— У меня нет повода тебе не верить, — ответила я ровным, почти скучающим голосом, опираясь на надёжное плечо Ала. — Просто я честна с тобой, как бы тебе это ни нравилось, но это так.

— Значит, по твоему мнению, мы пара… — задумчиво протянул Каллем, и его взгляд стал каким-то пустым. — Но как такое возможно? Я ненавижу иномирянок. Не могла так судьба со мной поступить… — Его голос упал, и я услышала в нём настоящую растерянность, почти отчаяние. Это признание, выбитое из-под всей его бравады, заставило меня на миг ощутить жалость.

Я посмотрела на него с лёгким укором, но не могла скрыть своей мягкости:

— Мне жаль, что так вышло. Я не хотела тебе навязываться, это просто тяга, и я не могу её контролировать. Но если мы не будем видеться, всё будет хорошо, и ты просто найдёшь другую девушку, ту, о которой мечтаешь. Поэтому не делай из этой ситуации драму.

— Ты не понимаешь! — вдруг воскликнул он, и в его голосе прозвучала такая боль, что я вздрогнула. — Я мечтал с шестнадцати лет о той единственной, которая будет меня любить искренне, а я её! Не за мои деньги или власть, а просто за меня. Я не думаю, что смогу найти это без парности… — Каллем сжал кулаки и опустил взгляд, как будто его признание было для него поражением. Он выглядел опустошённым, его фигура словно утратила свою былую мощь, а голос — уверенность.

Я замерла, почувствовав, как что-то ёкнуло у меня в груди. Мне хотелось сказать что-то обнадёживающее, но слова словно застряли в горле.

— Ты отказался от нас как от пары. Значит, не так тебе и сильно это было нужно, — выдохнула я тихо, шёпотом, едва сдерживая слёзы. Горечь и разочарование застряли у меня в груди. Как он мог так обесценить всё⁇

Я отвернулась, не желая больше смотреть на него, и спрятала лицо на груди Ала. Меня накрыла волна беспомощности, смешанная с болью и обидой. Мне больше не хотелось продолжать этот разговор, идти на проверку или что-то доказывать. Всё, чего я хотела, — побыть в тишине и позволить себе разрыдаться.

Алан тут же сжал меня в своих тёплых объятиях, его голос был полон заботы и нежности.

— Милая, не плачь. В этом нет твоей вины, он сам так решил, — сказал он, гладя меня по волосам, его прикосновения дарили уют и утешение.

Но Эрик, как всегда, не мог сдержаться и, нахмурив брови, язвительно бросил Каллему:

— Чего ты тянешься к ней? Ты сам упустил свой шанс! Не надо смотреть так уныло, ты никого здесь не разжалобишь. А я ещё вчера просил дать тебе шанс, дурак. Анриэль слишком напрягло, что ты брат Хили. — Он фыркнул, явно раздражённый, и устало покачал головой.

В карете повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь моими тихими всхлипываниями. Парни прижимали меня к себе, каждый стараясь защитить от боли, а Каллем сидел напротив, будто загнанный в угол, и его лицо было непроницаемо, хотя глаза выдавали его внутреннюю борьбу.

Мы всю дорогу ехали молча. Я перестала плакать, хотя иногда всё ещё тихонько всхлипывала, прижимаясь то к груди Эрика, то к плечу Алана. Мои мужчины не отходили от меня ни на секунду, их руки мягко скользили по моим волосам и спине, а поцелуи в висок успокаивали, словно нежный шёпот, говорящий: «Мы с тобой». Их забота разливала по моему сердцу тёплую волну, и, наконец, я смогла немного задремать, ощущая себя под их защитой.

— Мы приехали, будите её. Надо идти, а то скоро храм закроют на ночь, — услышала я голос Каллема, словно издалека, сквозь пелену сна.

Я медленно открыла глаза и осознала, что лежу, уютно устроившись на груди Эрика. Как только я пошевелилась, две пары обеспокоенных глаз тут же устремились на меня.

— Ты как? — спросил Эрик, его голос был мягким, но в нём чувствовалась тревога.

— Милая, если хочешь, ты можешь пройти ритуал только с Каллемом, — серьёзно проговорил Алан, обнимая меня за плечи. — Нам с Эриком доказывать ничего не нужно. Мы тебе верим.

— Да, любимая, мы и так тебе доверяем, — подтвердил норк, его голос был низким и глубоким, но в нём звучала неподдельная забота.

