Пока Гурни ехал на юго‑запад, мимо череды зарослей черёмухи и распахнутых пастбищ, его не отпускал пустой взгляд продавца круглосуточного магазина и всё, что он говорил о прогнившей изнанке сельской жизни в Америке. Разумеется, беды водились не только в глуши — городские районы нередко были грязнее и опаснее. Но здесь контраст между зелёной красотой ландшафта и серой безнадёжностью многих жителей резал глаз. Хуже всего то, что в эпоху порочной поляризации будто не оставалось приемлемого пути к решению. Добавь несколько слоёв расовой вражды, культурного раздражения и политического пиара — и выход казался недостижимым.

Когда он начал погружаться в тяжёлую тоску от этих мыслей, зазвонил телефон. На экране высветилось: «Закрытый номер».

— Гурни слушает.

— Дэйв! Я так рада, что застала тебя. Это Триш Гелтер.

— Триш. Привет. — Первым всплыл в памяти её недавний образ — незабываемый вид со спины, когда она в облегающем платье пересекала зал на благотворительном вечере в пользу приюта для животных. — Сюрприз. Как дела?

— Это зависит.

— От чего?

— От того, как скоро я смогу вас увидеть.

— Увидеться?

— До меня дошли слухи, что вы работаете над тем ужасным делом о стрельбе.

— От кого вы это услышали?

— Боялась, что спросишь. Я плохо запоминаю имена. Это правда?

— В общих чертах — да. Зачем вы спрашиваете?

— Я думала, полиция уже во всём разобралась.

Он промолчал.

— Но вы так не думаете?

— Я пока не уверен, что и думать. — Он на миг замялся. — Вы хотели мне что‑то сказать?

— Да. Но не по телефону.

«Не по телефону». Он лихорадочно вспоминал, кто ещё недавно произнёс те же слова, и понял: Рик Лумис — когда предложил встретиться в закусочной «Ларватон». На ту самую встречу он и ехал, когда в него стреляли.

— Как же тогда?

— Лицом к лицу. — Прозвучало так, будто это её любимая поза в сексе.

Он колебался.

— Не можете рассказать сейчас?

— Слишком сложно. — В голосе прозвучала обида. — И я очень хотела бы вас увидеть.

Он снова помедлил:

— Где бы вы хотели встретиться?

— Лучше бы у меня. Я в тупике: мой «Порше» в ремонте, а Марв забрал «Феррари» и укатил в Хэмптонс на пару дней.

Он не ответил сразу, и она добавила:

— Знаю, Локенберри не по пути, но мне правда кажется, что это срочно.

Сочетание «срочно» и «уехал муж» звучало… интригующе.

— Как скоро вы сможете приехать? — спросила она.

Он взвесил разные варианты — некоторые отвлекали больше других, и это заставило усомниться, правильную ли он принимает решение и по правильным ли причинам.

— Я сейчас в Пенсильвании, у меня встреча. Смогу ближе к вечеру. Или рано вечером.

— В любом случае хорошо. Я буду здесь. Мне будет очень приятно увидеть вас снова.

Звонок Триш Гелтер отвлёк мысли Гурни от социальной и экономической разрухи северо‑востока к конкретному, яркому воспоминанию с их благотворительного вечера: Триш подходит к Марву сообщить, что звонил Делл Бекерт, и Марв тут же покидает приём, чтобы ответить на звонок. Тогда он задумался, какие отношения могут связывать Гелтера и Бекерта, и теперь тот же вопрос всплыл с новой силой.

Пока он перебирал возможные варианты, навигатор увёл его в ещё более глухой край, где дома стояли всё реже. В конце концов прибор объявил о прибытии — к началу дороги, ведущей к дому Мерла Тейбора.

«Black‑Mountain‑Hollow Road» почти не была обозначена. Её указатель использовали как мишень: по ржавым дырочкам от пуль угадывались лишь клочки букв — они складывались в слова только для тех, кто и без того знал их наизусть.

Дорога была узкой, извилистой, в колеях, с россыпью камней и глубокими лужами. Когда она пошла вверх, лужи исчезли, но камни, рытвины и крутые повороты остались. Через три мили, как показал одометр, неровная грунтовка вынырнула из кустарникового леса, что сопровождал её большую часть пути, и закончилась на поросшей травой поляне. Справа виднелись измазанный грязью пикап «Тойота» и старый мотоцикл «Сузуки». Прямо по курсу — бревенчатая хижина, крупнее обычной, с зелёной жестяной крышей, длинным крытым крыльцом и маленькими окнами. Поляну по периметру сжимали заросли ежевики.

