Что, решили скрасить скуку прямо в грязном подвале?

— А твоё какое дело, — бурчу.

Ну да. Никакого. Только до Медведя сама с собой я не разговаривала.

А где-то в городе, между прочим, волнуется Марк. И папа, разговор с которым оборвался посреди фразы.

А я здесь.

С Медведем.

И его непонятно кем.

Кстати.

Поворачиваюсь к двери, выдыхаю. Ладонями расправляю покрывало по обеим сторонам от себя.

Понимаю, что жду Медведя с объяснениями. Хотя бы, почему нас всё-таки нашли. Его, вообще-то, но в данной ситуации…

Додумать не успеваю, потому что дверь действительно открывается. Только за ней не Медведь.

— Привет, малыш, — самоуверенно улыбается непонятно кто.

— Вы ошиблись спальней, — поднимаю бровь.

— Да нет, я по адресу.

Она ведёт себя как дома. Хотя вполне может быть, что так и есть.

Конечно, мне слабо верится, что у Медведя есть жена, но кто его знает.

— Я Вика, а ты…

Она проходит в комнату, аккуратно закрывает за собой дверь и опирается крутым бедром о комод.

— Маша.

— Хм. Что же, Маша…

Она задумчиво обводит глазами спальню и возвращается ко мне. Только улыбка теперь ледяная, такой только замораживать.

Отвечаю такой же.

— Молодец, выбрала хозяйскую спальню. Сама или подсказал кто?

Хозяйскую? В смысле Медведя?

Надо было предупреждать, если для него это принципиально.

— Что вам надо?

Вряд ли эта Вика как-то связана с типом из клуба, но приятного всё равно мало.

— То же, что и тебе. Бурого.

Неосознанно морщусь. Пусть это его фамилия, но звучит грубо. Медведь мне нравится гораздо больше.

— Не понимаю, о чём вы.

Поднимаюсь, отряхиваю невидимые пылинки с джинсов.

Вика, в отличие от меня, в коротких шортах, кедах и топе. Всё на месте, ничего лишнего. Но мне всё равно не нравится.

— Всё ты понимаешь, девочка. Он мужик что надо и при этом адекватный. Так что не рассчитывай, что такое счастье достанется малявке вроде тебя.

— Я выхожу замуж, — сжимаю губы в тонкую линию.

— Мм. За Бурого?

И негромкий, издевательский смех от той, которую сюда, вообще, не звали.

— За своего жениха. Я люблю его, а вы можете развлекаться как угодно, — пытаюсь усмехнуться, но настроение совсем не то. — Если бы могла, я бы сюда не приезжала, так что адресуйте все претензии… хозяину.

Имелось в виду дома, но прозвучало, будто хозяину Вики. И она подхватывается, сквозь фальшивую улыбку проглядывает злой оскал.

И именно этот момент выбирает Медведь, чтобы всё-таки явиться.

— Что здесь происходит?

Да ничего особенно. Меня всего лишь принимают за твою постельную грелку. И предъявляют права на тело одного конкретного “мужика что надо”.

Хотя больше верится, что не на тело, а на кошелёк.

— Ничего, — цежу сквозь зубы.

Протискиваюсь мимо него, хотя это сложно. Медведь занимает почти весь проём, и я задеваю плечом его плечо.

А в следующий миг дверь с силой захлопывается, с той стороны раздаётся удивлённое восклицание. Мы остаёмся одни в коридоре, пока с той стороны возмущается запертая в спальне Вика.

— Принцесса, — с угрозой выдыхает Медведь, блокируя меня между дверью и собой.

— Я пойду. Вас… тебя там ждут.

В конце концов, не так я его уважаю, чтобы выкать. Да и разница в возрасте между нами не тридцать лет.

— Перебьётся.

Он ещё не рычит, но близок к этому.

— Почему же, — сверлю взглядом стену напротив, на него даже не смотрю, — девушка приехала, торопилась. Замуж, — добавляю с издевкой.

— Ты тоже.

Запрещённый приём. Настолько, что перехватывает дыхание, глаза широко распахиваются.

Да. Замуж. За Марка.

Так что вдвойне непонятно, что я здесь делаю, почему позволяю с собой так обращаться и с какого перепуга предъявляю ему претензии.

Дура.

— Да. Правда, — отзываюсь медленно. — Поэтому и пойду. В кухню.

Там всегда есть чем заняться: можно заесть стресс, можно что-нибудь приготовить. Максимальный простор для выбора.

