Хардвик надолго притих.

— Ты веришь Тейбору?

— Верю. Судя по всему, то, что случилось и как это «урегулировали», сломало его.

— И ты заключил, что Бекерт и Терлок — социопаты?

— Да.

— Социопаты, способные застрелить своих же копов, избить и задушить пару чёрных активистов — и свалить все четыре убийства на невиновных?

— Тот, кто сотворил такое с умственно отсталым парнем, способен почти на всё.

— И раз они способны — ты считаешь, что именно они и сделали это в Уайт-Ривер?

— Вероятность достаточно высока, чтобы я пригляделся повнимательнее.

— Пригляд, который подразумевает взлом и проникновение?

— Есть ключ. В худшем случае — незаконное проникновение на частную территорию.

— Тебя не волнуют камеры?

— Если у них есть камера, они увидят парня в лыжной маске.

— Похоже, ты уже всё решил.

— Если только ты не отговоришь.

— Я уже говорил у Абеляра: в твоей гипотезе дыра величиной с задний проход слона — мотив. Ты утверждаешь, что крупный босс правопорядка и его зам убивают людей без всякой причины. Да им хватило бы единственной, грёбаной причины, чтобы обосновать такую серию. И эта расплывчатая чушь — будто все жертвы потенциально мешают политическим амбициям Бекерта — ничего не меняет.

— Ты забываешь маленькую деталь, из-за которой мы в это дело и вляпались.

— О чём ты, чёрт побери?

— Сообщение на телефоне Стила. Предупреждение, что кто-то «по его сторону» может захотеть убрать его, а затем свалить всё на BDA. И именно это Бекерт и сделал — по крайней мере, обвинил.

Хардвик хмыкнул едко:

— Думаешь, это Бекерт стрелял в тебя?

— Хотел бы выяснить.

— Надеешься найти в его хижине подписанное признание?

Гурни пропустил реплику мимо ушей:

— Знаешь, мотив, возможно, не так уж туманен. Может, на грядущих выборах поставлено больше, чем мы предполагаем. И жертвы представляли большую угрозу, чем мы думали.

— Господи, Гурни, если бы каждый политик с амбициями начал устранять всех, кто может встать у него на пути, Вашингтон утонул бы в трупах, — Хардвик поднял бутылку «Гролша» и сделал долгий, задумчивый глоток. — Ты, случайно, не смотрел шоу Карлтона Флинна до того, как в тебя пальнули?

— Смотрел.

— И что думаешь о Биггсе?

— Порядочный. Невыдуманный. Сострадательный.

— Три качества, гарантирующие поражение. Он мечтает лечить межрасовые проблемы честно и тонко. Бекерт мечтает закрыть грёбаных нарушителей покоя и выбросить ключи. Никакого, мать его, соревнования. Бекерт побеждает всухую.

— Если только...

— Если только ты не добудешь видео, где он жарит живых котят во фритюре.

Гурни поставил будильник на телефоне на 3:45, но проснулся раньше. Воспользовался крохотной ванной на втором этаже, рядом со спартанской спальней, где Хардвик устроил его на ночь. Оделся при свете прикроватной лампы, пристегнул «беретту» в лодыжечную кобуру и бесшумно спустился.

На кухне горел свет. Хардвик сидел за маленьким столом и заряжал пятнадцатизарядный магазин «Зиг-Зауэра». Рядом с чашкой кофе — открытая коробка патронов.

Гурни остановился в дверях, вопросительно глянув на пистолет.

Хардвик блеснул одной из своих лучезарных улыбок, вталкивая последний патрон:

— Решил прихватить по дороге к домику ещё и ствол.

— Думал, ты считаешь это плохой идеей.

— Плохой? Это одна из худших, грёбаных идей, что я слышал. Легко выльется в враждебную конфронтацию с вооружёнными людьми.

— И?

— Я давненько ни в кого не стрелял, а перспектива меня забавляет, — улыбка вспыхнула и погасла. — Кофе будешь?

Из‑за опустившейся полной луны и лёгкого тумана, который отражал свет фар, дорога от Диллуида до начала тропы в Клэпп-Холлоу заняла почти час. Вёл Гурни; Хардвик тянулся следом на GTO — чтобы был запасной автомобиль, на всякий случай. На случай чего — не обсуждалось.

У начала тропы Хардвик на своём GTO свернул на ту, что уходит к карьерам, заехал достаточно далеко, чтобы машину не было видно с дороги, и вернулся к Гурни, устроившись рядом в «Аутбэке».

