Я ждала этого.

Мне хотелось услышать ответы.

Хотя… он ведь не мог говорить.

Я вздохнула, обхватывая себя руками.

Парни по очереди заходили ко мне в комнату. Они почти не отходили, всегда кто-то был рядом. Иногда отлучались по делам, но ненадолго.

Я понимала, как сильно они переживают, но в этот раз я не могла молчать.

Днём я уже рассказала всю правду о похищении: за этим стоял Каллем, а Хант не был виноват. Его наняли как проводника, и он ничего не знал о планах похитителей.

Но мужья хотели услышать это от него лично.

Особенно Дрейк.

Он хотел убедиться, что я не ошибаюсь.

И я согласилась.

Потому что, несмотря на то что я верила в слова Ханта, я понимала — мужчины тоже имеют право знать правду и оценить эту ситуацию с другой стороны.

Я видела, как мои мужчины наконец-то начали оживать, стряхивая с себя тяжёлый груз последних недель. Словно весенний ветер пробудил их от долгого сна, разгоняя тени, что сгустились в наших сердцах.

Дрейк снова стал самим собой — цепким, внимательным, с той искрой в глазах, что всегда загоралась, когда он брался за дело. Его старые следовательские привычки ожили: он ходил по комнате, хмуря брови, теребя в руках потёртый кожаный блокнот, который давно стал его талисманом. Я слышала, как он бормотал что-то себе под нос, выстраивая в голове цепочки фактов, — его долг и профессия снова взяли верх, и это грело мне душу.

Алан же… С ним было сложнее. Я всё ещё волновалась, глядя, как он борется с собой. Его ненависть, что полыхала ярче костра в тот день, когда он впервые увидел Ханта, наконец-то начала тлеть, а не гореть. Он сидел у окна, скрестив руки, и смотрел на заснеженный двор, где ветер гнал мелкие вихри позёмки. Обычно нежный, ласковый, с мягкой улыбкой, что могла растопить любой лёд, он всегда был моей тихой гаванью. Но эта проклятая история вытолкнула его за пределы привычного — туда, где я едва узнавала его. И всё же сегодня в его взгляде мелькнула тень прежнего спокойствия, и я цеплялась за неё, как за спасательный круг.

А вот Эрик уже вовсю взялся за дело. Вместе с отцом они отправились допрашивать местных — я видела, как они уходили, закутанные в тёплые плащи, с фонарями в руках, что отбрасывали дрожащие пятна света на замёрзшую тропу. Эрик, с его упрямым нравом и резкими движениями, шагал впереди, а отец, суровый и сосредоточенный, едва поспевал, но в его глазах горела та же решимость. Они выспрашивали у местных хоть крупицу о Каллеме.

Вечером я отправилась к Ханту в сопровождении Дрейка.

Я морально готовилась к разговору, но внутри всё дрожало от неизвестности.

Когда мы вошли в комнату, я облегчённо выдохнула.

Хант был уже в порядке.

Его раны обработали, он был чистым, в новой одежде. Впервые за всё время я видела его не покрытого слоем пыли, крови и грязи.

И ещё кое-что…

На нём не было маски.

Она лежала на столе рядом с ним.

Я на секунду зависла, рассматривая его настоящее лицо.

Оно было резким, грубовато-хищным, но в то же время… каким-то родным.

Я не думала, я просто кинулась к нему.

Обняла.

Сильно.

Так, словно боялась снова потерять.

Хант замер на мгновение, но тут же обнял меня в ответ, мягко, но крепко.

Я чувствовала, как он старается не причинить мне боли, как его пальцы зарываются в мои волосы, как его тёплое дыхание касается моего виска.

Когда я подняла голову, его губы тронула едва заметная улыбка.

А в глазах светилась нежность.

Меня словно ударило током.

Он смотрел на меня так, будто я единственная, кого он хочет видеть в этом мире.

— Ты в порядке? — шёпотом спросила я, не отрываясь от него.

Он медленно кивнул.

Дрейк кашлянул, напоминая о своём присутствии.

Я нехотя отстранилась, но Хант не убрал руку с моей спины, словно не хотел отпускать.

Я взяла его ладонь в свою и крепко сжала.

— Мы пришли поговорить, — сказала я, встретившись с его взглядом.

Он не отвёл глаз.

Только медленно кивнул, показывая, что готов.

