— Спасибо. У меня как раз появился вопрос.

Проводник угодливо изогнулся, изобразив позу «Я весь внимание». В первый день путешествия он пытался подсадить на «пустое место» в купе Ольги какую-то пассажирку из второго класса. За что был мной оттаскан на всем чем можно, унижен и посрамлен. Никого к Ольге мы, конечно, не пустили. После этого он стал таким липко-сладким, что я подозревал, что он плюет нам в чай.

— Конечно, благородный господин! Все что вам будет угодно.

— От чего нас охраняют господа, едущие в последнем вагоне? Я вижу что мы едем по мирной стране. Хмари нет. Зачем бронированный вагон? Его к каждому пассажирскому поезду цепляют, или это нам так повезло? Весит эта дура немало. Полагаю, без него мы бы ехали быстрее.

— О! Так вы действительно не знаете?

Проводник приосанился и взглянул на меня слегка свысока. Хоть и искоса. Знаю я таких типов. Если появляется возможность чем-то похвастаться, как в нашем случае знанием, их будет не остановить. Хоть в чем-то он лучше наглого ограненного. Ишь. Не знает, зачем броневагон. Счас поясним, неучу! Я сделал вид, что внимаю с почтением. Мне не сложно. Еще больше приосанившись, проводник продолжил:

— А это, видите ли, нам повезло. Пузырь — мы так называем внутренние области Ожерелья, где почти нет Хмари, на самом деле огромен, молодой человек. Да-с. Почти все население сосредоточено в городах и факториях. А между ними — сотни километров пустоты.

— Это я заметил. Пустоты у нас хоть отбавляй. А что деревни? Небольшие городки?

— Строить их невыгодно, господин Кривдин! Да и никто не хочет туда ехать. С продовольствием проблем нет. Вот и получается, что заселена территория вокруг факторий, городов и вдоль железнодорожных путей.

— Это все еще не ответ на вопрос, зачем нам такое серьезное сопровождение.

— Дело в том, что есть люди… Отбросы. Накипь на теле нашего общества. Сектанты. Ограненные семьи бегущие от врагов. Маргиналы. Неприкаянные и негодные к созидательному труду личности. Преступники. Все эти люди скапливаются в белых пятнах Ожерелья, как гной копится незаметно в пораженном органе, если мне будет позволено такое сравнение. При населении Ожерелья почти семьдесят миллионов душ, их тоже немало. Я читал в «Полицейских Ведомостях», что их численность предполагается в сто тысяч человек минимум, по всему Ожерелью! Часто они нападают на поезда в поисках поживы. Вернее не часто, а регулярно. Ну и всплески все же случаются. Не каждый раз, но бывает. Чем ближе к границе Хмари, тем они чаще и серьезнее.

— Император и Княжеский совет с этим борются, — включился Арчи. — Регулярной армии у нас нет. Поэтому лет пятьдесят назад был принят закон о военных поселениях. Ну там, дают землю какому-нибудь роду-клану, и они ее обязаны защищать. А то и благородной семье кусок отрежут.

— И как результаты?

— Спорные. Часто такие места сами превращаются в базу для банд. Типа вольные города. Их даже в статистике не учитывают. Короче, там зона беззакония и своевластия по-любому. Хорошо работают только чисто государственные поселения. Ну и «Зеленый фургон» тоже свои фермы, вне городов и факторий старается в строгости держать. Но там людей обычно с гулькин хрен. Все автоматизировано.

— Ого! Как интересно! — я снова обратился к проводнику, — Значит, нас охраняют от бандитов! И часто поезда терпят поражение в этом противостоянии?

— По данным «Скоростных железных дорог», потери составляют до одного-двух процентов товарооборота и от трех до пяти процентов пассажиропотока в год, господин. Но нас Сила миловала. Через три часа уже будем в Разумовском!

Словно опровергая его слова, где-то в хвосте поезда ахнула пушка.

Наш состав как раз полз между двумя высокими пологими холмами. Оба поросли редким лесом и кустарниками. Такими возвышенностями местность вокруг Разумовского была снабжена в изобилии.

Проводник пробормотал извинения и испарился. Я сдвинул вниз, до упора, раму окна купе и высунулся наружу. В этот момент поезд начал тормозить под истошный визг колес и истерическое лязганье буферов. А меня чуть по боковой раме не размазало. Чего я не рубин?

