Боже, какая я всё-таки трусиха.

Стою здесь и истерю, пока Медведь там…

А что там?

Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы взять себя в руки. Медленно продвигаюсь к лестнице, останавливаюсь там, где стоял Медведь.

Со второго этажа не доносится ни звука. Криков нет, выстрелов тоже, даже разговора неслышно.

Значит, всё в порядке?

Понимая, что умру здесь от неизвестности, осторожно поднимаюсь по ступеням. Третья скрипит под моими ногами, заставляет замереть. Но спустя несколько мгновений ничего не происходит.

Заставляю себя поднять ногу и вступить на следующую. Сцепляю челюсти.

Какой смысл трястись! Лучше знать точно, в чём дело.

Так, уговаривая себя, добираюсь до площадки на втором этаже.

Тихо. Солнце играет на стенах, отражаясь в блестящих частях рамок с картинами.

В коридоре никого. Это придаёт смелости, и до спальни Вики я добираюсь быстро и гораздо более спокойная.

— Ты рехнулась?

Услышав мрачный голос Медведя, замираю. Дверь приоткрыта, но мне видна лишь часть стены и бра над кроватью.

— Прости, — едва разбираю, что там шепчет Вика. — Прости, пожалуйста. Я… это был сон. Просто сон.

Сон? Серьёзно? Она так кричала из-за дурацкого сна?

Недавний испуг мгновенно трансформируется в злость той же силы. Вздёрнув подбородок, чувствую, как ногти впиваются в ладони. Ноздри раздуваются, как не у каждого разъярённого быка.

Тянусь, чтобы распахнуть дверь и высказать всё этой… Вике.

Но застываю, когда слышу следующую её фразу.

— Я люблю тебя, Миш! По-настоящему люблю. А тут ещё авария эта.

Голос Вики обрывается вместе с моим сердцем.

Растерянно мотнув головой, отступаю на шаг. Знаю, что дальнейшее точно не предназначено для моих ушей, но развернуться и уйти выше моих сил.

— И девчонка. Молодая. Красивая. Вся такая правильная, — Вика всхлипывает, слышится смешок.

У неё там истерика, что ли?

— И я. С минетами и последней попыткой удержать мужчину, которого…

— Мы это обсуждали.

Зажмуриваюсь. Слишком мягкий, ласковый голос Медведя бьёт по нервам сильнее всего остального. Он её жалеет. Возможно, всё ещё хочет. Любит?

Прикусываю губу.

Не моё дело.

Не.

Моё.

Ага. Только именно я так и остаюсь слушать чужой разговор.

— Да. Квартира, машина — твой джентльменский набор, — в её словах горечь. — Только они не согреют, не утешат и… и не… Я не могу. Прости. Всё это глупость. И я дура. И оно тебе не надо. Просто я…

— Ты беременна.

Твою. Мать.

Зажимаю рот ладонями, глаза в ужасе распахиваются. К счастью, я не издаю ни звука. А то, что творится внутри… в конце концов, кому оно интересно.

— Я… пойми, я не хотела так. А потом ты сказал, что всё кончено. И я не смогла…

Нет.

Нет, нет, нет.

Едва дыша, отшатываюсь. Вслепую шарю рукой, натыкаюсь на стену. Отступаю спиной и понимаю свою ошибку только, когда правая нога проваливается в пустоту.

В последний момент хватаюсь за перила. Меня некрасиво выкручивает.

Но какая разница, если…

Слетаю с лестницы, будто за мной гонятся все черти Ада.

Вперёд. Быстрее. Подальше от этого дома, Медведя и… всего.

Ты беременна.

Спокойные, уверенные слова. Знающий тон.

Никаких сомнений. И никаких опровержений от Вики.

Бегу. Как могу быстро.

Трава оплетается вокруг кроссовок, редкие ветки низких кустарников бьют по коленям.

Не слежу за дорогой, поэтому удара о дерево, которое возникает из ниоткуда, избегаю в последний момент. Останавливаюсь, пытаясь выровнять сорванное дыхание. И снова бегу.

Только в этот раз на моём пути не дерево, а высокий металлический забор. Резко забираю влево, бегу по периметру. И натыкаюсь на калитку.

Дёргаю за ручку.

