– У меня есть план, – сказала Валентина, помогая подруге привести в порядок прическу.

– А я уже начала было скучать без твоих планов, – улыбнулась Эдвина, пряча карманное зеркальце. Валентина скорчила гримаску.

– Надо же себя чем-то занять, пока ты любезничаешь с кавалером.

– Ничего я не любезничаю! – запротестовала Эдвина. – Впрочем, вместо того чтобы строить хитроумные планы, могла бы строить глазки нашему профессору.

Валентина сморщила носик.

– Очень странно, Винни, – сказала она. – Но ведь мне этого ни капельки не хочется!

– Удивительно! Профессор как раз в твоем вкусе. И возраст подходящий, и определенно неглуп, и даже симпатичен. И так романтично хромает!.. – Эдвина не удержалась и прыснула со смеху.

– Все так, все так, – протянула Валентина, подкалывая ей последний локон. – Однако, видишь ли, у меня сердце не замирает при одном только взгляде на него, я не ловлю каждое его скупое слово и еще более скупой взгляд… Вообще не представляю, как в него можно влюбиться!

– А что в нем не так? – спросила Эдвина, поворачиваясь к подруге, которая сосредоточенно убирала щетку для волос в дорожный несессер.

– Пока точно не скажу, – ответила Валентина. – Но я обязательно выясню!

Эдвина промолчала. Валентина расправила рюши на блузке, раздумывая, приколоть ли брошь, или оставить так. Потом решила оставить всё, как есть, и достала из своей ковровой сумки толстую книгу, перелистала.

– Ты даже не можешь себе представить, – сказала тем временем Эдвина, продолжая вслух какую-то свою мысль, – как я дорожу вниманием господина Брока! Его интерес ко мне очевиден и тем более ценен, что его не останавливает мое проклятие… – Эдвина вздохнула, потом спохватилась. – Так что там за план?

– О, он великолепен! – воскликнула Валентина. – Несмотря на уверения, что его тоже беспокоят связывающие вас чары, и несмотря на то, что мы теперь вынуждены вместе отправляться в Асти, профессор Довилас не горит желанием немедленно избавляться от тебя и твоего проклятья. Возможно, перспектива провести рядом с тобой остаток своих дней вовсе не так страшит господина Марка, как он нас уверяет? Так вот. Мы попробуем расколдовать тебя своими силами.

– По-моему, – сказала Эдвина честно, – это не самый лучший твой план. Идем, нас ждут в вагоне-ресторане.

Пассажиры первого и второго класса обедали в разное время, но Себастьян, чтобы иметь возможность как можно чаще видеть Эдвину, договорился с официантом. Биллингема на время трапез оставляли в купе, и профессор ставил на дверной замок магическую защиту.

– Через несколько часов доберемся до Крамслоу, – сказал Себастьян, встретив барышень в коридоре. – Можете себе представить, в этом Крамслоу какие-то воришки чуть не лишили меня любимого родственника!

– Как это? – спросила Валентина.

– Украли дядюшку, чуть ли не из-под носа. Правда, все разрешилось вполне благополучно.

И Себастьян рассказал историю неудавшегося ограбления.

– Но почему ваш дядя не спугнул грабителей еще в вагоне? – спросила Эдвина. – Ведь он мог сразу распознать их намерения.

– Дядя не стал рисковать – а вдруг с перепугу воришки что-нибудь сделали бы с картиной? Ну, а позднее он уже понял, что ему ничего не угрожает.

– Могу себе представить, какое впечатление произвел ваш дядя на несчастных, – сказала Эдвина, припоминая собственный ужас при первой встрече с господином Биллингемом.

Официант провел их к столику, подал меню. Валентина положила перед собой книгу, которую так и забыла оставить в купе. Книга немедленно заинтересовала Себастьяна.

– «Математическая магия. Под редакцией профессора М. Дейтмара», – прочитал он. – Где вы это достали, сударыня?

– Купила в той же лавке, что и путеводитель. Она была на полке с уцененными книгами – видите, корешок отклеивается? Заплатила за нее каких-то полтора талла.

– И ты взяла ее с собой, когда мы собрались в Крякенберри? Зачем? – удивилась Эдвина.

– Сначала просто хотела понять, с чем мы имеем дело. Правда, почитать так и не удалось. А сейчас я собираюсь всерьез взяться за книгу, чтобы расколдовать подругу всем на радость, – ответила Валентина. – Это в идеале. Вообще мой план состоит в том, чтобы попытаться узнать всё о чарах и не зависеть при этом от профессора Довиласа. Неизвестность тяготит сильнее самого ужасного приговора.

