— Я впечатлён.

— И должен быть впечатлён. Для Делла это отличная возможность расставить всё по местам — демонстрации, беспорядки, перестрелки — представить в правильном свете, сделав акцент на восстановлении закона и порядка. Людям это необходимо услышать.

Гурни промолчал.

— Ты на линии?

— Я подумал, что ты звонишь, чтобы сообщить о смерти Рика Лумиса.

— Я предположил, что ты уже слышал от кого-то другого.

Гурни снова промолчал.

— Это и не было неожиданностью, учитывая его состояние. Но теперь мы знаем, кто это сделал, и арест — лишь вопрос времени. Возможно, тебе будет интересно: отпечатки в “Королле” и на снайперских позициях совпадают с отпечатками в квартире Кори Пейна. Люди Торреса даже нашли коробку с тридцатью шестью патронами, запрятанную в глубине одного шкафа.

— Впечатляет.

— Есть и другие хорошие новости. Наши данные по близнецам Горт подтвердились. Группа K9 и штурмовая команда заходят к ним со стороны карьерного хребта. Подкрепление уже в пути — всё должно завершиться в течение часа.

— Приятно слышать.

Голос Гурни, казалось, прояснился.

— Слушай, — продолжил Клайн, — я знаю, у нас были тяжёлые потери. Никто не спорит. Это не исправить. Но приняты правильные меры. Мы выходим на нужные результаты — вот что важно. А Делл — идеальный медиатор.

Гурни сделал паузу:

— Планируешь позвонить жене Рика Лумиса?

— Разумеется. В подходящее время. О, ещё кое-что — по хозяйственной части. Нам нужны твои документы, а также почасовой отчёт о времени, которое ты потратил на это дело.

— Сделаю.

Они закончили разговор. Предыдущий разговор на парковке они прервали, не пожав рук. На этот раз — не попрощавшись.

Прежде чем убрать телефон, Гурни ещё раз набрал Хардвика и оставил дополнительное сообщение на голосовой почте, предложив посмотреть вечернее шоу Карлтона Флинна. Затем удалил прежнее сообщение от Клайна. Слушать этого человека дважды у него не было ни малейшего желания.

Его собственный план был прост: заехать домой, просмотреть снимки Пола Азиза, поужинать и приготовиться к тому, что обещало стать мастер-классом Делла Бекерта по управлению информационной повесткой.

Достать фотографии Азиза с файлообменника, который использовал Торрес, оказалось нетрудно. Усевшись за стол у себя в кабинете, он начал открывать их одну за другой на ноутбуке.

Когда он миновал душераздирающие кадры с телами, мало что цепляло взгляд — пока он неожиданно не увидел крупным планом те самые два блестящих пятна, замеченные им на перекладине «Джунглей».

Ещё интереснее оказалась следующая серия — крупные планы двух отдельных участков верёвки, на каждом — небольшое круглое углубление. Последовательность навевала мысль о связи между блестящими пятнами и вмятинами на верёвках.

Он немедленно позвонил Торресу, оставил сообщение с описанием снимков и просьбой дать контакт Азиза, надеясь, что Клайн ещё не известил Торреса о его исключении из официального списка.

Ответ пришёл меньше, чем через десять минут — и, к его удивлению, звонил сам Азиз.

— Марк дал мне ваш номер, — сказал молодой серьёзный голос, лишённый сколько-нибудь заметного ближневосточного акцента. — Он сказал, что у вас вопросы по некоторым фотографиям с места.

— Спасибо, что так быстро перезвонили. Меня интересуют два блестящих пятна на перекладине «джунглей» и приплюснутые участки на канатах — по-видимому, сняты уже после того, как тела убрали. Помните, как они были расположены изначально по отношению друг к другу?

— Плоские отметины на канатах приходились на те места, где они перекидывались через перекладину. Блестящие пятна располагались как раз под ними — на нижней стороне перекладины. Если бы Марк показал вам только крупные планы тел на месте, вы бы не поняли, о чём я. Те верёвки проходили за головами жертв, прижимая их шеи к конструкции.

— Вам в голову не приходил сценарий, который объяснил бы очевидную связь между блестящими и плоскими пятнами?

— В тот момент — нет. Я просто автоматически снимаю всё, что кажется необычным. — Он помолчал. — Но… возможно, какой-то зажим?

