— Главное, что ты веселишься. Давай, заказывай.

— Ладно, тогда «Маслянистый сосок».

Его взгляд опускается на мою грудь, и я вижу, как он вспоминает про мои пирсинги. Улыбаюсь победоносно.

— Думаю, он будет вкуснее прямо с моей кожи. Может, налить сюда и попробовать? — говорю с невинной улыбкой, медленно спуская лямку с плеча.

Он качает головой и зовёт бармена, но в глазах у него сверкает весёлое безумие. Я наблюдаю, как бармен наливает Фишеру воду и готовит мне шот.

Фишер протягивает мне рюмку, и перед тем как сделать глоток, я встречаюсь с ним взглядом. Его кадык резко дёргается, а пальцы так сжимают стакан, что, кажется, он вот-вот треснет.

— Ммм. Вкусно. Хочешь попробовать? — я провожу языком по верхней губе.

Это опасно — так искушать его, но после того как он признался, как сильно меня хочет, я не могу думать ни о чём, кроме того, как довести его до предела.

Прежде чем он успевает что-то ответить, между нами врывается Магнолия, тяжело дыша.

— Можно немного воды? — спрашивает она, уставившись на стакан Фишера.

Он молча протягивает ей воду, и она залпом выпивает половину.

— Спасибо. Дерек пригласил меня к себе, так что мы уходим.

— Ты уверена, что это хорошая идея? — спрашивает Фишер, опередив меня.

— Да, Мэгс. Ты только что с ним познакомилась. А если он маньяк? Или у него фетиш на убийства?

— Это смешно — слышать от вашей «моральной полиции», — фыркает она, глядя то на него, то на меня.

— Хотя бы скинь мне геолокацию, — прошу я. — Чтобы мне было проще найти твоё тело.

— Да, мама, — она достаёт телефон и делится местоположением. — А теперь зови меня поездом, потому что меня вот-вот пронесут, — поёт она и издаёт звук паровоза. — Люблю вас, пока! — Она обнимает меня, я снова напоминаю ей быть осторожнее, и она уходит с Дереком.

— Она... особенная, — Фишер чешет щеку, всё ещё явно в шоке.

— Зато хоть у кого-то сегодня будет оргазм, — бормочу я.

Он резко хватает меня за талию и притягивает к себе. Я замираю, дыхание перехватывает от неожиданности, а руки инстинктивно хватаются за его руку. Вокруг слишком тесно, и если я оступлюсь, окажусь на полу.

— Та ночь в фудтраке, когда твоя киска была у меня на лице, проигрывается у меня в голове снова и снова. Я до сих пор помню твой вкус и запах. Так что не путай моё «нет» с тем, что я тебя не хочу. Просто если я окажусь рядом с тобой снова, если снова коснусь тебя языком… я уже не смогу остановиться.

Как по сигналу, он дёргается и прижимается ко мне сильнее. Я выгибаю бровь и усмехаюсь, заметив, как он пытается сохранить спокойствие и сделать вид, что на него это не действует.

— А почему, собственно, нам нужно останавливаться?

— Потому что быть вместе — значит рисковать. Это может ранить других. Прежде чем ты решишь, что хочешь этого, ты должна понять, во что ввязываешься.

У меня голова идёт кругом от того, как его может ранить то, что между нами, и всё же он даёт решать мне.

— Рискуешь ты, а не я. Может, тогда тебе и стоит принимать решение?

Он проводит пальцем по моей челюсти, изучая моё лицо. Касается скулы, затем медленно ведёт вниз между бровей, по переносице, вдоль другой щеки и замирает у подбородка.

— Решение было принято, как только мы встретились. Я не знал, кто ты и почему не мог оторвать от тебя взгляд в толпе, но сердце уже всё решило. И с тех пор дороги назад не было. Я изо всех сил пытаюсь игнорировать то, что чувствую, но тяга быть рядом с тобой слишком сильная. Если ты хочешь остаться просто друзьями, я приму это и буду держаться от тебя подальше. Но если хочешь большего — я весь твой.

Сердце переворачивается, а по животу разлетаются бабочки. Его прикосновение мягкое, но наполненное теплом, и я не могу не потянуться к нему. Он готов прыгнуть в это пламя вместе со мной, даже если оно сожжёт ему всю жизнь, и именно это пугает меня.

— Пообещай, что не возненавидишь меня, если всё пойдёт наперекосяк. — А особенно, если это разрушит его отношения с сыном, и виновата в этом буду я.

— У меня полно сожалений, Ноа. Но любовь к тебе никогда не будет одним из них. Я хочу узнать тебя по-настоящему, а не просто потому, что между нами притяжение.

По коже пробегают мурашки, я едва сдерживаюсь, чтобы не задрожать. Его прошлое всё ещё покрыто туманом, но мысль о том, чтобы узнать его глубже, делает меня ещё уязвимее.

— Значит, ты хочешь, чтобы мы держались друг от друга подальше, пока узнаём друг друга?

Его пальцы вонзаются в мою талию, как будто он борется с самим собой.

— Я хочу… чтобы мы шли медленно.

Я выдыхаю — меня устроит любой темп, лишь бы мы шли в одну сторону.

— Ладно. Значит, пока держим это в секрете, а дальше разберёмся.

— Если под этим ты имеешь в виду — не говорить всем подряд, то да.

Я смеюсь — ведь мы буквально сейчас в толпе и, по сути, чуть ли не трахались на танцполе.

— Тогда держи руки при себе, мистер Андервуд. — Я показываю глазами на людей вокруг, напоминая, что мы не одни.

— Чёрт. Надо убираться отсюда, потому что если я ещё хоть раз увижу, как другой мужик трёт об тебя свою промежность, я ему всё оторву.

— Ауч, — хихикаю я. — Пойду скажу братьям, что ты меня отвозишь.

— Я пойду с тобой, — говорит он и уже двигается следом, прежде чем я успеваю возразить, насколько это плохая идея. Один взгляд на его напряжённые брюки и у всех сразу появятся вопросы.

— У тебя плохо получается притворяться.

— Я не могу отвести от тебя глаз. Особенно здесь.

— Боишься, что меня украдут и заставят кончить за семь секунд? — дразню я его, пока мы пробираемся к бильярдному столу.

Он выругался себе под нос, и я рассмеялась. Мы находим их: Уайлдер склонился над столом с кием. Видимо, всё-таки нашёлся.

— Только не промахнись! — кричу я в момент удара.

— Да чтоб тебя, Ноа! — Он отталкивает меня, и я влетаю прямо в Фишера. Он, как и обещал, не отходит от меня ни на шаг.

— Прости, — говорит Уайлдер Фишеру.

— А мне, козёл?

— Ты помешала мне, вот и не извиняюсь.

— Ты и так слишком пьян, чтобы играть.

— Тогда почему я выигрываю, а? — Его лицо оказывается в опасной близости от моего. — Я в плюсе на сотку.

— Пожалели, видимо, — поддеваю я.

— Хочешь сыграть со мной и проверить?

— Неа. Я пришла сказать, что мы уходим. У всех есть, с кем поехать?

Подходит Трипп, его взгляд останавливается чуть выше моей головы — на Фишере, стоящем подозрительно близко.

— Я за рулём. Уже пару часов не пил.

— Где твоя машина? — спрашивает Лэнден.

— У ресторана. Мы решили, что нет смысла ехать двумя, если направляемся в одно место. — Пожимаю плечами, надеясь, что вопросов больше не будет. Нам и так пришлось объяснять, почему я пошла в дорогой ресторан с бывшим и его отцом.

— Ты так и не рассказала, как прошёл ужин с двумя кавалерами... — бормочет Вейлон, будто Фишера рядом нет.

— А потому что это не ваше чёртово дело. — Складываю руки на груди, надеясь, что они наконец заткнутся.

Уайлдер усмехается.

— Потому что твой бывший суше вчерашней булки.

— Эй! — хлопаю его по плечу. — Не груби.

— Да, Уайлдер… манеры, — насмешливо протянул Лэнден тонким голосом, пародируя маму. Обычно именно Уайлдер попадает под её раздачу.

— Всё, я ухожу. Вы сегодня просто козлы.

— Фишер, ты трезвый? — спрашивает Трипп, сунув руки в карманы.

— Я пил только один раз за ужином, а потом — только воду.

Трипп кивает, видимо, одобрительно, и спрашивает:

— А Магнолия где?

— Ушла к какому-то Дереку.

У Триппа напрягается челюсть, губы сжимаются, он переминается с ноги на ногу.

А я, чтоб понаблюдать за реакцией, добавляю:

— Он ещё и симпатичный. Она уже была на полпути к беременности на танцполе, прежде чем они ушли.

Трипп разворачивается, обходит стол и хватает кий. Я почти уверена, что он сейчас переломает его пополам.