Гурни припарковался за мотоциклом. Выйдя, он услышал знакомый по спортзалу звук — ритмичный глухой стук по тяжёлому боксёрскому мешку. Настойчивость и сила ударов приковали внимание. Он двинулся на левую сторону дома, туда, откуда шёл звук.

— Мистер Тейбор? — позвал он.

Удары не смолкли.

— Мистер Тейбор?

— Сюда.

Близость голоса поразила.

С другой стороны пикапа стоял мужчина и разглядывал его со спокойным любопытством. Обветренный, крепкий, лет семидесяти с небольшим, он держался пружинисто; мускулистые руки лежали на борту грузовика. В седых прядях мерцал рыжеватый отголосок прежнего цвета.

Гурни улыбнулся:

— Рад познакомиться, сэр. Меня зовут Дэйв Гурни.

— Я знаю, кто вы.

— Да?

— Новости разлетаются быстро.

— От помощника шерифа, с которым я говорил по телефону?

Тейбор не ответил.

— Я думал, вы здесь недоступны.

— У человека есть машина, у меня есть адрес.

— И не подозревал, что мой визит вызовет такой интерес.

— Харлан нашёл вас в Интернете. Большая звезда из большого города. Чего он мне не сказал — так это какого чёрта вас интересует древняя история округа Бутрис.

— Возможно, вам известно о деле в Уайт‑Ривер, штат Нью‑Йорк, где двое полицейских…

Тейбор перебил:

— Я всё об этом слышал.

— Тогда вы знаете, что это дело расследует…

— Делл Бекерт. Для шефа маленького городка этот человек слишком любит внимание.

— Вы в курсе, что он подал в отставку?

— Слыхал, как он устроил из этого шоу, разыграл грандиозный жест. Конечно, у него не было выбора — ведь преступник его сын.

— А вы знаете, что исполняющим обязанности шефа полиции назначен Джадд Терлок?

Тейбор долго смотрел на Гурни — непроницаемо, как старый полицейский.

— Этого я не знал.

Гурни обошёл к ближнему борту пикапа, став прямо напротив него.

— Мне говорили, что у них с Терлоком давняя история.

— Это и привело вас сюда?

— Мне сказали, что вы можете предоставить мне информацию об инциденте, в который был вовлечён Терлок, когда он учился в академии Баярд‑Уитсон.

— Я что-то упустил?

— Сэр?

— Зачем вы копаетесь в прошлом исполняющего обязанности начальника полиции? Это официальный интерес или частное дело?

— Я действую от имени жён убитых офицеров.

— У них есть претензии к Терлоку?

— Возможно, речь о проблеме посерьёзнее. В уликах против сына Бекерта больше дыр, чем в вашем дорожном указателе.

Тейбор поднёс к подбородку жёсткую на вид ладонь и задумчиво помассировал его.

— Кто-нибудь, кроме вас, так считает?

— Детектив из команды Терлока сомневается.

— Вы полагаете, что парня подставляют?

— Да.

Он одарил Гурни ещё одним непроницаемым взглядом.

— И какое, по‑вашему, отношение всё это имеет к тому, что произошло в округе Бутрис почти тридцать лет назад?

— Я не знаю. У меня плохое предчувствие насчёт Терлока. Может быть, я ищу ему оправдание. А может, пытаюсь понять, кто он на самом деле. — Он помолчал. — Есть и другой аспект. Бекерт, скорее всего, собирается баллотироваться на пост генпрокурора штата. Если победит, Терлок почти наверняка станет его заместителем. Влиятельная должность. От этой мысли мне не по себе.

Мышцы челюсти Тейбора напряглись. После долгого молчания он, казалось, принял решение.

— Дай‑ка взглянуть на твой телефон.

Гурни достал аппарат из кармана и приподнял.

— Выключи его.

Он выключил.

— Положи так, чтобы я видел.

Гурни положил телефон в кузов пикапа.

— Не хотелось бы, чтобы это записывалось, — сказал Тейбор. Он умолк, уставившись на собственные руки. — Я об этом много лет не говорил. Хотя, конечно, оно не уходит из головы. Однажды даже приснилось мне кошмаром.