А потому что я так решил.

— Свяжите его. — Я даже не смотрел в его сторону.

Двое из наших бросились выполнять приказ, а я уже шагал к Анриэль.

Мои руки дрожали.

Я даже не пытался себя контролировать.

Как только я опустился на колени рядом с ней, то мгновенно подхватил её в объятия.

Такая лёгкая.

Такая хрупкая.

— Жива? — мой голос был слишком тихим.

Рядом уже был Лорен — единственный в нашей группе, кто хорошо разбирался в медицине.

Он присел рядом, коснулся её шеи, нащупывая пульс.

Я не дышал.

— Жива, но пульс слабый, — серьёзно сказал он. — Надо срочно в лечебницу.

Я сжал зубы.

— Как скоро мы сможем добраться?

— Если поедем без остановок — через пару часов.

Каждая минута казалась вечностью.

Я поднялся, прижимая Анриэль к груди.

Она не шевелилась.

Не открывала глаз.

Только её слабое дыхание касалось моей шеи.

— Отправляемся сейчас же!

Мужчины не стали спорить.

Мы двинулись в путь, а я впервые по-настоящему осознавал, насколько я беспомощен.

Я не знал, что с ней сделали.

Что она пережила.

Но я сделаю всё, чтобы она вернулась.

Ко мне.

К нам.

Прошла неделя…

Город Халдо, приграничный и шумный, был словно другой мир после ужасов ничейных земель.

В его центре, в лучшей лечебнице, всё так же без сознания лежала Анриэль.

Её мужья были рядом.

Раненые, измотанные, но не покидали её почти ни на минуту. Проделали долгий путь, чтобы быть рядом с ней.

Эрик хромал на одну ногу — раненое бедро ещё болело, но он лишь раздражённо отмахивался от врачей, когда те предлагали ему больше отдыхать.

Дрейк, несмотря на глубокую рану на плече и сотрясение, выглядел чуть лучше остальных — но только потому, что пытался держаться.

Алан…

Его рука была в бинтах, но по сравнению с остальными он чувствовал себя почти целым.

Он не отходил от Анриэль, сидел рядом, сжимая её руку, надеясь, что она хоть немного ответит.

Но ничего.

Её губы были сухими, кожа — бледной, дыхание — ровным, но слишком слабым.

Они ждали.

Ждали, когда она проснётся.

Тем временем в подвале особняка…

Пленник молчал.

Его держали в подвале их временного дома, связанного и закованного в кандалы.

По всем законам он должен был быть передан властям.

Но мужья Анриэль не собирались этого делать.

Не сейчас.

Не раньше, чем выбьют из него всю правду.

Не раньше, чем узнают, что он с ней сделал.

А может, и не раньше, чем убьют его собственными руками.

Хант молчал.

Не отвечал ни на вопросы, ни на угрозы.

Только смотрел на них через прорези своей чёртовой маски.

Спокойно.

Будто сам решал, когда говорить.

И снова в лечебнице…

— Когда она придёт в себя? — голос Эрика был напряжённым.

Лекарь снял очки, потер переносицу.

— Я не знаю. — В его голосе было чистое, искреннее сожаление. — Она истощена, её тело на пределе. Ей нужно время.

Время.

Но сколько ещё?

Они уже потеряли её однажды.

Второго раза не будет.

Подвал особняка спустя почти месяц…Приезд Ар Герцога.

Запах крови и сырости висел в воздухе, тяжёлый и удушливый.

Хант сидел, прочно связанный и закованный в цепи. Его маску сорвали, оголив лицо с бледной кожей и шрамами, но выражение оставалось таким же — непроницаемым.

Перед ним стоял Дарион, отец Эрика.

Его руки были в крови.

Он был опытен в подобных допросах. Знал, как заставить говорить даже самых крепких.

Но этот… молчал.

— Говори, ублюдок! — голос норка гремел по подвалу. — Ты думал, мы остановимся? Ты не представляешь, через что прошла моя семья!

Хант молчал.

Дарион занёс нож и резким движением провёл по груди пленника.

Кровь тонкой линией стекала вниз.

Ни крика.

— Ты что, немой⁈ — рявкнул Дарион, отступая на шаг, чтобы взглянуть ему в глаза.

Хант поднял взгляд.

Его губы слегка раздвинулись.

Ни звука.

Только немой шепот и движение губ.

Дарион нахмурился, бросил нож и резко повернулся к стражнику.

