— Да. — добавил Оленин. — Может, в силовухе проще будет? Один идет, второй страхует?

— Утопите доспехи и сами потонете, вот и все дела, Николя.

— Да. Глупость сказал.

— Я, на самом деле, думаю про какие-нибудь сани с мотором. — Пробормотал я, глядя в огонь. — Мотор с мотоцикла снять можно. А сани из пандуса соорудить, например. Мне больше ничего толкового в голову не приходит! Смешно. Но окопался в болоте дохлый некромант знатно. Прям внушает продуманность твари. Интересно, как УТР сюда доставили.

— Либо до того, как здесь болото образовалось. Либо на понтоне каком-нибудь. Ну ещё вариант — аэростат. Но представить аэростат, управляемый мертвецами, у меня фантазии не хватает. — Предположил Ломов.

— Ага. Аэростат, облицованный ногтями мертвецов. — поддакнул Оленин.

— Какая херня все эти твои пандусы-херандусы! — Алексей погладил бородку. — На самом деле у меня есть решение. Но оно тебе, Олег, скорее всего, не понравится.

Мне не понравилось! Но деваться было некуда.

С утра мы начали подготовку к операции: «Полёт шмеля, беременного шершнем».

Дело в том, что, как оказалось, Игнатовский чудо-доспех натурально летал. Причём довольно долго и с приличной нагрузкой. Но для перевозки второго пассажира он был абсолютно не предназначен.

Кроме того, Алексею для управления полётом требовались свободные руки. А соорудить для себя седло этот эгоист почему-то наотрез отказался! Поэтому полночи и всё утро мы были заняты тем, что сооружали некое подобие старушечьей авоськи — подвесной системы для пассажира. В роли картошки для авоськи должен был выступить ваш покорный слуга.

Скорее всего, лич не ожидает вторжения с воздуха. Так что, если мы найдём сухое место, похожее на логово, Алексей высадит меня там. А потом подберёт. Связь в этих местах работала. Теоретически очередной план-капкан выглядел исполнимым.

Хотя я уже прям предвкушал, как на середине пути у него кончается заправка или отключаются от перегрузки левитаторы, и мы с ним весело пикируем в болото. С моим-то счастьем — легко! Алексей, правда, дико возмутился, когда я выразил такое недоверие секретным технологиям топазов. Кажется, он даже по-настоящему обиделся.

В конце концов, Алексей обошёл кругом сложную систему ремней, которую мы создали из фекалий и пыли прямо на месте. И авторитетно заявил:

— Вся эта ерунда никуда не годится.

— Я вообще отказываюсь лезть сюда, до испытаний на лягушках, — ответил я. — Хотя и не понимаю, что тебе не нравится.

— Ты ведь не летал ни разу? С подвешенным снизу грузом, который соединён со мной гибкими ремнями, меня будет мотать как оно в толчке. Я в этом почти уверен. И мы оба навернёмся, когда я не справлюсь с управлением. В любом случае — испытание хорошая идея. Сколько ты весишь?

— Ну килограмм восемьдесят.

— Давай сделаем чучело Олега из брезента и набьём железками для веса. Я полетаю на полянкой.

— У меня есть идея получше, господин инженер. Прекратить страдать ерундой и вернуться к моей идее с санями. Только в качестве двигателей для них использовать не дизель от мотоцикла, а тебя.

— Хм. Эгым. А в этом что-то есть. Раньше ты не мог разродиться этой мыслью? Пока мы не потратили полночи на сотворение этого садомазохистского макраме?

— Я весь день шастал по болоту. Устал как сволочь. И ты сперва раскритиковал мою идею с санями, а потом огорошил меня тем, что можешь летать. Мой хилый мозг не справился с таким количеством чудес сразу. Идея с санями повторно пришла мне в голову только сейчас.

— А, так значит это я виноват в том, что ты плохо соображаешь⁈

— Конечно, ты. А кто ещё? Павел Первый? — я нагло уставился на него.

Практически одновременно мы расхохотались.

— И вообще. Это ты магический инженер. Я фокусник! Артист, можно сказать. Тонкая, чувствительная натура. Мне не положено во всех этих штуках разбираться! Моё дело, искусство. Цветы и песни или зарезать кого-нибудь.

— Ладно. Идея, в целом, кажется более исполнимой. Но мы значительно снижаем фактор безопасности в таком случае. С телегой за спиной, знаешь ли, не поманеврируешь.