Их слова согревали моё потрёпанное сердце. Я чувствовала, как любовь и доверие растопили остатки горечи. Я улыбнулась им, всё ещё сонно, но с благодарностью.

— Всё хорошо, мои хорошие, давайте, пройдём уже этот ритуал, — сказала я, чуть крепче сжимая их руки. — Я не хочу, чтобы в нашей семье остались сомнения. Мы построим счастливую и любящую семью.

После моих слов на лицах парней засияли мягкие улыбки, и я почувствовала, как их тревога постепенно уходит. Собравшись с духом, я встала, и мы вместе вышли из кареты. Холодный ночной воздух нежно коснулся моего лица, и я посмотрела вперёд, где перед нами раскинулось белоснежное здание.

Храм был удивительно красивым. Его изящные колонны, будто вытканные из света, тянулись вверх, а его крыша, украшенная замысловатыми узорами, переливалась мягким серебристым сиянием под светом луны. Словно маленькая часовня, он стоял на холме, окружённый густой зеленью. От храма веяло тишиной и умиротворением, и я почувствовала, как напряжение немного спадает, оставляя место для решимости.

Каллем стоял немного в стороне, договариваясь с возницей. Его фигура выделялась на фоне ночного леса, который окружал храм. Я заметила, что он искоса бросал взгляды в нашу сторону, словно пытаясь прочитать наши мысли. Его лицо оставалось суровым и непроницаемым, но в движениях чувствовалась лёгкая нервозность.

— Какое красивое место, — прошептала я, больше себе, чем парням, поднимая голову, чтобы лучше рассмотреть храм.

Эрик и Алан подошли ближе, их руки мягко коснулись моей спины, словно говоря: «Мы рядом». Вместе мы сделали шаг навстречу неизведанному.

Снаружи храм представлял собой изящное белоснежное здание, напоминающее небольшую часовню. Его архитектура была удивительно простой, но в этой простоте читалась возвышенная красота. Тонкий орнамент на крыше играл в лучах заходящего солнца, а небольшой колокол над входом будто ждал, чтобы своим звоном нарушить окружающее спокойствие, только для того, чтобы вновь утвердить его. Вокруг храма раскинулся небольшой ухоженный сад. Ровные дорожки из белого камня вели к цветущим клумбам, где изобилие красок напоминало о буйстве весны, даже если на дворе был конец лета. Тихое журчание маленьких фонтанов добавляло окружающему пейзажу нотку умиротворения.

Храм, расположенный на небольшом холме, казался одновременно простым и величественным, как будто сам мир хотел подчеркнуть его значимость.

— Пошли внутрь, — сказал Каллем, приближаясь к нам. Его взгляд был тяжелым, словно он пытался прочитать мои мысли. Это немного нервировало, особенно учитывая, что он сам выглядел как человек, которому чужды сомнения. Внутри меня мелькнула мысль, что ему, возможно, самому некомфортно от всего происходящего.

Я украдкой посмотрела на своих парней. Эрик был спокоен, но в его глазах читалось напряжение, которое он мастерски скрывал. Алан держался ближе ко мне, как будто своим присутствием хотел дать мне понять, что он всегда рядом.

Мы вошли в храм, и я была поражена его внутренним убранством. Высокие своды, расписанные тонкими узорами, почти касались неба. Витражи с изумительными изображениями играли светом, пропуская яркие лучи, которые оживляли мраморные стены. На них были сцены из природы: величественные горы, тихие реки, густые леса. Всё это будто говорило о том, что мир велик и непостижим, но в своей гармонии он открыт каждому.

Алтарь в центре храма выглядел монументально, но не устрашающе. Это был кусок идеально обработанного мрамора с тонкими золотыми вкраплениями, которые переливались при свете свечей. На нём лежал свиток, символизирующий мудрость, накопленную веками. Над алтарём висела люстра из сверкающих кристаллов, отбрасывающая на стены разноцветные блики, которые играли как живые существа.

Мы остановились у чаши, стоящей в дальнем углу. Она была выполнена из тёмного камня, и её поверхность казалась покрытой тонкой сетью трещинок, словно внутри неё заключена древняя сила. Каллем неожиданно вытащил кинжал, что заставило парней напрячься. Эрик моментально задвинул меня за спину, а Алан сжал мою руку выступая вперед, его взгляд стал холодным, как сталь.