Завтра футбол. Игра этого сезона. Если прогноз не врет, и ливень на весь день, то ее перенесут в спортзал. После игры мне мыть полы. Из-за дождя будет слякоть, грязи наберется немерено. Опять до вечера не управлюсь.

В пять утра вставать. И я заставляю себя закрыть глаза. Безмерно долго считаю пушистых овечек.

Раз овечка, два овечка…

И как не странно, утро меня встречает лучистым солнцем.

— Хамфри, это добрый знак, — улыбаюсь я своему другу. — Люблю встречать с тобой рассвет!

Он счастливо виляет хвостиком. Я знаю, что он тоже очень любит смотреть со мной на рассвет. Первые лучи приятно согревают. Вокруг никого. Мы одни. Деревья уже слегка позолотились и листья опадают на пожухлый газон. Невероятно красивая осень. Я наслаждаюсь, потому что зима близко. Не люблю холод. Но обожаю новогоднюю суматоху и каникулы.

Блестящие капельки росы по траве стекают на мои кеды. Я улыбаюсь, отпустив Хамфри с привязи и благодарно потягиваясь.

— Что там, Хамфри? — хмурюсь, приближаясь к дереву. Пес скребет лапкой, сдвинув несколько подвявших листочков в сторону. Под ними обнаруживается несколько серебристых фантиков. — Этот парень не все убрал за собой! Вот невоспитанный! Мне казалось, ничего не было…

Подхожу ближе, чувствуя себя ответственной. Я собираюсь убрать весь мусор за ним.

Но резко торможу, потому что у дерева стоит белый плотный пакет. Подходить не решаюсь, мало ли что. Это небезопасно.

— Оставь это!

Но Хамфри не унимается. Он скребет лапками и опрокидывает пакет. Из него выпадет моя курточка. А под ней виднеется рюкзак.

Подбегаю и сбегаю свои вещи. Оглядываюсь по сторонам. Но в поле моего зрения никого нет.

— Это не он, — объясняю песелю. — Знаешь, это мог быть мой Слава!

Но Хамфри сомневается. Он склоняет мордашку набок и удивленно приподнимает ушко, дергая им из стороны в сторону. Его глазки увлажняются и блестят, как бы говоря мне: «Ага, щас! Мечтай, подруга…»

— Ладно. Ты прав! Это не Слава! — соглашаюсь раздраженно. — Этот чокнутый принес мои вещи! Но зачем? Ох, это никак не связано с воспитанностью, поверь! Не понимаю его странного поведения. Не понимаю, чего он от меня добивается! Что я ему сделала? Надо бы взглянуть, мои вещи в порядке? Он мог что-нибудь с ними сделать, ради смеха! Ой, не скули, ты просто его не знаешь!

Проверяю. Все чистое. Аккуратно сложено.

Возвращаюсь домой и собираюсь. Укладываю учебники в рюкзак. Закидываюсь парочкой бутербродов, выпиваю несколько чашек кофе и жду с работы Сабину. Когда она приходит, мне уже пора убегать. День меня ожидает похлеще прежнего. Я это чувствую всем нутром. Радует, что из-за хорошей погоды, я могу откосить от мытья спортзала.

— А вот и ты! — Динка явилась пораньше. Довольная. Бежит, в подъем к воротам школы. Короткая юбчонка школьной формы развивается на ветру. Курточка расстёгнута и задралась кверху. Ботинками на толстой тяжелой подошве выбивает глухой стук по асфальту.

Несется ко мне, пар из ушей валит. Она жаждет от меня информации. Вчера назвонила весь вечер. А я нагло не отвечала. Потом вообще нагло отключила телефон. Мне просто нечего особо рассказывать.

Даю деру. Она следом.

С трудом отбиваюсь. Она меня за волосы тянет. Я ей учебником по башке луплю. Пакетом лицо прикрываю. Ворчу что-то невнятное.

— Маришка!

— Авзазвааз…

Первые два урока проходят на нервах. У нас контрольная, потом практическая работа по физике. В ней я не слишком сильна. Загоняюсь сложной для меня информацией и не особо обращаю внимание на взгляды и сплетни со стороны одноклассников.

Благо, из-за нехилой нагрузки учитель попросил без перемены, чтобы все успеть за сегодняшний день и не переносить на завтра. Так что подружки Клюевой так и не дорывается до меня.

Хотя не раз мне прилетают скрученные в трубочку записки в спину. Но читать мне их некогда, поэтому я игнорирую, нервно отпинывая их ногами под парту. Там уже целый сугроб скопился. Хоть снеговика садись лепи.

Знаю, что за свой пофигизм еще поплачусь. Но сейчас контрольная важнее.

А дальше у нас игра. Это самое трудное. Физрук опять наедет на меня с заданиями. Если все будет проходить на улице, то мне не нужно будет мыть полы после игры, и всю перемену, прячась в туалете на втором этаже, я суматошно расхаживаю из одной стороны в другую. От стены к стене.

В этот туалет редко кто заходит. Тут замки на кабинках не работают. Ходят слухи, что тут драка была, и двери выбили. Но не факт. А может и факт. В этой гимназии умеют замять информацию, которая не должна просочиться в люди.

Планировали починить после ремонта в раздевалках. Но я бы хотела, чтобы это случилось как можно позже. Мне так удобно здесь прятаться. И только Динка знает, где меня найти в случае чего. Но сегодня мне бы не хотелось, чтобы она меня нашла.

— Что вчера происходило⁈ — прицепилась ко мне с надоедливым вопросом. — Ну, Маришка, расскажи, расскажи!

А я откуда знаю?

Не знаю ничего…

Через полчаса после звонка прихожу в спортсекцию возле стадиона. Смирнов злой, как черт. Лицо искажено маской ненависти. Опять мне прилетит. Но я не боюсь. Он обычно далеко не заходит. Он все-таки многоуважаемый учитель. Говорят, его директор в гимназию работать пригласила самолично.

Ну, что плохого он сделает? Парочка колкостей, да несколько заданий, обеспечивающих комфорт школы. Там помой, тут протри… Невелика миссия.

— Ты опоздала, Шацкая!

— Извините, — бурчу, пряча глаза. Несколько парнишек в углу перебирают мячи и потирают старые футбольные кубки. Я не единственный изгой и прокаженная, хотя среди девчонок самая популярная.

Признаться, честно, я опоздала намерено. Чтобы все успели рассесться на трибунах и не заметили меня.

— У нас запара в команде поддержки, — грохочет, недовольно поджав губы. — Нам срочно нужна замена. Свои косяки ты знаешь, поэтому не спорь! Делай то, что скажу.

— Что? Но я не умею танцевать.

Команда группы поддержки пляшет, будто они на чемпионат по всемирной гимнастике приехали. Точеные фигурки Клюевой, Кистяевой и остальных подружек так и порхают в воздухе. Взлетают ввысь, словно птички, подгоняемые короткими юбчонками и цветными помпонами в руках.

Подготовка к такой пляске идет похлеще, чем к самому футболу. Благо эта игра на не финальная, а лишь промежуточная, иначе суматоха была бы на всю гимназию.

Да и если бы я умела, кто же меня возьмет? Я этим девчонкам точно в команде не сдалась. Только если захотят потешить свое самолюбие.

— От тебя много и не ждут, Шацкая! — швыряет в меня огромный розовый мяч. Каким-то чудом ловлю.

Поворачиваю в руках. На мяче ушки торчат. Поросячьи.

— Ой.

— Твой костюм, — на пол указывает, где несколько матрасов гимнастических свалено. Там же розовая тряпочка лежит, с зигзагообразным хвостиком.

— Но эмблема нашей команды — Панда, — опускаю голову, подозрительно щурясь на парней в углу, которые насмешливо переглядываются между собой.

Я говорила, что все-таки умудрилась стать изгоем даже среди изгоев?

— Эмблема соперников — Кабан.

— И?

— Что и? — грозно на меня зыркает, потом начинает громогласно объяснять. — Для поддержания духа дружбы и единства команд, один из участников наденет эмблему соперника и выйдет на поле. Пятый лицей — наши основные соперники. Они уделали нас в ту игру! Нас. Размазали, как тараканов! Мы никогда раньше не проигрывали! Мы — лучшие! Разве можно такое оставить без внимания? Этот костюм нужен, чтобы воздать дань уважения команде, которая нас уделала. Ты что-то имеешь против?

— Нет, но… Разве это прилично? У них кабан, а тут у нас поросенок. Розовый.

— Я тебе единицу влеплю, ты у меня останешься на второй год, Шацкая! А то слишком много лишнего болтаешь. Тебе думать вообще запрещено! Игра уже началась, выход на второй тайм в любой момент, а ты еще не готова! Девочки только тебя ждут! Все это делается нашей гимназии! Мы все здесь следуем единому правилу — достигать успеха учебного заведения сообща! Ты не с нами? Да кем ты себя возомнила⁈