— Делаем так. Сперва соорудим брезентового Олега. Полетаешь с ним. Посмотришь, что и как. Потом, когда убедимся, что ни зерга не выходит, вернёмся к идее с санями. Вариант возвращения в город со словами «Нишмогла» я даже не рассматриваю.

На том и порешили. Испытания прошли весело, с матерком. Увесистый груз в ремнях раскачивался, болтался, крутился, у меня аж комок к горлу подступал, когда я представлял себя на месте моего брезентового подобия. В общем, полет Алекса с ним был похож чем-то на мой стиль «Пьяного мастера», но без присущего мне изящества и артистизма. Алексей дважды почти падал. Надо сказать, управлялся он со своим костюмом достаточно виртуозно. Но это не спасало. Мы попытались и не смогли придумать вариант жёсткой сцепки. И, плюнув на идею «авоськи», занялись сооружением «саней».

Алекс, наконец, проявил свой инженерный гений и за полчаса, с помощью магии топазов и всем известной матери, соорудил из брезента и деревянной рамы что-то вроде лодки, которая могла передвигаться даже по воде, не говоря уже о топи. Удивительно, что никто из нас не додумался до такого простого и изящного решения сразу. Косность мышления, не иначе.

— Мне даже ты в качестве двигателя не нужен, — заявил я ему. — На этой штуке я легко обследую центральную часть и вручную.

— Не говори глупостей! Во-первых, со мной выйдет в несколько раз быстрее. Во-вторых, случись, что, второй огранённый тебе не помешает. И в-третьих, я тоже хочу стать героем!

— Аргумент насчёт скорости принимается.

— Ещё я могу послужить средством экстренной эвакуации. Я придумал, как приспособить сбрую, чтобы тебя не крутило. Просто надену несколько ремней вокруг доспеха. Ты мне обнимешь, вцепившись в них…

— Эй, у меня невеста есть!

— Я предлагаю не любовь, а крепкую мужскую дружбу же. И вообще, тьфу на тебя, Олег, с такими намёками! Короче! Ты вцепляешься в ремни, я тебя пристёгиваю в двух местах — под мышки и за колени. И мы по-быстрому сматываемся, если дело запахнет керосином.

— Добро. Как план на «случись чего» годится. Я, в принципе, могу даже обоих укрыть «Плащом» и «Неопределимость». Давай уже переделывать сбрую и отправляться в разведку. Хватит на краю болота тухнуть!

Конечный вариант наших «аэросаней» мне понравился. Алекс равномерно распределил ремни по краям лодки и сделал что-то вроде лошадиной сбруи. Он мог, как тянуть лодку вперёд, просто перемещаясь ближе к её концу, так и тащить её под своим пузом, поднимая её в воздух, если возникнет такая нужда. Лодку, закреплённую за четыре разнесённых друг от друга точки, почти не крутило. Он дополнительно укрепил магией брезент и ремни, и мы, наконец, отправились в разведку вдвоём.

Болото — унылое и депрессивное местечко, доложу я вам. И очень вонючее. Пейзаж представлял собой зеленовато-коричневую жижу с редкими вкраплениями чёрных, как обсидиан, прогалин стоячей воды. И унылых, поросших чахлой растительностью, островков. Пахло растительной гнилью, промозглой сыростью и плесенью. Этот восхитительный букет ароматов так меня достал, что я использовал один из фильтров, выданных нашей команде в управлении колонизации. Два, связанных между собой чем-то вроде тонкой резинки, упругих комочка помещались в ноздри, плотно их закупоривая. На нижнюю часть лица натягивалась тоненькая маска, прикрывающая рот. Преимущество этой алхим-магической штуки было в том, что она совершенно не затрудняла дыхания и не закрывала обзор как противогаз. Маска не мешала разговаривать. Недостаток — эффект был временным.

Заметив какое-то движение на поверхности отвратительной жижи, я дёрнул ремень и показал обернувшемуся Алексу палец вниз. Рации мы решили пока не использовать. Если лич настолько технически продвинут, что у него есть УТР, никто не мешает ему приобрести и станцию перехвата радиопереговоров. Одновременно с предупреждением, я накинул на нас Алексом плащ и «Неопределимость». Лодку мы, кстати, перед выходом обвешали пучками травы, так что она даже вблизи выглядела как просто скопление вонючих болотных растений.