Эр Залесский, предупрежденный звонком о нашем визите, организовал нам встречу у начальника управления колонизации, который заставил нас ждать в приёмной всего-то двадцать минут. Его помощник с интересом разглядывал живописную расцветку наших с Ломовым физиономий, но с расспросами не лез. И, кстати, кофе не предлагал. Нормально всё у гражданина с чувством самосохранения. А может просто жмот.

Минут через десять к нашей компании присоединился Порфирий Петрович, выглядящий очень недовольным. Он буркнул что-то похожее на приветствие, закатился в кресло для посетителей и, нахохлившись, уткнулся в планшет. Буквально через минуту пришёл Залесский и ещё какой-то незнакомый мне огранённый. Рубин. В ранге слабого мастера. Судя по регалиям и эмблеме — шеф местного отделения «Союза Охотников».

Наконец, от начальника вышли какие-то ребята в полувоенной одежде с яркой эмблемой на правом плече. Невероятно злые. Помощник проводил их безразличным взглядом и пригласил нас зайти.

После ритуальных расшаркиваний и размещения посетителей по сидячим местам, эр Залесский представил присутствующих. Так, я узнал, что начальника УпКола зовут эр Владимир Юрковский, а главу Союза Охотников — эр Александр Пивоваров. После рассаживания по рангам я решительно приступил к делу:

— Вчера моя разведка донесла, что некоторое количество изменённых, возможно, членов «Секты конца света», покинуло форт. Они расположились в маноре, по вот этим координатам, — я скинул эру Залесскому координаты, зафиксированные моим «Парнем». Мы с эром Ломовым проверили сведения. Обнаружили начисто вырезанный манор. Убиты все. Ну, может быть, убежал кто-то. А в самом маноре мы наткнулись на лича. Очевидно, древнего. И очень могущественного. Лич был со свитой. После короткого встречного боя лич отступил, а оставшихся миньонов мы зачистили. УТР манора кажется исправен. Но вот это уже не точно. У меня есть несколько вопросов к вам, эр. Но, возможно, у вас они тоже появились? Я могу подождать и сперва ответить.

Залесский оттянул воротник рубашки и слегка расслабил галстук. Порфирий сидел неподвижно, как маленькая жирная гаргулья. Глаза прикрыл. Со стороны могло показаться, что он задремал. Но я был уверен, он ни слова из рассказа не пропустил.

— Гхымм, — прочистил горло Залесский. — Вы уверены в своих словах про лича? Это же красная тревога! Или чёрная, если он абсолют!

— Лич это был. Такая аура — даже меня прошибла. Ты, Игорь, не сомневайся. Или ты думаешь, Олег шутки шутит тут с тобой?

— Он не абсолют, — добавил я. — магистр или гранд магистр. Немертвые, слава Силе, не могут повышать ранг и не являют новые грани, насколько мне известно. Ну и я видел его чары и тоже ощущал ауру. Абсолют бы нас размазал вместе с манором не заметив. Он, скорее всего, даже не гранд-магистр, если вас это утешит. Алхимическая граната, которая алмата, сильно приглушила его ауру. Святов говорил, что вообще неизвестно, действует ли она на грандов. Так что есть и хорошие новости. Действует.

— Хорошие новости, говоришь, блт. Ну, спасибо тебе, эр «приносящий хорошие новости». Это не хорошие новости, а полный конец абзаца. — Два последних слова я перефразировал в угоду людям с хорошим воспитанием. Эр Пивоваров выразился несколько менее образно и более конкретно.

— Вопрос, откуда у вас, дорогой мой, спецвооружение, наверное, надо будет задать в другом месте, — очнулся Порфирий.

— Трофей от бандитов с поезда. Законный. Вы только это в моём докладе услышали? И вообще. Не докажете!

— Трофей так трофей, — довольно мирно отозвался Порфирий. — Любят вас, Олег Витальевич, дорогой вы наш человек, Сила и Судьба. Ох, любят. Как бы не залюбили до смерти. Нам всем было бы весьма огорчительно такое. Весьма, — он поднялся на ноги. — Я думаю, всё самое интересное для моего ведомства я уже услышал. Побегу дальше по своим малозначительным делишкам. А то, после отбытия эра Фондорна на рейсовом дирижабле, хлопот прибавилось. Да-с. С вашего позволения?

Он выразительно поднял бровь, смотря на Юрковского. Тот сонно кивнул. И мы остались впятером. Колобок укатился по «незначительным делишкам».

