— Что нужно, чтобы получить твой номер? — ухмыляется он, и мне хочется вмазать, чтобы та улыбка слетела с его рожи.

— А что ты с ним делать-то будешь? — Ноа замирает, ожидая, когда он всё же отпустит купюру.

— Я — профи в родео и лучший тренер в штате… — он высовывает язык и медленно облизывает губы, как какой-нибудь голодный бегемот. — Думаю, у тебя хватит фантазии, чтобы додумать остальное.

Значит, она тренер лошадей. Впечатляет.

Ноа натягивает улыбку, от которой даже мне не по себе.

— Ты, случаем, не пытаешься закончить всё за восемь секунд?

Я сдавленно фыркаю, сдерживая смех.

Хантер поворачивается и бросает на меня мрачный взгляд, но, видимо, оценивает разницу в габаритах и быстро возвращается к Ноа.

— Давай так, — говорит она ему. — Платишь за выпивку, оставляешь щедрые чаевые и я не опозорю тебя перед друзьями.

Он замирает, потом нехотя отпускает купюру.

— Не забудь про баночку для чаевых… — поёт она, убирая деньги в кассу.

Хантер хмурится, лезет в кошелёк и раздражённо засовывает ещё купюры в банку.

Как только они уходят, я смотрю на неё, восхищённый.

— Вот как ты получаешь щедрые чаевые, да?

— В наше время приходится крутиться, как умеешь.

Я смеюсь. Она чёртовски остроумная. Эти дерзкие шуточки — это просто огонь.

— Спасибо небесам, что я оказался здесь и спас тебя от второго сорта. Он выглядел чересчур готовым влезть к тебе в штаны.

— Все они такие — пока не доходит до дела. А там уже мнутся, как новички на поле.

Из горла вырывается гортанный рык — от одного желания показать ей, чего она на самом деле упускает.

— Значит, ты решила переключиться на постарше? Потому что мы, мол, умеем лучше? — Я опустошаю вторую бутылку.

Кажется, я вижу, как по её телу пробегает дрожь. Она не спрашивая, подаёт мне ещё одну.

— Честно? Лично не проверяла, но я за равные возможности для пожилых.

Я хватаюсь за грудь, будто у меня инфаркт — её слова как удар током.

— Ты жестока, знаешь? Будто я тут шаркаю с ходунками.

— Всё закрывается в одиннадцать. Лучше начинай выбираться пораньше, а то придётся выталкивать тебя на кресле-каталке.

— У меня уже складывается ощущение, что ты дала мне свой номер, чтобы я записал тебя в свой пенсионный план.

Между её бровей появляется складочка — похоже, она реально задумалась.

— Кажется, у моего папы такое есть.

Я мрачно смотрю на неё, а она заливается смехом.

И этот смех... он разрывает моё сердце. Я бы мог слушать его часами. И делать всё, чтобы он звучал снова.

— Слушай, а что было на той второй салфетке?

— Не могу сказать. — Она пожимает плечами с лукавой улыбкой.

Я наклоняюсь ближе, упираясь руками в барную стойку, понижая голос.

— И почему же?

Она наклоняется, будто хочет поделиться секретом.

— Потому что тогда мне придётся тебя убить.

Я приподнимаю бровь, развеселившись.

— Вот как?

Она беспомощно разводит руками.

— Такой у нас девичий код. Секреты выдавать нельзя.

— А если я пообещаю рассказать тебе один из своих?

— Хм. Заманчиво… — Она постукивает по губам, которые я умираю как хочу поцеловать.

— Я постараюсь, чтобы это того стоило.

— Ну ладно. — Её губы расползаются в довольной ухмылке, она тянется в карман и достаёт вторую, сложенную салфетку. Держит её между нами.

Я уже почти хватаю её, как она резко отдёргивает руку.

— На случай, если я передумаю давать тебе свой номер, я написала номер бывшего.

Рука зависает в воздухе.

— Не знал, что женщины так делают.

— Когда десятки раз говоришь парням «нет», приходится становиться изобретательной. Обычно бывшие ещё и злились, так что это была победа с обеих сторон.

— Хитро.

Она сминает салфетку и выбрасывает её.

— Мы с ним всё ещё друзья, так что не стала бы подставлять. Но ради прикола — самое то.

