– Доктор Друзи! – воскликнула тетя Августа.

– Я надеюсь, вы найдете подходящие слова для племянницы, – сказал доктор очень странным тоном.

Эдвина затруднилась бы определить, чего в этом тоне было больше – сочувствия или нежелания сообщать дурные вести. Валентина же решила про себя, что тон доктора был зловещим.

– Я полагаю, это отложенные чары, – продолжил голос доктора. – Должно быть какое-то условие, при выполнении которого они сработают. Я не могу сказать, что это за условие и каков может быть результат.

– Что же делать, доктор?! – драматически воскликнула тетя.

– В Танне вы не найдете специалиста такого уровня. Отвезите графиню Дюпри в Ранкону и покажите ее столичным магам. Я напишу, к кому обратиться в первую очередь.

Послышался шорох бумаги: очевидно, доктор записывал имена и адреса.

– Вот этот, – доктор сопровождал процесс комментариями, – держит большую практику и в основном занимается снятием порчи. Этот работает на Этвешей… в прошлом подавал надежды, но здоровье… сами понимаете. («Да-да», – вставила тетя.) Этот… этот… не знаю, где он сейчас. Думаю, в Ипсвике могут сказать больше. Но он – вот, я вам его даже специально помечу, – пожалуй, подойдет лучше всех.

– И чем он знаменит? – спросила тетя.

– Мне о нем рассказывал профессор Кэрью, отмечая необычайные способности к практической магии. Вы знаете профессора Кэрью? Нет? Это декан магического факультета в Ипсвике, мой старый товарищ…

Валентина выключила прибор и принялась снова заворачивать его в салфетки.

– Самое интересное уже сказано, – пояснила она. – Сейчас за нами пришлют, надо убрать все следы.

Эдвина только рассеяно кивнула. Убрав подслушивающее устройство обратно в коробку, Валентина присела на кушетку рядом с ней и обняла за плечи.

– Ну же, ободрись. Страшное уже позади.

– Страшное позади?! – воскликнула графиня. – Напротив, все только начинается! Все это правда, и на мне какие-то непонятные чары!

– Но ведь ты о них теперь знаешь, – возразила Валентина. – А это уже большой плюс. Что может быть хуже неведения? Я уверена, твоя тетушка из лучших побуждений ничего тебе не расскажет!

– Тетя Августа не станет скрывать от меня правду, – сказала Эдвина. Валентина лукаво улыбнулась.

– Готова спорить на десять таллов, – сказала она.

Ранкона

– Левую руку чуть выше, ваше величество…

Жан-Кристоф Дельмонт поднырнул королю под мышку и закрепил булавкой очередную деталь. Его величество с видом первомученика закатил глаза и принялся рассматривать лепнину на потолках. Пытка, которую Жан-Кристоф именовал примеркой, продолжалась уже час, и конца-краю ей пока что не было видно.

Чтобы фрак сидел как влитой, его детали должны быть идеально выкроены и сшиты. Для этого требуются многочисленные примерки и подгонки. Модный дом Дельмонт обшивал уже не первое поколение Беренкашей, а сам Жан-Кристоф, нынешний его глава, жертвовал часами бесценного личного времени, дабы убедиться, что будущий важнейший предмет королевского гардероба будет идеально сидеть на фигуре венценосного клиента.

Все это его величество прекрасно знал, ибо подвергался испытанию не в первый и, с тоской думал он, не в последний раз. Дельмонт с невероятным проворством сновал вокруг фигуры короля, втыкая булавки, отмеряя миллиметры мерной лентой и диктуя цифры помощнику. В свое время маэстро заслужил одобрение и доверие самой королевы-матери – его искусство позволило так скрыть недостатки и подчеркнуть достоинства фигуры ее величества Элеоноры, что, помимо королевской короны, она пятнадцать лет носила титул самой элегантной дамы континента. Александр искренне надеялся, что в этом отношении доставляет маэстро гораздо меньше хлопот, но Жан-Кристоф не делал скидок на его физическое совершенство и подходил к работе со всем возможным старанием.

Когда примерка, наконец, окончилась, маэстро собрал разрозненные детали недошитого фрака и откланялся, пообещав вернуться через день. Король выдохнул с таким облегчением, что заглянувший в приоткрытую дверь кабинета Стефан испугался.