Впереди, за изгибом дороги, виднелся небольшой домик смотрителя путей. Я на такие нагляделся уже. От него в сторону отходила ветка путей, явно не часть магистральной линии. На ней, чадя тяжелым черным дымом от горящих вагонов, расположился другой состав. Судя по всему, явно товарняк. Мы тормозили, видимо, пытаясь не уехать на эту самую боковую ветку. Благо, скорость нашего поезда была невелика.

Орудия броневагона лупили по вершине холма напротив нас. Там местами вспухали точки от попаданий. В кого они стреляют, стало ясно через несколько мгновений, когда всего в пяти метрах от соседнего вагона земля взметнулась фонтанами и проросла пороховым дымом. Свистнули осколки. С вершины холма по поезду лупило какое-то орудие. Неслабого калибра! Еще взрыв — чуть дальше. Поправка! Несколько орудий! Плохи дела. Продвинутые и хорошо оснащенные тут «бандиты» бродят по окрестностям. Пехоты пока нет, это плюс. Но по стоящему поезду они попадут с вероятностью в сто процентов. Это минус!

Судя по всему, мы влипли в эту историю вообще случайно. Местная гопота откусила часть от ежегодных «один-два процента товарооборота». И, видимо, собиралась уходить, раз тот состав горит. Но артиллерию еще не свернула. И тут мы нарисовались, зерг сотрешь!

— Так, сидишь в купе, не высовываешься! Оружие, на всякий, приготовь, — бросил я Арчи.

Сам откинул сиденье дивана, рванул крышку чемодана с оружием. Портупею с клинками просто накинул на себя. Магазины по карманам. Поясной ремень с пистолетами вокруг талии. Готов! Пошел.

Наш состав закончил оттормаживаться и замер между холмами. В ловушке. Одновременно наши ребята из броневагона добились удачного попадания. На вершине холма грохнуло, вверх, метров на десять, взметнулись комья земли. Это не наши снаряды. Мы во что-то попали. Вражеская батарея временно замолчала.

Дверь в купе распахнулась. Внутрь влетела взволнованная Ольга. Споткнулась об меня, сидящего в проходе, и кувыркнулась вперед к окну.

— Так и лежи! — рявкнул я. — Никуда не выходим. Не высовываемся! Располагаемся пониже! Я скоро.

И выскочил из купе в коридор, на ходу поправляя и застегивая портупею. Жаловался на скуку, Арлекин? Получи и распишись. Веселье, юмор, треш, угар и мужеложество. С доставкой на дом. Против случайного снаряда из пушки вся моя имеющаяся на сейчас магия не спасет. Понапридумывали зергни всякой, тут без меня. Будто раньше плохо жилось, без вот этого всего!

Ворча на ходу как старый дед, проскочил коридор купейного вагона. Вломился в узкий тамбур, распахнул дверь, и, через сцепку вагона, забежал в локомотив. По узкому железному коридорчику, за стенами которого басовито гудели моторы локомотива, добрался до кабины машинистов. Гигантскую машину ощутимо качнуло. Снаружи будто великан кулаком шибанул. Это было близко!

— Сюда нельзя! Пассажирам нельзя! — мне преградил путь какой-то усатый дядька в промасленном, заляпанном мазутом копбинезоне, сидевший посреди кабины на корточках. — Пригнитесь! И к себе возвращайтесь! Тут стреляют!

Лобовое стекло действительно было пробито в нескольких местах. От дырок ползла паутина трещин. Красивое. Пригнулся.

— Почему стоим? Что надо чтобы поехать? — слегка надавил на него аурой. Не до дискуссий сейчас. И качания прав.

— Стрелки! Стрелки надо перевести!

— Так, и?

— Макар пошел. Вон он лежит. Там стреляет какая-то сволочь от задних вагонов товарняка! И из-за дома!

— Так. Где эти ваши стрелки? И как их переводить? Отвечай четко!

— Да вон у домика столбик. Рычаг надо до упора вправо сдвинуть…

— Все я пошел. Готовься начать движение.

— А Макар как же…

— Если жив — вынесу. Твое дело вытащить поезд из ловушки! Меня не жди. Как поймешь что с этими вашими стрелками все как надо — стартуй!