– Ты собираешься всерьез изучать магию? – спросила Эдвина. – Ради меня?

– По крайней мере, скоротаем время, – подмигнула Валентина.

Она раскрыла книгу на оглавлении.

– Если мне не изменяет память, – сказал Себастьян, – господин Довилас назвал чары спонтанными…

– Да, я тоже это запомнила, – отозвалась Валентина и зашуршала страницами. – Вот! Так-так-так… А! «Функция вида… что-то непонятное… есть спонтанные чары второго рода». Так… дальше опять непонятно… Ага, вот еще! «Алгоритм решения подобных уравнений слабо формализуется».

– Очень содержательный абзац, – фыркнула Эдвина.

Валентина пожала плечами:

– А как вам такой пассаж: «В общем виде решение задачи с граничными условиями… опять непонятно… представлено в виде графика, смотри рисунок пять»? Прелесть!

– Дорогая госпожа Хельм, – с чувством произнес Себастьян, – если вы прочтете еще хотя бы одну фразу из этой книги, я буду вынужден пасть вам в ноги и молить о пощаде.

– Смейтесь, смейтесь, – добродушно протянула Валентина, перелистывая испещренные формулами страницы. – Посмотрим, кто будет смеяться последним.

В этот момент к ним присоединился профессор Довилас. Пребывая явно не в лучшем расположении духа, он бросил взгляд на книгу, которую Валентина не успела снять со стола.

– Вы собрались получать дополнительное образование, госпожа Хельм? – спросил Марк, раскладывая на коленях салфетку. – Боюсь вас огорчить, но в Ипсвике для женщин доступны только курсы общей математики, фармакологии и акушерства.

– Ну что вы, профессор, я не мечтаю стать волшебницей, – ответила Валентина, скромно потупившись.

Однако Довилас поймал ее лукавый взгляд, брошенный из-под опущенных ресниц, и невольно улыбнулся.

Подошел официант, чтобы принять заказ. Валентина благоразумно убрала книгу подальше от профессорских очей, и обед продолжался в непринужденной обстановке.

К вечеру погода испортилась, и в Крамслоу поезд прибыл в кромешной тьме и под дождем.

– Вы не идете ужинать? – спросил Себастьян у профессора, с которым делил купе.

Маг отрицательно покачал головой, не отрывая взгляд от бумаг. Брок уже смирился с немногословностью своего спутника.

В полумраке коридора он едва не столкнулся с проводником и, насвистывая какой-то легкий мотивчик, устремился на встречу с Эдвиной и ее компаньонкой.

Проводник, вернее, Деревяшка в форме проводника, озадаченно посмотрел вслед удаляющему молодому человеку и постучал в купе.

– Не надо ли че… – он запнулся, – …го.

На него смотрел Ипполит Биллингем собственной персоной. Напротив портрета сидел незнакомый мужчина, по виду северянин, по тяжелому взгляду – неприятный тип, по странным белесым нитям, тянущимся от портрета к пальцам незнакомца, – еще и маг. Господин Биллингем сразу узнал своего старого знакомого и, как в прошлую их встречу, сложил губы трубочкой и сказал:

– Бу!

Деревяшка попятился. Дверь купе закрылась.

Вор бросился вон из вагона, подхватил подельника, который удачно подвернулся под руку, и потащил в самый хвост поезда.

– Ополоумел?! – воскликнул Гвоздь.

Деревяшка отдышался и схватил приятеля за грудки.

– Он здесь! Этот черт его знает кто на портрете, он здесь, и родич его здесь, и еще чародея с собой притащили! Не-ет, я больше не сяду ни в один поезд! Ну эту магию к дьяволу!

– Слушай, да что с тобой?

– Меня давно зовут в Варез – там нашего брата много, и работенку подкинут, и схоронят от чужих глаз. Ты со мной?

Гвоздь заглянул в полные ужаса глаза подельника и сглотнул.

* * *

Если в тихом Крякенберри Марк Довилас мог и заскучать, сейчас ему выпало забот на несколько лет вперед. После того как сработали спонтанные чары, выяснилось новое обстоятельство: между Эдвиной и профессором существовала определенная связь, причем в буквальном смысле этого слова. Магические нити плотно оплели и прошили их полиморфические оболочки. «Вам придется сопровождать меня до Асти, – сказал графине Марк. – В противном случае последствия могут оказаться непредсказуемыми». Нужно ли говорить, что это известие девушку не ободрило?