— Господи… Если это правда… всё становится с ног на голову. Вы хотите сказать, что улики подбросили? Лейкопластырь с ДНК Пейна? Гильзы с его отпечатками? Что всё, связанное с ним, — часть грандиозной подставы?

— Факты этому сценарию не противоречат.

Торрес помолчал. «Похоже, мне придётся снова загонять криминалистов… пусть посмотрят на дело с отключённой сливной трубой… Но предположим… Господи…»

Гурни закончил за него: — Но предположим, что подмену осуществил кто-то из отдела?

Торрес промолчал.

— Такое возможно. На вашем месте, я бы держал тему с рычагом при себе, пока мы не копнём глубже и вы будите уверенны, что не обсуждаете её не с тем человеком. Дело может оказаться куда неприятнее, чем кому-либо сейчас кажется.

Закончив разговор, он вновь отчётливо увидел в памяти текст, отправленный Джону Стилу в ту ночь, когда того убили.

Несколько минут он сидел, глядя на луг возле невысокого кирпичного строения с туалетами. Местные стервятники лениво резали круги в потоках раскалённого воздуха, поднимавшихся над залитой солнцем землёй.

Он решил позвонить Хардвику и изложить ему события дня.

Первые слова, которые тот произнёс, взяв трубку, не стали для Гурни сюрпризом.

— Какого чёрта тебе опять надо?

— Обаяние, тепло и приветливый голос.

— Ты не туда попал, приятель.

С Джеком лучше сразу переходить к сути, и Гурни так и сделал: — Судмедэксперт утверждает, что Лумис умер не от пули. До него добрались в больнице - ножом для колки льда.

— Ни хрена себе! Небольшой сбой системы безопасности. Есть зацепки?

— Насколько знаю, нет.

— Работа изнутри? Кто-то из персонала больницы?

— Может быть. Но прежде, чем к этому перейти… почва под всем делом смещается. Похоже, Пейн… — Гурни осёкся, увидев в зеркале заднего вида синий Ford Explorer, вкатывающийся на площадку зоны отдыха. — Секунду, Джек. Похоже, у меня намечаются проблемы с Джаддом Терлоком.

— Где ты?

— Пустующая зона отдыха у выезда на Ларватон на межштатной. Он только что зашёл ко мне в хвост. Я не видел, чтобы он следил, так что либо повесил на машину маячок, либо слушает мой телефон, чтобы вычислять локацию. Сделай одолжение: я оставлю трубку включённой. Оставайся на линии — на случай, если мне понадобится свидетель.

— У тебя ствол есть?

— Есть. — С этими словами он вынул «беретту» из кобуры на лодыжке, сунул под правую ногу и снял с предохранителя.

— Почувствуешь угрозу жизни — просто пристрели ублюдка.

— Вот в чём я на тебя и рассчитываю — на тонкие, взвешенные рекомендации.

Когда Терлок подошёл к машине, Гурни засунул включённый телефон в нагрудный карман и опустил стекло.

Голос Терлока был так же безлико-ровен, как его взгляд: — Нервный денёк?

— Достаточно.

— Ты слишком разогнался — начал делать глупые ошибки.

Гурни встретил его взгляд и молча ждал.

— Как с той дамой в больнице. В бумагах, которые ты ей сунул, сказано, что ты из прокуратуры. Но это не так. Уже нет. Я мог бы взять тебя за выдачу себя за полицейского. Может, даже посадил бы на пару ночей в отель шерифа Клутца. Как тебе такая идея?

— Это было бы проблематично. На самом деле — две проблемы. Первая: в моих удостоверениях нет даты истечения, а контракт требует письменного уведомления о расторжении, которого я так и не получил. Значит, обвинение в самозванстве необоснованно. А вам светит иск за незаконный арест. Вторая: до меня дошёл слух, что до Рика Лумиса добрались в реанимации. — Глаза Терлока, кажется, едва расширились. — Охрана, которую вы обеспечили, оказалась недостаточной. Я при свидетелях сказал вашему бабнику-офицеру, что Лумису грозит серьёзная опасность. Предупреждение проигнорировали. Вот что, Джадд. У меня нет желания выносить вашу крупную оплошность на всеобщее обозрение, но люди, когда их берут под белы рученьки, нередко совершают разрушительные поступки.

