— Забавная мысль, Пол. Но я здесь не за этим.

— Нет? — Он резко хохотнул. — Тогда зачем?

— Мне нужно проверить одну из квартир. Верхний этаж, 4Б. Не знаете, она занята?

— Да и нет.

— Это как?

— Да, официально там есть арендатор. Нет, они там не бывают.

— Никогда?

— Насколько мне известно — нет. Что именно вы хотите проверить? Думаете, там кто‑то помер?

— Сомневаюсь. На лестнице есть препятствия?

— Насколько я знаю, нет. Хотите, поднимусь с вами?

— Не нужно. Я позову, если понадобится.

Гурни вошёл в здание. Плиточный вестибюль держали относительно чистым, лестница была неплохо освещена, а привычные для многоэтажек амбре капусты, мочи и рвоты, к счастью, едва ощутимы. Площадку верхнего этажа недавно подметали; на двух дверях были чёткие номера — 4А на одном конце, 4В на другом.

Он вынул свою «Беретту» из кобуры на лодыжке, дослал патрон, снял с предохранителя. Подошёл к двери 4В и постучал. Ответа не последовало, не донеслось ни звука. Он постучал сильнее и крикнул:

— Полиция! Откройте дверь!

— По‑прежнему ни звука.

Он вставил ключ, провернул замок и толкнул дверь. Его тотчас ударил в нос затхлый дух помещения, где окна, казалось, не распахивались целую вечность. Он вновь поставил «Беретту» на предохранитель и сунул пистолет в карман куртки. Щёлкнул выключателем потолочного света в тесной прихожей и принялся за осмотр небольшой квартиры.

Имелись крохотная кухня‑столовая, маленькая гостиная, скупая на пространство спальня и ванная размером не больше гардеробной — и все окна выходили на заросший бурьяном пустырь. Ни мебели, ни малейших следов чьего‑то быта. И всё же Блейз Джексон, предположительно действовавшая от имени Джордана, внесла наличными плату за год вперёд.

Служило ли это место уже какой‑то задаче и было заброшено? Или его берегли для будущего? Он стоял у окна гостиной, прикидывая варианты. Отсюда открывался вид на Гринтон, Блустоун, узкую полоску парка Уиллард и — едва уловимым пятном сквозь мутное стекло — фасад здания полицейского управления. Пока он смотрел, из главного входа вышел полицейский в форме, сел в патрульную машину на стоянке и уехал.

Мысль мгновенно прыгнула к очевидному: квартиру сняли как третью потенциальную точку для снайпера. Почему вместо неё задействовали два других места — вопрос, требующий отдельного осмысления. Однако сейчас его перевешивало стремление добраться до «Холма Вознесения». Возможно, если рассмотреть все объекты вместе, назначение каждого прояснится.

По натуре Гурни был склонен идти туда, куда тянуло любопытство, не особенно заботясь о подстраховке. Странности и несостыковки приковывали его внимание, рождая желание изучить их внимательнее, даже там, где другие предпочли бы поостеречься. На деле он уже был намерен свернуть прямо к дому на конце Восторг‑Хилл‑роуд, и так бы, вне сомнений, и поступил, не позвони Мадлен, пока он был в пути.

Она призналась, что звонит без особой причины: выдалась свободная минутка, интересно, чем он занят. Когда он ответил довольно подробно, на том конце провода воцарилась тишина; он почувствовал, как описываемая им ситуация вызывает в ней неловкость.

Наконец она сказала: — Не думаю, что тебе стоит идти туда одному. Там слишком глухо. Ты не знаешь, на что можешь наткнуться.

Она, разумеется, была права. И хотя в иной раз он, возможно, отмахнулся бы от её тревоги, сейчас был склонен к её голосу прислушаться. На ближайшем перекрёстке он остановился у заброшенного фермерского киоска. На полуразвалившейся вывеске выцветшим пятном проступало слово «Тыквы».

Он перебрал в голове варианты подкрепления. Любое решение, связанное с Клайном, городским управлением полиции или офисом шерифа, сулило отдельные хлопоты. Он решил позвонить Хардвику.

— Восторг‑Хилл? О чём, чёрт возьми, ты толкуешь?

— О доме у чёрта на куличках, где, возможно, сидит в засаде Делл Бекерт.

— С чего ты взял, что это возможно?

— Дом сняла Блейз Джексон, с которой у Бекерта почти наверняка были отношения. Она заплатила вперёд восемнадцать тысяч за год аренды. Сомневаюсь, что у неё самой водились такие деньги, а вот у Бекерта — вполне. И дом всего в нескольких милях от заправки, где его «Дуранго» видели примерно через день после исчезновения. Так что место стоит проверить.

— Если не против потратить время впустую — катись и проверяй.

— Я так и собирался.

— Тогда в чём загвоздка?

— Возможно, меня встретят.

Хардвик на мгновение замолчал.

— Хочешь, чтобы дядя Джек снова сел в седло и прикрыл твою трусливую задницу?

— Что‑то в этом роде.

— Если этот сукин сын там, глядишь, подвернётся повод пристрелить его.

— Предпочёл бы, чтобы ты этого не делал.

— Лишаешь меня маленьких радостей жизни. Единственный плюс ездового ружья — возможность из него жахнуть.

— Есть шанс, что мы нарвёмся на Гортов.

— Ладно. Где тебя подобрать?

Местом встречи, которое Гурни выбрал, сверившись с Google Maps на телефоне, стало пересечение извилистой лесной тропы по имени Роктон‑Уэй с началом Рэпт‑Хилл‑роуд. Добравшись, он припарковался на полосе бурьяна меж асфальтом и плотной стеной вечнозелёного леса.

Судя по часам на приборной панели, с момента разговора с Хардвиком прошло минут пятнадцать. Он прикинул, что Джеку потребуется ещё полчаса, чтобы доехать из Диллуида. Он боролся с соблазном пройти хотя бы часть пути к Холму Восторга в одиночку. Это не только перечеркнуло бы смысл звонка Хардвику, но и подняло бы риски без всякой выгоды, кроме разве что получаса форы в знаниях.

Он откинулся на спинку сиденья и стал ждать, перебирая в уме разные варианты - кто кого мог оговорить в каждом из семи убийств и зачем. Мысль вновь и вновь возвращалась к вопросу, терзавшему его уже некоторое время: были ли убийства следствием очевидной подставы — или же сама подстава была целью, к которой и вели убийства? И один ли ответ уместен ко всем случаям?

Минут через двадцать пять он услышал ласкающий слух рокот GTO Хардвика, подкатывающего сзади. Вышел ему навстречу.

Любимое оружие Джека — его «Зиг‑Зауэр» — висело поверх чёрной футболки, ставшей такой же приметой его облика, как и эти беспокойные бледно‑голубые глаза. В левой руке он нёс автомат АК‑47 с оптикой.

— На всякий случай, если станет по‑настоящему интересно, — сказал он с маниакальным отблеском в зрачках, который мог бы раздражать того, кто знал его не столь хорошо, как Гурни.

— Спасибо, что откликнулся.

Он откашлялся и сплюнул мокроту на грунтовку.

— Пока не забыл: я связался с интернатом в Вирджинии, куда определили Кори, и со старой подготовительной школой Бекерта. Ни там, ни там понятия не имеют, владеет ли Бекерт на месте какой‑то недвижимостью. Потревожил полдюжины окружных чиновников в районах вокруг этих школ и на семейных табачных фермах Бовиллей, но никто не соизволил со мной говорить. Вот и всё. Разве что хочешь провести ближайшую неделю жизни в заднице этого штата, перелопачивая налоговые реестры. Что, по‑моему, невероятно глупая затея.

— Никто так ничего и не сказал?

— Психолог из интерната, где учился Кори, заметила, что он сильно похож на отца.

— В каком смысле?

— Волевой. Определённый. Точный. Контролирующий.

— Никаких подробностей?

— Законы о конфиденциальности. Ближе всего к конкретике она подошла, когда сказала, что смерть матери сильно на него повлияла.

— Ничего нового. Сейчас меня больше интересует Бекерт. Полагаю, он участвовал в собеседовании при поступлении сына. Она что‑нибудь о нём сказала?

— Волевой. Определённый. Точный. Контролирующий.

— Ладно. Пойдёт. Надеюсь, наш визит сюда не обернётся очередным тупиком.

Хардвик вгляделся в изрезанную колеями дорогу, ведущую в сосновую глушь.

— Далеко до дома?

— Чуть больше мили, судя по спутниковой карте. Всё время в гору.

— Пешком или на машине?