— Интересная расстановка фактов. Позвольте предложить альтернативную. Я в одиночку предотвратил катастрофу в сфере PR, на которой Бекерт споткнулся бы на следующей пресс‑конференции.

— Что, чёрт возьми, это значит?

— Это значит, что потрясенную случившимся жену раненого полицейского, удерживали подальше от её, возможно, умирающего мужа — ради удобства беседы с заместителем начальника полиции, чутким, как булыжник. Как вы думаете, как на это отреагировали бы любимые СМИ Бекерта?

Клайн молчал так долго, что Гурни уже подумал, не прервалась ли связь.

— Я слышал, что всё было не совсем так, — наконец выдавил он, осевшим голосом. — И, по данным больницы, Лумис всё ещё жив. Насколько понимаю, место, с которого стреляли, уже выявлено, и Гаррет Фелдер его изучает. Верно?

— Да.

— И стрелок в деле Лумиса использовал ту же чёрную «Короллу», что и в истории со Стилом?

— Возможно.

— Возможно?

— Один сосед видел «Короллу». Другой утверждает, что там был ещё и внедорожный мотоцикл. Пока трудно сказать, какой транспорт использовал стрелок.

— Какая разница? Очевидно, он пользовался одним из них. Из ваших слов следует, что у него был какой‑то запасной вариант для отхода.

— Возможно.

— Не вижу тут «возможно». Два транспортных средства. Один стрелок, плюс запасной путь.

Гурни промолчал. Картина могла складываться и по‑другому, но обсуждать это с Клайном ему не хотелось — по крайней мере пока он сам во всём как следует не разберётся.

— Вы сами осматривали место? — спросил Клайн.

— Осматривал.

— И как?

— Очень похоже на первое. Имеются признаки использования штатива под винтовку. Жду, что ещё найдут Гаррет и его помощница.

— Хорошо. Если речь о той же «Королле», любые отпечатки, что они найдут, могут подкрепить улики по делу Стила — мечта прокурора.

— Пока не начнёшь слишком много думать. Или задаваться вопросом — почему.

— О чём вы?

— Почему лазерная точка так долго держалась у Стила на затылке. Почему выстрел прозвучал в движении, а не в момент, когда он стоял. Почему стрелок использовал цельнометаллическую оболочку, а не полую экспансивную. Подобные вещи не дают мне спать. Должны бы волновать и вас.

— Чепуха. Вы всё излишне усложняете.

— Мне казалось, вам нужен мой беспристрастный взгляд.

— Нужен. Конечно. Но прямо сейчас дело складывается идеально. Я не хочу, чтобы ваша одержимость мелкими недочётами сбивала вас с толку или создавала проблемы полиции Уайт‑Ривер. Держитесь общей картины — вот всё, чего я прошу. Избегайте ненужных столкновений. Давайте доведём это расследование до логического конца.

Когда Торрес вышел из дома Глории Фенвик, он поделился с Гурни той скудной дополнительной информацией, которую сумел из неё вытянуть.

«“Королла”, выехавшая задним ходом с подъездной дорожки и унесшаяся прочь, была, по её словам, позорно грязной. В марте и в начале апреля, когда шли снегопады, подъездная дорожка ни разу не расчищалась. С тех пор, как прежние хозяева съехали и сдали дом нынешним жильцам, она ни единого раза не видела, чтобы кто‑то открывал окна или зажигал свет. Похоже, вся почта владельцев перенаправляется, а арендаторам ничего не приходит, потому что почтальон, очень приятный человек, у этого дома не останавливается. Неспособность поддерживать участок в порядке — особенно отвратительное нежелание косить траву — это, по её мнению, оскорбление для жителей Блустоуна и типичная неряшливость “Гринтонского элемента”», — пересказал он, скривившись.

И, подытожил Торрес, Глория абсолютно уверена: машина там была. Затем спросил:

— Насколько парень с другой стороны дома был уверен насчёт мотоцикла?

— Абсолютно.

— Значит, каждый из них железно уверен в одном транспортном средстве и ни один не подозревает о втором. Странно.

Гурни на мгновение задумался, затем возразил:

— Не обязательно. В доме стрелка ванная у задней двери, а гостиная — у передней. Дома Фенвик и Виттера построены по одному проекту. Виттер слышал шум мотоцикла, стоявшего во дворе у задней стены, — из окна своей ванной. А Глория Фенвик смотрела из гостиной; подъездная дорожка, по которой уходила машина, — на её стороне дома стрелка. Каждый зафиксировал то, что было ближе всего к нему.

Торрес оставался скептичен:

— Понимаю, почему Виттер мог не услышать машину. Но мотоциклы часто оглушительно ревут. Разве она не должна была хотя бы что‑то уловить?

— Теоретически — да. Но представьте, что между уходом машины и отъездом мотоцикла прошло минуту‑две. Сомневаюсь, что она продолжала стоять у окна после того, как автомобиль скрылся. Может, и вовсе прикрыла створку. И если спустя пару минут внизу, на обратном склоне, зазвучал другой двигатель, для неё это вряд ли бы что‑то значило.

— Но разве она всё равно не услышала бы?

— Мы всё время слышим — и бесконечно много отсеиваем. Мозг работает как спам‑фильтр. Сегодня утром вы слышали сотни звуков — дома, по дороге, на Оук‑стрит, — но, держу пари, припомните от силы пару‑тройку.

— Возможно, — протянул Торрес. — Но...

Их перебил низкий женский альт:

— У кого‑нибудь из вас найдётся немного свободного времени?

На пороге «дома снайпера» появилась Шелби Таунс, «женская половина» команды по изъятию улик. Лицо её блестело в послеполуденном солнце, белый комбинезон скрывал футболку с надписью «GENDERBENDER».

— Гаррет говорит, что пробудет внутри ещё час, если не больше, — продолжила она, подходя. — А мне нужно разметить поисковую сетку во дворе. Двое, работая в паре, управятся вчетверо быстрее одного. Возьметесь?

Глянув на часы, Торрес объяснил, что опаздывает на встречу с людьми, которых отправил прочёсывать окрестности.

Гурни вызвался помочь — больше из врождённого любопытства к месту преступления, чем из желания выручить криминалистов.

— Комбинезон, перчатки, бахилы — прямо в кузове фургона, — кивнула Шелби в сторону машины для сбора улик. — Вы ведь уже делали такое, верно?

Прежде чем Гурни успел ответить, Торрес усмехнулся:

— Господи, Шел, ты разговариваешь с человеком, который держит рекорд NYPD по раскрытиям убийств. Он, вероятно, побывал на местах тяжких преступлений больше раз, чем весь наш отдел вместе взятый.

Он запрыгнул в «Краун Вик», отъехал от бордюра и растворился в потоке.

Шелби взглянула на Гурни:

— Это правда — рекордсмен по раскрытым убийствам?

— Мне вручили медаль с подобной формулировкой. Насколько это соответствует действительности — понятия не имею.

Что‑то в её широко распахнутых глазах показалось ему смешным; он невольно улыбнулся. Прежде чем она успела спросить, что его развеселило, он перевёл тему:

— Итак, как вы собираетесь устанавливать сетку?

Задний двор был всего вдвое шире дома, зато тянулся больше чем на сотню футов — за строением и за отдельно стоящим гаражом. Спускающийся вниз склон добавлял к заросшему газону ещё около пятидесяти футов колючих сорняков и шиповника, прежде чем участок упирался в нижнюю улицу.

Работая слаженно, за полчаса они уложили сетку из двухсот квадратов по шесть футов, накрыв лужайку и большую часть склона. Ещё полчаса ушло на методичный осмотр.

Шелби фиксировала находки на планшет: следы шипованной кроссовой резины у пятна без травы за гаражом — мотоцикл стоял там, затем пересёк лужайку, спустился по откосу и свернул на нижнюю улицу, что подтверждало слова Холлис Виттера. Помимо этого, рядом со следами шин за гаражом были заметны отпечатки ботинок, а похожие — у подошвы склона; это наводило на мысль, что мотоциклист ненадолго остановился, возможно, пропуская поток, прежде чем выкатиться на дорогу.

У края лужайки, ближе к откосу, Гурни заметил ручку «Бик». Шелби сфотографировала её на месте, затем, осторожно, чтобы не смазать отпечатки, подняла и вложила в пакет для улик. Пока она вводила в планшет данные — предмет, местоположение, дата, — у Гурни завибрировал телефон. Пока он, под комбинезоном, добрался до аппарата, звонок уже переключился на голосовую почту.