— Кто, чёрт возьми, тебе сказал, что до Лумиса добрались?

— У меня есть осведомители. Как у тебя и у шефа Бекерта. Только мои информаторы знают, о чём говорят.

В глазах Терлока на миг промелькнуло что-то новое — словно странное затишье перед тяжёлым шквалом. Потом его взгляд опустился на телефон в кармане рубашки Гурни, и выражение сменилось на более собранное, не менее враждебное.

— Провалишь расследование убийств — заплатишь за это, Гурни. В Уайт-Ривер воспрепятствование правосудию — серьёзное преступление. Очень серьёзное.

— Полностью согласен.

— Рад, что понимаем друг друга, — сказал Терлок, всматриваясь в него долгим, ледяным взглядом. Он медленно поднял правую руку, сложив пальцы пистолетом, нацелил указательный в лицо Гурни и опустил большой, как курок. Не прибавив ни слова, вернулся к своему большому синему внедорожнику и выехал с площадки.

Гурни вынул телефон. — Ты всё слышал, Джек?

— Господи… Это ты так проявляешь нюансы? Тебе повезло, что этот свихнувшийся сукин сын тебя не пристрелил.

— Он был бы рад. Может, когда-нибудь попробует. Но сейчас надо обсудить другое. — Гурни ввёл Хардвика в курс событий дня — от бесед с Уиттекером Кулиджем и Кори Пейном до открытия о возможной подмене рычагов смыва.

Хардвик хмыкнул: — История с туалетом звучит натянуто.

— Согласен.

— Но если так, то мы имеем дело с адски изощрённой постановкой.

— Согласен.

— Чертовски тщательно спланированной.

— Да.

— Большой риск — значит, ожидают большой отдачи.

— Верно.

— Тогда вопросы — к расследованию и к мотивам.

— Есть ещё одна занимательная развилка. Если Пейна подставили, это было уловкой, чтобы отвести следствие, или это и была цель?

— Что, чёрт возьми, это значит?

— Убийца выбрал Пейна как удобную жертву для подставы, чтобы запутать расследование убийств полицейских? Или сами убийства полицейских были совершены с явной целью — подставить Пейна?

— Господи… Тебе не кажется, что это уже за гранью? Почему обвинение против него должно быть настолько ценным, чтобы ради него убивать двух копов?

— Признаю, рамки возможностей это расширяет.

— Больше чем на хрен.

— Всё равно хочу знать наверняка, где «собака», а где «хвост». Пока что — как продвигаешься по прошлому Бекерта?

— Пара ребят обещала перезвонить. Может, к вечеру что-то и достану. А может, и нет. Кто их знает, насколько эти персонажи готовы платить взаимностью.

К пяти вечера Гурни поднимался по дороге в гору к дому, измученный навязчивыми переборами сценариев подставы Кори Пейна. С той минуты, как он заметил след от пассатижей на месте, где внешний рычаг смыва соединяется с механизмом внутри бачка, он не мог думать ни о чём другом.

Но на вершине подъёма, поравнявшись с сараем, эта мысль отступила перед взглядом на элегантный чёрный Audi Уолтера Трэшера.

Гурни вспомнил телефонный разговор, в котором согласился позволить тому покопаться в поисках артефактов, способных подтвердить его предположения об истории этого места. Его потянуло подняться к раскопу — проверить, нашёл ли тот, что искал. Но перспектива карабкаться в гору показалась обескураживающей, и он направился прямо к дому.

Мадлен в соломенной шляпе стояла на коленях у края грядки со спаржей и полола лопаткой сорняки. Она подняла взгляд снизу, приподняв поля шляпы, чтобы заслониться от послеполуденного солнца.

— Ты в порядке? — спросила она. — Выглядишь выжатым.

— И чувствую себя так же.

— Есть прогресс?

— В основном формулирую новые вопросы. Посмотрим, к чему они приведут.

Она пожала плечами и вернулась к прополке. — Полагаю, ты в курсе насчёт мужчины у пруда?

— Доктор Уолтер Трэшер. Он просил разрешения заглянуть на наши раскопки.

— Ты имеешь в виду — на твои раскопки.

— По всей видимости, он специалист по колониальной истории здешних мест. — Он помедлил. — А ещё он — окружной судмедэксперт.

Он некоторое время молча наблюдал за ней, прежде чем спросить: