– Простите, – тихо сказал Марк.

Призрак Оперы глубоко вздохнул и выпрямился.

– Остаюсь при своём мнении: от магов одни неприятности. Возможно, не от всех, но от большинства. Так о чем вы хотели спросить?

Ференц улыбнулся и вытащил из внутреннего кармана блокнот и магическое перо. «Ломани мне этого не простит, – подумал он, – мало того, что поехал в Оперу с профессором, так еще и лично задержал и допросил Призрака Оперы».

Закончив записывать показания, Малло протянул бумагу допрашиваемому. Призрак внимательно прочитал, взял у Ференца перо и дописал в конце: «С моих слов записано верно». И размашисто расписался: «П. О.»

– Я попросил бы вас заглянуть к нам в Управление, – задумчиво сказал Ференц, – чтобы вы подписали окончательный вариант вашего свидетельства, который подошьют к делу

– Ничего не могу обещать, – развел руками Призрак Оперы. – Сами понимаете, как будет смотреться мой визит. Но я могу попросить моего друга, господина Конти.

– Кстати, господин Призрак, – заметил эксперт, – вы герой. Лишь благодаря вам покушение на жизнь его величества не увенчалось успехом. Я непременно упомяну об этом в рапорте, и не удивляйтесь, если вас наградят орденом.

– Оставьте его в гримуборной возле выхода, – ухмыльнулся окончательно пришедший в себя Призрак. – Только сначала предупредите. Можете приколоть записку на доску объявлений, а то по моему театру бродят посторонние. Еще стащат.

…Когда Марк и Ференц усаживались в экипаж, молодой маг не выдержал и задал давно беспокоивший его вопрос:

– Не понимаю, почему де Вилье спас его величество и его высочество от падения люстры? Разве не их гибели он добивался?

– Есть некоторые неучтенные факторы. – Голос профессора звучал устало – давал себя знать взлом заклинаний в Опере. Если бы не случайный Ритуал, отдача могла бы быть куда сильнее, чем просто усталость. – Для Деяния маг должен устранить Защитника собственноручно. Гибель в результате несчастного случая свела бы на нет все его усилия. Поэтому, как я подозреваю, Виктор начал импровизировать. В этом он всегда был хорош. Стал в глазах короля героем, получил возможность подобраться к нему поближе. Чтобы в следующий раз ударить наверняка.

Сантреме – Эдина

Зиновий Николаки редко мог позволить себе такую роскошь, как сомнения и колебания. Его подчиненные ежедневно рисковали жизнью и были готовы отдать ее, если потребуется. Генерал же должен был решать, когда это потребуется.

Опасность для Ольтена должна быть устранена, Виктор де Вилье должен умереть. Аналитики Службы разработали пять вариантов устранения преступника, но они не представляли себе истинных масштабов возможностей мага. Николаки предпочитал тихие и незаметные, «хирургические», как иногда выражались, операции. Но яд волшебник распознал на расстоянии, а несколько специалистов экстра-класса погибли, не сумев приблизиться к Виктору и на несколько шагов. Тот сжег их в коридоре «Регента», а потом с невозмутимым видом позвал горничную, чтобы та смела «пепел непонятного происхождения» с ковров лучшей гостиницы Ранконы. После этого де Вилье уехал – естественно, в сопровождении «хвоста».

Генерал не любил сослагательного наклонения. Выводы он делал, сообразуясь с фактами, а не умозрительно. Поэтому долго раздумывать над причинами, побудившими господина де Вилье сорваться с места в такой вояж по стране, Николаки не стал. Он отдал приказ взять де Вилье – живым или мертвым (мертвым предпочтительнее) на пути из Сантреме в Ранкону.

Разумеется, не случись спустя несколько суток всего того, что случилось, экспертная группа нанесла бы на карту все нужные точки, кто-нибудь догадался бы сравнить полученную картину с той, что нарисовалась в Асти.… И они поняли бы, что Виктор де Вилье методично расставлял вокруг Ранконы заранее подготовленные фрагменты заклинаний, которые в решающий момент помогут ему совершить Деяние. Малло, вне всякого сомнения, рекомендовал бы разрушить «вешки», что позволило бы значительно уменьшить силу удара, а затем…

Но, как и генерал Николаки, история тоже не любит сослагательного наклонения.