Хант медленно подошёл к столу, его движения были размеренными, но я видела, как напряжены его плечи. Он сел, взял перо, окунул его в чернила и лишь после этого поднял на нас взгляд.

Он выглядел серьёзным, сосредоточенным, его лицо не выражало ни злости, ни раздражения, но в глазах вспыхнуло нечто опасное, когда Дрейк задал первый вопрос.

— Ты знаешь, кто такой Каллем? Слышал о нём ранее? Видел ли его в кругах твоего ордена?

Я поспешно вмешалась, прежде чем Хант даже успел среагировать.

— Не волнуйся, — сказала я мягко, но твёрдо. — Это Дрейк, один из моих мужей. Ему можно доверять.

Он на секунду задержал на мне взгляд, потом кивнул и перевёл оценивающий взгляд на Дрейка. Его лицо оставалось непроницаемым, но я видела, как его глаза изучают мужчину, будто прикидывая, можно ли ему доверять.

Затем Хант вернулся к бумаге и начал писать, чёткими уверенными движениями.

«Я не знаю, кто такой Каллем, слышал о нём только от вас в камере. О его причастности к ордену не могу сказать точно. Долгое время я находился в другом королевстве на задании и параллельно работал проводником, не особо вникая в наличие новичков среди наших рядов.»

Я проследила за тем, как Дрейк вчитался в его ответ, нахмурившись.

— Когда ты вёл Анриэль через проклятые земли… — голос моего мужа звучал глухо, но твёрдо. — Почему ты согласился вообще? Ты ведь видел, что это похищение.

Хант поднял на него взгляд, в глазах мелькнула тень раздражения, но он снова потянулся за пером.

«А как иначе? Они бы убили меня там.»

Я напряглась, сжав кулаки.

«Я не собирался отдавать её им по прибытии, я бы забрал её в орден… точнее, хотел поначалу забрать, а потом…»

Я сглотнула, чувствуя, как в груди нарастает тревожное предчувствие.

— Что потом? — мой голос дрогнул, и я не смогла его удержать таким же твёрдым, как раньше.

Хант медленно поднял голову, посмотрел мне прямо в глаза, а затем вернулся к перу.

Я почти слышала, как громко стучит моё сердце, пока он аккуратно выводил буквы на бумаге.

«А потом я решил, что ты будешь моя. Даже мой орден не добрался бы до тебя.»

Я затаила дыхание, глаза расширились, но вместо страха или сомнений в груди разлилось тёплое облегчение.

Он не собирался предавать меня. Не собирался сдавать ордену.

Я почувствовала, как невольно улыбаюсь, едва сдерживая себя, чтобы не потянуться к нему.

Дрейк, который всё это время наблюдал за ним с прищуренным, оценивающим взглядом, наконец плавно выдохнул и медленно кивнул, убирая руки с груди.

— Что ж… это многое объясняет, — наконец сказал он, но в голосе больше не было того напряжения, что было раньше.

Я взглянула на Ханта. Он не выглядел растерянным или несчастным из-за своей откровенности, скорее наоборот — он знал, что сказал правду, и не собирался от неё отказываться.

И я была безумно этому рада.

Дрейк скрестил руки на груди, его взгляд был тяжёлым, проницательным.

— Хорошо, значит, Анри тебе дорога… — медленно проговорил он, не отводя глаз от Ханта.

Тот лишь кивнул.

Я почувствовала, как мои пальцы чуть крепче сжали подол платья. В комнате повисло напряжение.

Дрейк слегка подался вперёд, облокотившись на стол, и продолжил уже более тихо, но от этого ещё более веско:

— Я успел узнать о тебе многое, Хант.

Норк поднял на него взгляд, но не проронил ни слова, просто ждал.

— Ты был бароном, — спокойно продолжил Дрейк. — Но тебя осудили, отослали в Проклятые земли… У тебя был шанс вернуться, и ты его не упустил. Всё это — в двадцать лет.

Я не сразу поняла, что именно меня больше потрясло в этой информации.

Хант был аристократом? Бароном? Осудили?

Я повернула голову к нему, но он даже не дрогнул, просто сидел, сложив руки перед собой, и наблюдал за нами с таким же мрачным спокойствием, как всегда.

Дрейк, видя, что его слова не вызвали у него никаких явных эмоций, медленно выдохнул и продолжил: