Обычно я расценивала такую эмоцию, как зависть, но в основном так смотрели на Клюеву, а не на меня.

На меня всегда смотрели с презрением и насмешкой. Иногда с жалостью. Но никогда с завистью. Да и чему тут завидовать? Тут плакать надо!

— Мой палец… — побелевшими губами стонет Слава, — Ты сломал мне палец…

— Просто вывих, — медленная издевательская усмешка касается губ Ворона. — Вправь на место и не ной.

— Да как же я… Ммм… — выражение муки на лице Славы появляется.

— Ты это заслужил, немощный, — грубо отбивает маньяк.

— Я же говорил, ты почти мертвец, — ни к селу, ни к городу шепчет побледневший Мякишев, прижимаясь к быстро пополняющейся толпе.

Мы все, как по заказу устремляем взгляды на Гришку. Он из белого становится синим. Сливается с цветом пальца Славы.

— Да что я сделал? Почему ты меня так ненавидишь⁈ Сколько можно⁈ — Князев вскакивает на ноги и агрессивно смотрит на Ворона. — Это из-за подачи? До сих пор паришься из-за игры? Хочешь посадить меня на скамейку запасных? Я прав⁈

— Запасных? — насмешливо повторяет Ворон. Но голос его невесел. От голоса его становится дурно. — Ты уже не в команде, немощь.

— Не в команде? — Слава тоже белеет на глазах. — Как это не в команде? Игра уже завтра! Ты не успеешь меня заменить! Кто, если не я⁈

— Я дважды не повторяю, — говорит Ворон, поворачиваясь ко мне.

Глазами черными в мое лицо впивается.

Ой, а я что сделала?

Жмусь к стене спиной, руки заведя за спину. Губу отчаянно прикусываю и наблюдаю за происходящим, будто нахожусь во сне. В висках постукивает, в глазах туманит.

Не до конца понимаю, что тут за разборка. Скорее всего, дело в футболе. Они говорят про игру в эту среду.

Я помню, что на Славу кричали вчера на физкультуре. Он не справляется с подачей, возможно, и в этом причина агрессии Ворона.

Ворон всегда очень жесток со Славой. Терпеть его не могу. Теперь еще сильнее! Всем сердцем не переношу. Мне больно за своего Славу. Я хотела бы подойти и помочь ему, но не могу сделать и шага. Ноги онемели и не слушаются. Возможно, я излишне напугана. Ворон агрессивно схватил и откинул Славу прямо у меня на глазах.

В тот момент Слава романтично накручивал прядь моих волос на палец, явно флиртуя со мной. В тот момент я хотела признаться ему…

Но внезапно все это произошло.

Ворон дернул его за тот палец, который был в моих волосах. И резко оттянул вверх. С силой. С враждебностью. Я лишь услышала странный щелчок.

А потом он откинул Славу в стену. Он отлетел и с глухим звуком ударился спиной. А затем, рухнул на пол…

Все произошло так быстро, я почти ничего не почувствовала, у меня только прическа сбилась. Резинка слетела с хвоста, и волосы волнами рассыпались по плечам.

— Малышка, ты в порядке?

— Я, — перевожу глаза с обозленного выражения лица Славы на абсолютно спокойное каменное лицо Ворона. — Я…

— За что ты так со мной⁈ — все еще не может успокоиться Слава. И я его понимаю. Все, что случилось только что, ужасно. — Ты прекрасно знаешь, что эта игра важна для меня! За что ты так со мной⁈

Я снова гляжу на Славу. Мне становится до боли обидно. Хочется подойти, прижаться к нему, обнять, успокоить. Он кажется мне таким… ранимым. Мне его искренне жаль.

И я не сразу понимаю, что Ворон аккуратными движениями собирает мои волосы. Задерживаясь в них ладонями, склоняет голову набок и, чрезмерно внимательно рассматривая, перебирает непослушные прядки пальцами.

Что он там высматривает? Маньячина.

— Потому что ты, немощь никчёмная, раздражаешь меня.

Я, как и Слава, вздрагиваю от жесткости, звучащей в голосе Ворона. Той ненависти, которую он направляет на Князева. Вздрагиваю, и будто просыпаюсь ото сна.

Сцена-то эта на виду у всех продолжается.

Поворачиваю голову и оглядываю толпу, ошарашенно взирающую на нас с Вороном. Они все прицельно смотрят именно на нас.

На нас двоих.

Почему?

Они все выглядят еще более шокированными, чем были утром. Скольжу взором по ошалевшим лицам. По Динке, которая при столкновении наших взглядов кричит мне беззвучно, всем своим видом спрашивая: Что происходит⁈ А я отбиваю: А я почем знаю?

Мне так и хочется гаркнуть: «Парни, разбирайтесь со своим футболом без меня!» Так неприятно оказаться в гуще их разборок.

И до чего же мне везет сегодня…

Дальше смотрю, натыкаюсь на дико скорченное лицо Кистяевой и… И Клюевой, глаза которой меня могут убить одним разрядом молнии. Мгновенно. Насмерть. Мне точно не жить. Она явно что-то не то подумала?

Почему она так зла⁈ Почему? Не понимаю… все дело в…

— Что… ты… — хватаюсь за руки Ворона с обеих сторон, находящихся в моих волосах. Двумя руками. Пальцами вжимаясь. До боли.

Поднимаю растерянный взгляд на него. Глаза в глаза. Мурашками острыми по коже.

Страшный, странный, пугающий парень. Он снова поставил меня в неловкое положение! Они ошибочно думают не то, что на самом деле происходит.

Зачем Ворон трогает мое лицо? Зачем он это делает? Зачем так смотрит?

— … делаешь… что ты делаешь⁈ — выплевываю. — Прекрати!

— Ты так и не ответила мне, Малышка. Ты в порядке?

Бровь выгибает, ожидая ответа.

— Я в порядке.

Черт. Я не в порядке.

Всю ночь не могу уснуть. От всего произошедшего безумно болит голова. В висках до сих пор грохочет. Выхожу на кухню третий раз подряд. Включаю свет, плотно прикрываю дверь и пялюсь на закипающий чайник, протяжно зевая.

Бессонница накрыла с головой. А все из-за событий минувшего дня. Я выжила лишь благодаря непонятному стечению безумных обстоятельств. Как именно произошло это чудо, спросите вы. Как, как… Я сбежала. Да.

Могу, умею, практикую.

Ворон держал мои волосы руками. Он делал это жестко… Одержимо.

Он закопал в них пальцы, и спрашивал, в порядке ли я.

А я была напугана.

Он смотрел на меня странно. Будто сожрать хотел.

Стоял слишком близко. Словно раздавить хотел.

Я ощущала его кожей. Прохладные пальцы касались моих разгоряченных щек…

«Я никому не позволю…» — Ворон начал говорить мне это. С внушающей силой. Голос был жгучим. До жути гипнотическим. Но он не закончил.

Резко остановился. Оцепенев, долгим пронзительным взглядом посмотрел мне в глаза.

Я не знаю, что он там увидел. Почему он не договорил. Но одно я знаю точно:

Ворон меня пугает.

Чокнутый парень. Долбанный вампир. Зверюга. Зверюга со странностями. Ненормальный. Грубиян. Пугающий и неприятный тип!

Я могла бы перечислять вечно.

— Маньячина! — кричу полушепотом.

Кричу беззвучно. Кричу сердцем. Да. И это я тоже умею.

На меня все смотрели. Все. Обсуждали. Снимали на свои дурацкие, приросшие к рукам смартфоны! Начался такой балаган, а потом бац — звонок.

Пока толпились, пока собирались, я дала деру. Из рук мощных вырвалась, и понеслась вниз.

Прогуляла остатки уроков. Домой приехала в школьной форме. Без рюкзака. Черт…

Я пойду утром не подготовленная! Даже курточку из гардероба не забрала. А ведь погодка не очень. Дождь на утро намечается.

А еще уснуть не могу. Сабина на работе. Мистер паук сладко спит. Крошка Хамфри с ним примостился на коврике у кровати. А я пью пятую по счету чашку чая. У меня уже в животе побулькивает.

Снова прусь в спальню и зарывшись в одеяло с головой, жалобно стону. Несколько раз уже проверила, но шторы плотно задернуты…

Тогда что же со мной?

Странное чувство, будто кто-то наблюдает за мной в окно.

Что за паранойя⁈

Время почти одиннадцать ночи. Если я хочу выспаться, мне следует видеть десятый сон. Я всегда рано стараюсь ложиться. Пашка с девяти вечера дрыхнет, ему дай волю.

Мысли в голове кочуют бесконечным потоком. Чаще всего пробую отгонять плохие подальше. Жить на позитиве. Неудача — это лишь отрезок пути. Я не хочу думать о том, что случилось сегодня. Завтра новый день. И снова борьба. Борьба за место в гимназии. Борьба за свою жизнь. Борьба за свое будущее.