* * *

Из Крамслоу Гвоздь и Деревяшка отправились в Варез, город большой, гостеприимный и богатый. Быстро сведя знакомство с местной воровской братией, они решили не менять масть и занялись тем же, чем занимались уже несколько лет – стали обчищать пассажиров-ротозеев. Садясь на поезд в Варезе, подельники сходили с награбленным в Эдине, маленьком городке у слияния Анга и Брели, где была железнодорожная развилка. В Эдине они сбывали товар и делили прибыль и возвращались обратно в Варез в товарном поезде, подсаживаясь, когда состав притормаживал перед развилкой.

В тот день у Гвоздя прихватило живот, «свой» товарный подельники пропустили, и Деревяшка, который всегда нервничал, когда планы ломались, предложил ехать вторым классом – на этот раз всякого добра взяли много, можно и шикануть. Гвоздь с тоской во взгляде согласился. Скорый из Сантреме – три вагона с королевским гербом на боках – промчался мимо станции, пронзительно сигналя. Пассажирский подъехал через две минуты.

Оставив Гвоздя в купе, Деревяшка выскользнул в коридор разжиться кипятком: говорят, если выпить кипятка, в животе перестает бурлить. В закутке проводника нашлась и кружка, и сухие галеты. Глухо стукнула дверь, послышались шаги. Пожаловал кто-то из первого класса. Проводник?

Деревяшка высунул было голову из своего укромного местечка и тут же юркнул обратно, плотно задернув шторки. Посреди коридора он увидел разодетого в пух и прах красавчика, от которого шел дым – не дым, а будто порошок какой-то мелкий сыпался, а от пальцев змеились бледные нити. «Влип, вот влип!..» – мелькнуло в голове у Деревяшки. Осторожно, чтобы чародей его не заметил, Деревяшка приоткрыл шторку. В коридоре уже стояли двое – в одинаковой одежде, похожие, как близнецы. Один вскоре вернулся в вагон первого класса, а второй, вдохнув полной грудью, прошествовал в противоположный конец коридора. Дождавшись, когда незнакомец исчезнет, Деревяшка кинулся к себе в купе, расплескивая кипяток из кружки и не замечая ожогов.

– Слушай меня, – прошипел Деревяшка, наклоняясь к самому уху Гвоздя, – уходим.

– Какого… – нахмурился подельник, но Деревяшка в ответ лишь многозначительно цыкнул и показал глазами на соседей по купе. Поезд замедлил ход перед мостом через Брель.

* * *

Поезд его высочества остановился перед стрелкой.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил Стефан у начальника охраны. На этом участке дороги около шести лет назад была установлена одна из первых в Ольтене систем механического перевода стрелок, почти устранив для поездов всякую необходимость ждать, пока их направит на нужный путь железнодорожник с ломиком. Обычно механика работала безукоризненно, но, как и прочие творения человеческих рук, пока не могла похвастаться абсолютным совершенством.

– Ничего чрезвычайного, – вежливо пояснил капитан Демонт. – Машинист получил указание остановить состав и подождать, небольшое нарушение работы при переводе стрелок. Это займет несколько минут, не более.

Стефан поморщился – неожиданный сбой показался ему дурным знаком. Покинув вагон, он сделал знак охране и, сопровождаемый только капитаном Демонтом, прошелся вдоль состава.

– Вы получили сообщение от генерала Николаки? – спросил Стефан. – Что господин Вильнёв?

– Сел в поезд до Ранконы, – коротко доложил капитан. – Да вот, ваше высочество, изволите видеть, его поезд сейчас переезжает мост.

И правда, позади, там, где рельсы сворачивали к мосту, пыхтел и свистел паровоз, таща четыре вагона. Паровоз казался игрушечным, такой яркий, ладный. На мосту, показалось Стефану, он будто замешкался, выпустил клуб дыма… И вдруг дернулся и стал заваливаться на бок… Последний вагон нелепо вильнул и сошел с рельс.

– Ваше высочество! – окликнул Стефана капитан. – В вагон! Едем!

– Надо узнать, что там, – отмахнулся принц. – Вызовите помощь! Пошлите магограмму, у вас же все с собой!