ВЛАДИМИР «МОЖНО Я ТУТ ПРИЛЯГУ» ЮРКОВСКИЙ

— Ты сам знаешь, Владимир Сергеевич. У нас нет ни средств, ни огранённых, чтобы выследить и уничтожить такую тварь. Если, конечно, молодой человек и бывший искатель Ломов — Пивоваров иронично выделил голосом определение Ломова — ничего не напутали и не приняли с перепугу за лича обычное умертвие. Это действительно «Красная» минимум, как правильно Игорь сказал, — обратился к начальнику УпКола глава охотников.

— Эр Строгов.

— А? Что?

— Фамильярными прозвищами, вроде «молодого человека», можете одаривать своего сына. Если он у вас, конечно, есть. Я эр Строгов, напомню ещё раз, мне несложно. А также, хочу вам заметить, что за слова в приличном обществе принято отвечать. Вот это ваше: «С перепугу» сказанное явно по глупости, стопроцентный повод для вызова на поединок.

— Слушай, со…

— Так. Тихо, — Юрковский говорил медленно и негромко, словно через силу. Или словно только что проснулся. Но Пивоваров сразу замолчал. — Ещё не хватало вам, эры, безобразную свару у меня в кабинете устроить. Мы всё здесь не за этим. Вопросы к эру Строгову? Нет? Хорошо. Вам, драгоценный эр, есть что добавить?

— Да. Есть. Я жду извинений от господина Пивоварова. В мой адрес и в адрес моего капитана гвардии.

— Алекс. Ты был неправ. Или принимай вызов, или извинись, — бросил Юрковский в своей сонной манере.

— Простите за несдержанность в словах, эры. Однако мои сомнения не устранены.

Ладно, сойдёт. Не буду нагнетать. Главное, такие подколы не спускать. И сразу поставить хама на законное место. Ниже плинтуса.

— Хорошо, — продолжаю, — у меня есть предложение, эры. Если позволите, — это уже обращено лично к хозяину кабинета. Тот медленно, лениво кивнул. — Конечно, скрыть такую информацию от Павлограда невозможно. И красную тревогу по управлению объявить придётся в любом случае. Но я не согласен с тем, что форт не может самостоятельно устранить угрозу. Святов со своими подчинёнными, подкреплённый лучшими людьми из Охотников и Искателей, вполне способен решить задачу.

— А сколько ребят мы положим на такой операции, ты подумал, эр? — вот неймётся человеку.

— Нисколько, если тщательно подготовимся. У меня есть некоторые соображения. Если сама идея вам не кажется дикой, готов их высказать. Думаю, длань будет очень благодарен, если мы перед привлечением подмоги сверху, хотя бы попробуем решить задачу самостоятельно. Форту тоже нужен рейтинг.

— Предлагаю собраться ещё раз через три часа, — подумав, пробормотал Юрковский. — Как раз Святов со своими должен вернуться. А я пока подумаю над формулировками отчёта в столицу. Эр Строгов прав. Спешить не будем.

Выйдя из управления колонизации, я отправил Ломова домой, отсыпаться и приходить в себя.

Сам же пошёл в ближайшую кафешку через пару кварталов, посидеть, понюхать свежую сдобу. Вчерашняя вонь тухлого мяса, казалось, въелась куда-то под черепную коробку.

Сидя на улице за лёгким столиком, я вспомнил давешнее совещание и вчерашние статьи в локе и паутине. И призадумался.

Ситуация с планируемым погромом не устраивала меня по нескольким причинам. Я здесь в форте живу, как и моя семья. И мне совершенно не нужно, чтобы ситуация вышла из-под контроля, и внутри моего дома началась неконтролируемая резня. Это раз.

У меня, зерг дери, Арчи изменённый. Не хочется, чтобы на волне народного гнева ему проломил голову какой-нибудь грузчик в порту, по возвращении. Это два.

Никакие приступы гуманизма или отвращения к принятому решению меня не беспокоили. Политика всегда так делается. И дело не в том, что: «Политика — грязное дело». Так говорят только клинические идиоты. Политикой нельзя заниматься, решая каждый раз моральные дилеммы. Вся политика и есть постоянная моральная дилемма. Политик подобен врачу. Цинизм — его профессиональный персональный щит от безумия. Только политик жонглирует жизнью не одного человека, а судьбами множества людей. И часть пациентов непременно умирает. Все важные решения несут в себе потенциальные риски. Все решения в период кризисов приводят к издержкам. Эти издержки — человеческие жизни и судьбы. Таков путь.