Гурни сверился с одометром, перевёл коробку передач на пониженную и медленно выкатил машину на полевую трассу, ведущую к стрелковому клубу. До рассвета оставалось полчаса. В плотном сосновом бору не мерцал и призрачный отблеск луны. В мутном свете фар стволы деревьев швыряли на дорогу причудливые тени, пока машина, вздрагивая, ползла по изрезанной колеями грунтовке. Он опустил передние стёкла, прислушался — но кроме собственных механических звуков авто да случайного скрипа низко свисающей ветки о крышу не донеслось ничего. В салон вливался прохладный, влажный воздух. Он был рад, что принял предложение Хардвика и взял у него одну из лёгких ветровок.

Они добрались до первых двух развилок, строго придерживаясь отметок одометра, которые предсказала карта Торреса. На третьей развилке он нарочно свернул не туда и ехал дальше, пока не убедился, что машину уже не видно с ответвления, ведущего к стрелковому клубу.

— Здесь оставим и пойдём пешком, — сказал Гурни, натягивая лыжную маску и перчатки.

Хардвик нахлобучил шерстяную шапку, надел тёмные очки и обмотал шарфом открытые участки лица. Включив фонарики на телефонах, они выбрались из машины, вернулись к перекрёстку и двинулись по верной ветке. Вскоре остановились у большого печатного щита, прибитого к стволу дерева у обочины:

ОСТАНОВИСЬ!

ОРУЖЕЙНЫЙ КЛУБ «УАЙТ-РИВЕР»

НАРУШИТЕЛИ БУДУТ ПРИВЛЕЧЕНЫ К ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Ещё четверть мили — и тропа упёрлась в широкую, заросшую травой поляну. Здесь, в молочной дымке, Гурни уловил первые отсветы рассвета. На дальней кромке поляны едва намечалась ровная серая плоскость озера.

Слева, у края, луч его фонаря выхватил из темноты плотную громаду бревенчатой хижины. Из карты Торреса он знал: здесь жили Бекерт и Терлок. Он вспомнил, что вдоль берега тянулся десяток таких же полян с домиками, связанных тропой, которая, уходя в противоположном направлении, в конце концов приводила к игровой площадке в Уиллард-парке.

— Я проверю, что внутри, — сказал Гурни. — А ты осмотрись снаружи.

Хардвик кивнул, отстегнул страховочный ремешок на кобуре и направился к дальнему углу. Гурни переложил «беретту» из лодыжечной кобуры в карман ветровки и подошёл к строению. Влажный воздух был густо насыщен смолистым запахом сосны и холодной озёрной воды. Подойдя ближе, он отметил, что хижина стоит на традиционном фундаменте из бетонных блоков — значит, под ней, по крайней мере, есть лаз.

Он переключил экран телефона с фонарика на компас и, следуя указаниям Пэйна, направился к северо-восточному углу, а оттуда строго на восток — к плите голубого камня размером примерно в фут. Поддев её, обнаружил небольшой пластиковый пакет. Вернув фонарь, увидел: внутри не один, как обещал Пэйн, а два ключа.

Он вернулся к хижине. Первый же ключ подошёл к замку на входной двери. Когда он уже брался за ручку, с противоположной стороны дома появился Хардвик.

— Нашёл что-нибудь? — спросил Гурни.

— Надворную постройку с биотуалетом. Небольшой генератор. Большой сарай и на нём серьёзный висячий замок.

Гурни протянул ему второй ключ:

— Попробуй этот.

— Лишь бы там не кишело пауками, — пробурчал Хардвик, забирая — Я их, мать их, искренне ненавижу.

Гурни толкнул дверь. Водя лучом из стороны в сторону, осторожно вошёл и медленно продвинулся к центру просторной комнаты, отделанной сосновыми панелями. В одном конце — плита, раковина и небольшой холодильник, очевидно питающийся от генератора, когда хижиной пользуются. В другом — пропановый обогреватель, спартанский диван и два жёстких на вид кресла, поставленных к нему под прямым углом. Прямо перед ним, на прямоугольном ковре с строгим геометрическим узором, стоял такой же прямоугольный стол. За столом — лестница на чердак.

Решив проверить, нет ли тайника, он начал искать вход вниз. Обошёл комнату, пристально осматривая половицы. Вернувшись к исходной точке, отодвинул стол, отбросил ковёр и осветил доски.