Её отвлекают клиенты, и в это время заигрывает быстрая кантри-мелодия. Люди высыпаются на танцпол. Если бы она не работала, я бы сразу вытащил её туда с собой — с любым предлогом. Мои руки бы её не отпускали, пока не пришлось бы.

И от этой мысли меня трясёт.

Когда-то с женой мы тоже так гуляли по выходным — пили, танцевали до закрытия. Сегодня впервые за десяток лет я даже задумался о том, чтобы станцевать с другой женщиной. И понадобилось всего два разговора.

С тех пор как умерла наша дочь, я ни с кем не был. Да, бывали свидания, пара поцелуев на прощание и всё. Желание снова кого-то держать в постели должно бы меня напугать. Но нет.

Между нами с Ноа есть нечто. Искра. И я не собираюсь терять её из-за собственных страхов. Я много лет наказывал себя за прошлое и за то, как справлялся с болью. Но теперь — я не хочу отказываться от возможности на что-то настоящее.

Ноа ворвалась в мою жизнь не просто так. И впервые за чёрт знает сколько лет, я хочу последовать за сердцем. Посмотреть, куда оно приведёт.

Проверяю телефон — до закрытия бара меньше двадцати минут. Народу не так много, как в начале, но теперь я только и думаю о том, чтобы вечер поскорее закончился. Мне нужно больше времени с ней. Желательно — наедине.

Через десять минут группа объявляет финальную песню и последний заказ на напитки. Люди бросаются к бару, и меня оттесняют в сторону. Я отступаю и продолжаю следить за Ноа, допивая третью бутылку.

Вспоминаю о салфетке с её номером, вбиваю его в телефон и отправляю ей сообщение.

Фишер: Я подожду тебя снаружи. Если ты пойдёшь ко мне в кемпер этой ночью, обещаю, что ты будешь кричать уже через восемь секунд.

Мой телефон завибрировал как раз в тот момент, когда бар начал пустеть и люди потянулись к выходу. Я тоже выхожу вместе с ними.

Ноа: Восемью секундами меня не впечатлить, ковбой.

Ухмыляясь, я набираю ответ.

Фишер: А что впечатлит?

Ноа: Придётся подождать и узнать… если только ты сможешь за мной угнаться.

От её слов у меня дёргается член, и в голове вихрем проносятся грязные фантазии. Я никогда не хотел никого так сильно, как её. Я должен был бы держаться подальше. Но сил уйти нет. Уже поздно. Я увяз по уши.

Фишер: Ты играешь с огнём, Ноа. Но я заставлю тебя проглотить свои слова.

Ноа: Я не зря в школе заработала прозвище AJ. Так что если уж и умирать от риска, то пусть это будет смерть от оргазма.

AJ? Я почти пишу, чтобы спросить, что это значит, но потом доходит.

Адреналиновая наркоманка.

Да, это точно про неё.

Я сглатываю, чувствуя, как ком встаёт в горле, перечитывая её сообщение.

Смерть от оргазма. Чёрт побери.

Эта девушка не знает тормозов.

И тут приходит ещё одно сообщение.

Ноа: Ну, если ты вообще сможешь довести меня до него. Не хотелось бы, чтобы твой кардиостимулятор отказал.

Господи. Она беспощадна.

И я никогда ни о чём не мечтал так сильно.

Фишер: Твоя киска уже жаждет меня, детка. Ты будешь умолять, чтобы я позволил тебе кончить. И, если будешь хорошей девочкой, я дам тебе всё, что тебе нужно.

На тротуаре всё больше людей — бар только что закрылся. Не знаю, сколько мне ещё ждать, но я бы остался здесь хоть на всю ночь ради неё.

Через пару минут приходит фото.

Белые трусики Ноа. Она держит их в руке, демонстрируя. Первое, о чём я думаю, — не увидел бы это кто-то из других барменов.

Ноа: Я всегда хорошая девочка.

Фишер: Убери их.

Ноа: Тебе не нравятся?

Сразу после — смайлик с грустным лицом.

Фишер: Если я представлю, что кто-то ещё мог это увидеть… я просто сойду с ума.

Ноа: Если ты не любишь подглядывания, советую встретиться за зданием. Там мы сможем остаться одни.

На улицах ещё полно народа, в парковке тоже. Так что идея не показывать, что я собираюсь с ней сделать, — явно разумная. Ноа даже не догадывается, как она на меня действует.

Фишер: Не надевай их. Я уже иду.