— Приведи лекаря! Сейчас же!

Прошло несколько минут, пока в подвал не спустился пожилой лекарь.

Он осмотрел Ханта, проверяя горло, и молча отступил.

— Ну⁈ — Дарион терял терпение.

— Его голосовые связки повреждены. — Лекарь говорил тихо, словно извиняясь. — Он действительно не может говорить. Возможно, уже давно.

Молчание в подвале стало оглушающим.

— Чёрт… — Дарион сжал кулаки. — Но он же издавал звуки во время боя! — Он посмотрел на стражника, словно ища подтверждения.

— Нет. — ответил тот. — Он дрался молча. Даже когда его ранили.

Дарион тяжело выдохнул, проводя рукой по лицу.

— Ладно… Если он не может говорить, мы найдём другой способ. — Он посмотрел прямо в глаза Ханту. — Ты расскажешь нам всё. Пусть даже кровью.

Хант…

Улыбнулся.

Беззвучно, но вызвав дрожь у всех присутствующих.

Он словно знал, что сможет выжить.

Или, что его молчание важнее жизни.

Анриэль

Я открыла глаза. Было уже утро…

Мир плыл передо мной, словно я смотрела сквозь мутное стекло. Голова гудела от боли, тело казалось слабым и чужим. Я попыталась пошевелиться, но мышцы не слушались.

Светлые стены, запах трав и лекарств, приглушённые шаги за дверью. Я в лечебнице… жива.

Сердце сжалось. А они? Пришли?

— Анриэль? — голос дрогнул рядом, будто кто-то боялся поверить своим глазам.

Я медленно повернула голову. В поле зрения попала знакомая фигура — Алан. Его серо-голубые глаза блестели, губы дрожали. Он выглядел истощённым, лицо бледное, а под глазами залегли глубокие тени. Волосы — белые, чуть удлинённые — были растрёпаны, будто он провёл здесь не одну ночь.

— Алан… — я прошептала еле слышно, но он тут же опустился на колени рядом с кроватью, склонившись ко мне.

— Ты очнулась… — его голос дрожал от эмоций. Он взял мою ладонь в обе свои руки, сжимая бережно, словно боялся причинить вред. — Мы думали, что потеряли тебя…

Я хотела что-то ответить, но в этот момент дверь распахнулась.

В комнату почти одновременно ворвались Дрейк и Эрик.

Дрейк выглядел уставшим — волосы спутаны, глаза покрасневшие от недосыпа. Он остановился на мгновение, словно не верил, что я действительно очнулась, а затем бросился к кровати. Его сильные руки обняли меня за плечи, осторожно, чтобы не навредить.

— Анриэль… ты с нами… — он выдохнул, прижимая лоб к моему виску.

Эрик шёл медленнее — он сильно хромал и опирался на трость. Но, несмотря на боль, его лицо светилось от облегчения. Он подтащил стул к кровати и сел рядом, взяв мою вторую ладонь в свою.

— Ты не представляешь, как сильно мы тебя ждали, — прошептал он, сжимая мои пальцы.

Я не могла сдержать слёз.

— Вы… вы живы, — всхлипнула я, глядя на них сквозь слёзы.

Алан прижал мою ладонь к губам, сдерживая эмоции.

— Мы здесь. Все. И мы тебя больше не отпустим.

Дрейк снова наклонился ко мне, его фиолетовые глаза полны любви и боли.

— Мы нашли тебя. И больше никто тебя не тронет, — сказал он, голос сорвался от накативших эмоций.

Эрик кивнул, глаза его светились теплотой и решимостью.

— Мы все думали, что потеряем тебя. Но ты сильная. Ты справилась.

Я всхлипнула громче, слёзы текли по щекам.

— Я вас так люблю… — прошептала я, сжимая их руки, чувствуя, как они меня окружают, защищают, будто создавая непробиваемый щит.

Дрейк, Эрик и Алан склонились ближе, обняв меня. Я чувствовала тепло их тел, их дыхание, их любовь.

И тогда я поняла — я с семьей.

Прошло три дня с того момента, как я очнулась. За это время я чувствовала, как силы медленно возвращаются, хотя тело по-прежнему оставалось слабым. Мышцы почти не слушались, и даже повернуться в постели самостоятельно было подвигом. Мужья старались не отходить от меня, окружая вниманием и заботой. Они буквально дежурили у моей кровати по очереди, не позволяя мне оставаться одной.