– Алекс, ты здоров?

– А ты как думаешь? – осведомился брат, придвигая к себе серебряный поднос, на котором красовался графин и два пузатых коньячных бокала. – Даю честное королевское слово, маэстро Дельмонту стоило бы сменить профессию и стать дознавателем в Службе безопасности. Любой шпион, подстрекатель или простой уголовник сломается уже после второй примерки. Может, запретить фраки государственным указом?

– Не стоит, – заверил его брат, устраиваясь в кресле. – Твое величество должно служить примером своим подданным как в элегантности, так и в стойкости.

– Отрекусь, – мрачно пообещал Александр. – Видит бог, отрекусь в твою пользу, а потом буду сидеть в этом кресле и потешаться.

Стефан криво усмехнулся, пригубил коньяк и задумчиво повертел в руке бокал, любуясь переливами глубокого цвета.

– Кстати, о ценах, – продолжил Александр разговор, начавшийся в фехтовальном зале. – Ты знаешь, что руководство ранконской Оперы просит выделить четыреста тысяч на реставрацию здания театра?

– Да, слышал что-то такое, – туманно ответил Стефан. – Погоди, они что, саботируют открытие сезона?

– Нет, не сейчас. Реставрационные работы планируются на будущий год. «Странники» по-прежнему включены в репертуар, и мы с тобой будем присутствовать на ближайшем спектакле. Твой-то фрак уже готов, я надеюсь?

Выходя из кабинета, они едва не столкнулся в дверях с Богдусем, который тащил в одной руке деревянный мольберт, а в другой – обернутый в белую ткань прямоугольный предмет.

– Прошу ваше величество взглянуть, – чинно произнес секретарь. – Доставили только что.

Александр безнадежно вздохнул и вернулся в кабинет.

Богдусь распаковал и начал устраивал на мольберте картину, загораживая ее спиной от Александра и Стефана, так что, братьям пока оставалось лишь гадать о том, что же на ней изображено.

– Надеюсь, не очередное приобретение в твою коллекцию, – пробурчал король. – Бюджет и так трещит по всем швам.

– Два-три миллиона за бессмертного Круля – это очень неплохое капиталовложение, – парировал Стефан.

– За которого? – проявил эрудицию Александр. – За Ханса Харольда или Нильса?

– За любого.

– Прошу внимания, – Богдусь отошел в сторону, и взору короля предстал портрет молодой девушки. – Графиня Федерборгская, Анна-Мария-Луиза, – торжественно произнес секретарь.

Последовало непродолжительное молчание.

– Недурна, – сказал король. – Я помню ее нескладной прыщеватой девчонкой, а тут совсем барышня, и довольно хорошенькая. Хотя среди невест королевской крови самая красивая все же старшая дочка Йозефа-Кристиана.

– Ну, Алекс, – протянул младший брат, – принцесса Маргарита за тебя не пойдет. Кто в здравом уме поменяет Вендорру на Ольтен? Впрочем, ты мог бы попытаться – ты у нас мужчина видный. Глядишь, и уговорил бы…

Александр невесело усмехнулся, еще раз посмотрел на портрет и махнул рукой Богдусю, чтобы тот унес его. Жениться королю страшно не хотелось, но брак был делом решенным. Все договоренности достигнуты, размеры приданого оговорены, до объявления помолвки оставались считаные месяцы. Сердечные склонности будущих супругов мало кого волновали...

– Нужно развеяться, – решил Александр, оборачиваясь к Стефану. – Составишь мне компанию в фехтовальном зале?

Зал в противоположном крыле дворца был пуст – лишь маэстро Хуан что-то рассматривал на тренировочных манекенах. Знаменитый фехтовальщик, многократный чемпион континента, обучал принцев с детства. Когда дело касалось шпаг, маэстро Хуан не делал разницы между королем и простым дворянином, заслужить его одобрение было сложнее, чем написать симфонию, но один раз он тихо посетовал, что королевские обязанности не позволят его венценосным ученикам открыть собственную школу фехтования.

– Угодно тренировочный бой? – спросил маэстро.