Открыто?

Широко раскрытыми глазами смотрю на распахнутую дверь.

Даже отпускает немного.

Медведь и не закрыл? Забыл? Так торопился к Вике?

Или ко мне?

Криво улыбаюсь.

Какая теперь разница.

Всё решилось.

Больше не надо думать, переживать, мучиться и снова думать. Сравнивать, чувствовать себя последней дрянью. Предавать Марка.

И стоило-то сказать два слова.

Оглянувшись туда, где за ветвистыми деревьями угадывается крыша дома, берусь за ручку двери.

Мне надо успокоиться. Подальше от них обоих.

Да и леса я не боюсь.

И не собираюсь далеко отходить.

Просто…

Так и не придумав достойное оправдание, чувствуя, что веду себя как дура, выхожу за забор.

С силой захлопываю за собой калитку.

И бегу.

Мне хватает часа, чтобы набегаться. Ещё четверти, чтобы находиться.

Поэтому, когда рядом оказывается сухое поваленное дерево, я оседаю на него, вытягиваю ноги.

Выдыхаю. Плечи опускаются.

Вот какого меня потащило в лес?

Из груди вырывается нервный смешок. Подняв ладонь, тыльной стороной устало стираю со лба пыль и влагу.

Что-то внутри тянет и болит.

Да как так-то! Какое мне дело до Медведя с его любовницами и, в перспективе, детьми?

Угу. Только это я уже проходила. За сегодня раз уже сколько? Пять? Десять?

Пора бы признаться хотя бы себе. И плевать, что я всегда была правильной, хорошей девочкой с отличным аттестатом. Послушной, понимающей.

А теперь психую из-за мужчины, которого не знаю.

С силой тру ладонями лицо.

Не помогает.

Обидно до жути. Потому что вроде вот оно, всё решилось, успокоилось, объяснилось. А потом новый рывок.

До тошноты.

Или это просто я так и не поела сегодня ни разу нормально.

Подняв глаза к небу, убеждаюсь, что скоро начнёт темнеть. Блеск.

А я здесь. Сижу, ноги пружинят на мягком мху, думаю.

Были бы крылья, небо найдётся,

И кто-то научит летать.

Жизнь не раз ещё перевернётся,

Всё повторится опять.*

Припев пристаёт так, что не выкинешь.

Опираюсь на колени, подпираю подбородок кулаками.

Вот что мне надо? Из того, чего у меня нет.

Что бы я хотела сейчас?

Вернуться домой. Запереться в комнате и подумать. Для начала о том, как объяснить Марку, что я уже не рвусь за него замуж.

А почему не рвусь?

Моя принцесса. Солнечная. Сладкая.

Хриплый шёпот отдаётся вибрацией во всей мне даже сейчас. Ответ на первый вопрос тут как тут.

Почему? Да потому что я думала, что Марк — идеал мужчины. Ласковый, аккуратный, красивый, умный. Лучший. Восторг и высший пилотаж.

А оказалось, что показалось.

Что бывает по-другому. Что по сравнению с Медведем мужчина, которого, как я думала, любила, на самом деле холодный, отстранённый и не особо интересуется моими делами.

Но и Медведь же такой не единственный! Не единственный же, да?

Самое смешное, что я не могу сформулировать, что меня в нём покоряет. Наглость? Так и Марку её не занимать. Вместе с самоуверенностью и прочими недостатками.

Только Медведю понадобился один поцелуй, чтобы привлечь моё внимание. Марку — три месяца.

А, может, дело в том, что я никогда не видела настоящего мужчины? Такого, чтобы и защитил, и дрова нарубил, и мамонта принёс?

Фыркаю.

Да что я прицепилась к этим дровам. А вот насчёт мамонта ноль сомнений. Если окружающие меня мужчины могут купить Луну, то Медведь, который тоже может, просто возьмёт и принесёт. Победит врагов, преодолеет трудности и…

И, похоже, он прав. Я всё-таки принцесса. И мысли у меня такие же. Принцессные.

Мне надоедает сидеть просто так. Поднявшись, иду в сторону, как я думаю, забора. И иду правильно, раз через несколько минут натыкаюсь на красный паркетник, мордой обмотавшийся вокруг сосны.