Гурни попытался представить себе это.

— Вы имеете в виду… как если бы кто-то натянул верёвку через перекладину, чтобы поднять каждого пострадавшего в вертикальное положение, а затем закрепил верёвку на перекладине, удерживая человека на месте, пока ему обвязывают живот и ноги?

— Думаю, так это и могло быть сделано. В вашем описании метки сходятся.

— Очень интересно. Спасибо, Азиз. Спасибо, что нашли для меня время. И — за ваше внимание к деталям.

— Надеюсь, это поможет.

Отключившись, Гурни откинулся на спинку кресла и задумчиво уставился в окно кабинета, пытаясь восстановить картину происшедшего — представить обстоятельства, при которых потребовались бы фиксирующие зажимы. Вскоре он поймал себя на том, что ходит по кругу; на миг усомнился, действительно ли зажимы могли оставить такие следы. Он решил принять душ — в надежде, что вода прояснит мысли и снимет напряжение.

В некотором смысле так и случилось, хотя «прояснение» больше походило на опустошение, чем на прозрение. И всё же чистый мысленный лист — не худший исход. А снятое напряжение — всегда к лучшему.

Когда он заканчивал натягивать чистые джинсы и удобную рубашку-поло, чувство покоя нарушил звук входной двери. Охваченный любопытством, он вышел на кухню и увидел Мадлен, входящую из прихожей.

Она не сказала ни слова, прошла в дальний конец вытянутого открытого пространства, служившего им кухней, столовой и гостиной, и опустилась на диван у камина. Он последовал за ней и сел напротив, в кресло.

Со времён той давней трагедии — гибели их четырёхлетнего сына, больше двадцати лет назад, — он не видел её такой измученной и лишённой надежды. Она закрыла глаза.

— Ты в порядке? — спросил он и тут же осознал абсурдность вопроса.

Она открыла глаза.

— Помнишь Кэрри Лопес?

— Конечно.

Это была из тех историй, о которых полицейский старается не думать, но забыть не может. Кэрри была женой, а затем — вдовой Генри Лопеса, молодого идеалиста-детектива из отдела по борьбе с наркотиками, которого в одну зимнюю ночь сбросили с крыши притона в Гарлеме вскоре после того, как Гурни назначили в тот же участок. На следующую ночь трое членов местной банды были убиты в перестрелке с двумя сотрудниками отдела, и именно их обвинили в убийстве Лопеса. Но Кэрри никогда в это не верила. Она была уверена: мужа убили свои — ребята из отдела наживались, а честность Генри стала им помехой. Её просьбы о служебном расследовании так ни к чему не привели. Постепенно она сдалась. Ровно через год после смерти Генри она покончила с собой, спрыгнув с крыши того же дома.

Гурни придвинулся ближе.

— Как думаешь, Хизер в таком же состоянии?

— Боюсь, всё может закончиться именно так.

— А Ким?

— Сейчас её держит гнев. Но… я не знаю. — Она покачала головой.

В восемь вечера, сидя вдвоём перед его рабочим столом в кабинете, Гурни зашёл в раздел «Прямая трансляция» на сайте RAM-TV и нажал иконку, чтобы отправить Карлтону Флинну интересующий его вопрос.

В отличие от привычной для RAM-TV буйной палитры и взрывной графики, шоу Карлтона Флинна начиналось стаккато барабанной дробью на фоне шквала чёрно-белых фотографий ведущего. В стремительной смене — один и тот же мужчина, но в разных настроениях, все — напряжённые: задумчивый. Довольный. Возмущённый. Оценивающий. Встревоженный. Жёсткий. Скептичный. Испытывающий отвращение. Восхищённый.

С последним резким ударом барабана картинка сменилась живым крупным планом самого Флинна, смотрящего прямо в камеру.

— Добрый вечер. Я — Карлтон Флинн. — Выражение лица у него при этом было «озабоченным». Он обнажил зубы — жест, не слишком похожий на улыбку.

Камера отъехала назад: он сидел за маленьким круглым столиком. По другую сторону — Делл Бекерт. На Бекерте — тёмный костюм с булавкой в виде американского флага на лацкане; на Флинне — белая рубашка с расстёгнутым воротом и рукавами, закатанными до локтя.