Наверное, в этом и заключалась главная разница между Марком Довиласом и Виктором де Вилье. Виктор без раздумий жертвовал другими ради своих целей, Марк жертвовал тоже, не колеблясь, но собой. Как и сейчас. «Придется драться, – с грустной усмешкой сказал маг перед отъездом. – Ни на мгновение не подвергаю сомнениям умений ваших людей, генерал, но с Виктором им не тягаться». – «Вы думаете, что это получится у вас?» – «Ничего я не думаю. Но выбирать не приходится».

Следовало понять, с кем он имеет дело, еще в Опере! Виктор изменился внешне – был ли тому причиной возраст или магия, не так важно. Но он, генерал Николаки, должен был узнать его, пусть он и видел де Вилье так давно, и прошедшие двадцать с лишним лет начали стирать какие-то черты из его памяти!

Стук в дверь вырвал Николаки из воспоминаний. Посетитель оказался лицом высокопоставленным, даже более того. Его высочество принц Стефан. По обычно ярким и живым, а сейчас потухшим глазам, по общей нервозности было видно, что душевное состояние брата короля далеко от благостного равновесия. Охрана принца замерла по ту сторону двери.

– День добрый, ваше высочество, – приветствовал гостя глава Службы безопасности. – Чем могу служить?

– Я, господин генерал, пришел с повинной. Надеюсь, мне это зачтется при вынесении приговора. – Его высочество изо всех сил старался казаться бодрым и даже шутить. Получалось плохо. – Это касается нашего господина Инкогнито, Вильнёва. Не сомневаюсь, что вы уже вовсю работаете над его персоной… но есть кое-что, что вы должны узнать…

Николаки слушал внимательно, не перебивая. Принц рассказал все, как на исповеди. А может, для него это и была исповедь. «Я всегда ожидаю конца света», – вспомнились генералу собственные слова. По роду своих занятий Николаки был обязан подозревать в злом умысле всех – даже родного брата короля. К сожалению, иногда осознание собственной правоты слишком болезненно.

– Ваше высочество… – Генерал помедлил, наблюдая за Стефаном. Тот закончил свой рассказ и, казалось, сбросил с плеч огромный груз. Во всяком случае, из его глаз исчезло загнанное выражение. – Ваше высочество, – повторил он, – вы, надеюсь, понимаете, что только что признались в государственной измене? Известно ли вам, что я обязан предпринять в такой ситуации?

– Известно, – кивнул брат короля. – Делайте, что должно, господин генерал. Честно говоря, мне все равно.

– Перспектива пожизненного заключения или смертной казни вас не пугает?

– Пугает. – Еще один кивок. – Не возражаете, если я закурю? – Стефан достал портсигар. – Спасибо. Очень пугает. Знаете, я много чего передумал за эти последние дни. Ведь после предложения господина Вильнёва мне даже и делать самому ничего не нужно было бы, просто отвернуться, когда он будет убивать моего брата… Я трус, господин генерал. У меня самого не хватило бы духу даже посмотреть ему в глаза. Из трусов короли не получаются.

– Тогда почему вы пришли сюда с этим признанием?

– Потому что иначе он его точно убьет. Вильнёв сказал, что все равно сделает это, и что никто не сможет ему помешать. Он был у меня в апартаментах, прошел незамеченным мимо охраны, такая, знаете ли, наглядная демонстрация возможностей. – Принц еще раз горько усмехнулся. – Пожалуйста, сделайте все, что в ваших силах и сверх них, чтобы защитить Алекса… Александра.

Генерал Николаки рассматривал своего августейшего собеседника со странной, почти отеческой грустью во взоре. Он знал, что должен сделать. Но иногда долг вступает в противоречие с совестью.

– Спасибо вам за ценные сведения, ваше высочество. – Зиновий слегка склонил седую голову. – Мы уже ведем работу в этом направлении, а вы подтвердили наши подозрения. Если позволите, эксперты осмотрят ваши апартаменты.

– Да не за что. – Принц удивленно посмотрел на генерала. – Прошу вас, в любое время.

– Благодарю. И – не смею больше задерживать ваше высочество.

– Вы меня отпускаете? – Стефан поднялся и замер, словно ожидая дополнительного разрешения – или запрета.