— Принцесса, Вика…

— Меня. Это. Не. Интересует.

Всё-таки встречаюсь с ним взглядом.

— Вас наняли меня охранять? Вот и охраняйте. Всё остальное не в ваших компетенциях.

Вздрагиваю, когда его ладонь сжимается на моём запястье. С опозданием понимаю, что ему ничего не стоит его переломить. Просто сжать чуть сильнее, и хрупкие кости…

Но секунда, и я свободна. Медведь отстраняется на шаг, дверь комнаты распахивается, и из неё вырывается недовольная Вика.

— Какого, вообще, хрена! Бурый…

Но он смотрит только на меня. Усмехается и есть ощущение, что сильно зол. Причём моими стараниями.

— Так точно, Алина Владимировна, — открыто издевается.

А мне становится так обидно, что хоть плачь.

— Бурый! — снова возмущается Вика.

Но что там ей надо, уже не слышу. Разворачиваюсь и бросаюсь к лестнице, лишь бы быстрее развидеть этих двоих.

Вот только когда захлопываю за собой дверь кухни, не выдерживаю. С тихим всхлипом прячу лицо в ладонях и сползаю по ней прямо на пол.

Пиздец.

Это просто грёбаный финиш.

Тело бросается было за ней, но торможу себя. Выдыхаю сквозь зубы.

Алина, мать её, Владимировна. Золотая девочка. И мой ночной кошмар.

Сладкий. Манящий.

Сбивающий с пути истинного ко всем чертям.

Кто же знал, что объект окажется таким. Тигр не уточнял, когда позвонил с просьбой помочь. В последний раз. Тем более, я даже вне штата уже полгода не числюсь.

Но нет. Солдаты бывшими не бывают. И друзей бывших не бывает. Пришлось впрячься, хотя меня устраивало быть владельцем клуба спортивной стрельбы. Без подработок.

Но Тигр очень просил. Теперь понятно почему. С этой девочкой любой другой из “Беркута” сразу поехал бы мозгами.

А ты не поехал?

Усмехаюсь.

Вспоминаю, как полночи крутился после особо горячего сна с принцессой в главной роли. А потом душ, от которого стало только хуже. Широко распахнутые удивлённые глаза. Хрупкое, гибкое тело под руками.

И всё, крышу сорвало только так.

Порадоваться, что не до конца? Стоило бы. Судя по досье, девочка в двадцать лет каким-то образом осталась невинной.

А здесь я.

Пиздец герой.

— Миш!

Вика трясёт за плечо. Видимо, уже не первый раз пытается дозваться.

Бесит.

— Пошла вон.

— Бурый! — возмущённо бьёт кулаком по груди. — Ты совсем охамел? Вообще-то, это я. Твоя девушка.

— Какого хрена ты припёрлась, девушка? — поднимаю бровь. — Я тебе вся объяснил ещё две недели назад.

— Объяснил?

Бля. Цирк уехал, клоуны остались.

Это, кстати, была одна из причин расставания. Вика слишком искусственная, а я не в том возрасте, чтобы этим наслаждаться. Все эти гипертрофированные обида, ревность, шок, радость от моего вида.

Тошнит.

— Ты написал “на этом всё”! И думаешь, что меня это устроит?

— Это твои сложности, Вик. Я тебя не звал и люто жалею, что ты вообще знаешь этот адрес.

— Да ты… как ты…

Задыхается от обиды.

— Молча. Мы расстались.

Хотя и не встречались. Так, трахались и разбегались несколько раз в неделю.

— Я против!

— Плевать мне, Вик.

— Что, и даже кофе не напоишь? — спрашивает мрачно.

— Сама попей, если хочешь. А лучше уезжай. Ты же как-то сюда добралась. Вот тем же путём и давай.

Принцесса уходила сильно не в себе. Это гложет.

Найти бы. Но утешать я всё равно умею только одним способом. Только сейчас он не в кассу.

— Миша, — жаркий выдох в ухо.

Вика вцепляется мне в плечо, прижимается грудью.

— А хочешь меня? Любым способом.

Твою же мать.

Наглая ладонь ложится на ширинку, где после принцессы незатухающий пожар.

Отдираю её от себя.

Не надо быть гением, чтобы понять — Вика не поможет. Никто не поможет с того момента, как я увидел дрожащую принцессу в компании мудака из клуба. Тот уже доставал шприц из кармана, пришлось действовать по ситуации.