Николаки тоже встал и вышел из-за стола, поравнялся с принцем и посмотрел ему прямо в глаза.

– Мой долг – устранять все, что угрожает безопасности нашего государства. В данном случае вы уже сделали за меня часть моей работы.

– И как мне быть дальше? – Стефан все еще не решался сделать шаг.

– Вам решать. Это должен быть ваш выбор, и только ваш.

Принц недоверчиво покачал головой, но на его губах уже расцветала улыбка. Он был похож на приговоренного к смертной казни, уже смирившегося со своей участью и вдруг получившего помилование за час до приведения приговора в исполнение.

Быть может, подумал Зиновий Николаки, это искушение должно было выпасть на долю принца Стефана, став своего рода проверкой: а хватит ли у его высочества силы духа, чтобы сделать нелегкий выбор? Хватило.

Ипсвик

– Марк. – Глубоко запавшие глаза, резко обозначившиеся складки от носа к уголкам губ.

– Джеймс. – Поредевшие волосы, глубокая морщина между нахмуренными бровями.

Декан магического факультета и бывший заведующий кафедрой практической магии стояли друг против друга, и поле Граца-Бойля уже начало заворачиваться вокруг них в спираль.

– Рад тебя видеть. Какими судьбами? – Кэрью отступил на шаг, увеличивая тем самым радиус спирали, что позволило немного понизить напряжение.

– Мне нужны ключи от архива и доступ в лабораторию, – сказал Марк. Рот Кэрью дернулся. – Джеймс, прошу тебя, не надо. Не хочу пугать, но лучше тебе пустить меня в лабораторию. Или ты предпочитаешь сделать это по указанию Управления безопасности?

Кэрью отступил еще на шаг, прислонился к стене, поправил манжеты сорочки, одернул пиджак. Это придало ему уверенности. Он поступал в университет двумя годами раньше Марка и планировал изучать медицину. К концу второго курса он понял, что лабораторные работы в прозекторской и его скромная персона – понятия несовместимые. Несмотря на уговоры и даже угрозы со стороны родителей, он перевелся на магический, имея достаточные для того способности.

Он понимал, что звезд с неба хватать не будет, в отличие от сокурсников, Довиласа и де Вилье, которым прочили славу, почести, ордена и любовь публики. Однако Виктор вскоре попал в какую-то дрянную историю и исчез из Ольтена, а Марк и слушать не желал о карьере в Службе магической безопасности, предпочтя преподавание. В итоге, делать погоду на факультете стал именно Джеймс Кэрью.

Пыль и занесенный с улицы песок уже начали собираться к центру спирали.

– Твой доступ в лабораторию аннулирован, – сказал Кэрью, поворачиваясь к Марку спиной, чтобы отпереть свой кабинет. – Формально я должен назначить кого-то тебе в сопровождение.

– Я надеюсь, ты пощадишь лабораторию и не нашлешь на меня табун студентов? – Д движением ладони Марк разогнал мусор обратно по углам и проследовал в кабинет за Кэрью.

– Учти, делаю это исключительно в память о нашей дружбе, – заметил тот, открывая и закрывая ящики в столе секретаря. – Дам одного, от силы двух, потолковее. Заодно, если понадобится, можешь использовать их в качестве… в качестве… а, кстати, зачем тебе лаборатория?

Марк сел в кресло, положил трость поперек колен и с полуулыбкой наблюдал за Кэрью.

– Кто бы мог подумать, Джеймс, – сказал он с необычной для него теплотой в голосе, – что здесь, в университете, я буду рад кого-то видеть…

Кэрью усмехнулся и не ответил. Что и говорить, он тоже был рад видеть Марка Довиласа. Несмотря на то, что в свое время приложил руку к его увольнению.

– А лаборатория… – продолжил Марк. – Спонтанные чары. Надо увеличить радиус взаимодействия.

– Погоди-ка… – пробормотал Кэрью, поворачиваясь к нему, посмотрел и присвистнул: – Черт побери! Дружище, уж от тебя-то я такого не ожидал!

Марк поморщился.

– Прошу тебя, или успокойся, или уже отсмейся. А мне каково – в мои-то годы и с моим-то опытом – щеголять подобным? Я не могу везде таскать за собой барышню, а избавиться от воздействия пока тоже не могу, нет времени.