– Да, простите мою забывчивость, – пассажир сделал короткое движение ладонью. – Так лучше?

– Д-да, – выдавил извозчик. – Сп… сп… пасибо.

– Не за что. Всего доброго.

Экипаж рванул с места с такой скоростью, словно за ним неслась волчья стая. Хотя возница, пожалуй, предпочел бы иметь дело с волками, нежели везти этого человека еще раз.

Тем временем таинственный незнакомец толкнул дверь и в сопровождении носильщика, тащившего его чемоданы, вошел в просторный вестибюль отеля. «Регент» считался едва ли не самой лучшей гостиницей Ранконы, а при той конкуренции, что сложилась в столице, это многое говорило. Портье осиял улыбкой весь холл.

– Чем могу быть полезен, сударь?

Клиент небрежно облокотился о конторку.

– Я бы хотел поселиться в вашей гостинице.

– Вы бронировали заранее?

– Боюсь, что нет.

– Сейчас свободны только «Королевский» люкс и номер для новобрачных.

– Меня устроит люкс.

– В таком случае… – Портье пододвинул клиенту форму регистрации и магическое перо, выводящее идеально ровную линию, не оставляющее неэстетичных клякс и не нуждающееся в чернильнице.

Незнакомец с улыбкой принял его, заполнил форму и подписался элегантным четким росчерком.

– Добро пожаловать в «Регент», господин… Вильнёв?

Распространенная фамилия категорически не подходила посетителю.

– Я здесь инкогнито, – подмигнул тот.

– О-о-о… Пожалуйста, ваш ключ. Прекрасный номер с видом на город, напитки в баре, если нужно что-то еще – только дайте нам знать, и мы доставим сию же секунду.

– Для начала мне понадобится подробная карта города. И, пожалуй, билет в Оперу на открытие сезона. В ложу. Цена не имеет значения. Кажется, дают «Странников»? Давно хотел послушать их в столице.

– Билет будет доставлен вам в номер сегодня же. Желаю приятнейшего времяпрепровождения в «Регенте»!

Асти

Себастьян вонзил лопату в землю, надавил, поднял ком земли и закинул в сторону. Сарай был открыт, долго искать нужное орудие не пришлось, хотя, роясь среди длинных черенков, он пару раз не посмотрел под ноги и чуть не расплатился шишкой на лбу.

Яма была уже достаточно глубокой, но он продолжал работу. Так было проще: сосредоточиться на физических усилиях и не думать о завернутом в покрывало теле Хенрика. Но поймав себя на мысли, что еще немного – и он докопается до залежей мелового камня, в которых иногда находили останки доисторических гадов, Себастьян остановился и начал выбираться из ямы.

Пришлось обойтись без гроба. Потом, он надеялся, что можно будет похоронить верного помощника подобающим образом. А сейчас – не оставлять же в кабинете. Поэтому Себастьян вырыл для Хенрика могилу в саду возле роскошного олеандра, которым дядин помощник любовался при жизни.

Закончив работу, молодой человек немного постоял возле холмика. Нужно было что-то сказать, прочитать молитву? Жаль, не было рядом отца Алистера, местного священника, который всегда находил нужные слова и для ушедшего, и для оставшихся. Запнувшись всего два раза (молитвы традиционно читались на староольтенском), Себастьян попрощался с Хенриком, и – вот уж причуды разума – в его голове промелькнуло: «Представляю, что поставил бы за такое прочтение профессор Луиджи на истории религии: ритмика хромает, паузы не выдерживаются, а уж о произношении и говорить нечего…»

В пустой дом возвращаться не хотелось. Несколько часов он блуждал по его коридорам, надеясь найти хоть кого-нибудь, и никого не нашел. В какой-то миг ему показалось, что он видит на стене чьи-то тени, затем он явственно услышал голос кухарки Марии, привычно отчитывающей кого-то из подручных, но когда бросился туда – увидел лишь пустоту и покрывающую стены кухни копоть, такую же, как в дядином кабинете. Насколько можно было судить, основной удар, каким бы он ни был, обрушился на первый этаж, где располагались парадный зал и кабинет Ипполита Биллингема. На втором и третьем все комнаты остались нетронуты, кладовые и подсобки тоже не заинтересовали таинственного злодея. Пропали только люди. С другой стороны, других мертвецов, кроме Хенрика, Себастьян не нашел. Значит, есть еще надежда, что они живы. Но что же здесь произошло?

Себастьян собрался с духом и повернул ручку двери в кабинет дяди.

– О! – приветствовал его портрет. – Надеюсь, ты больше не будешь падать в обморок, точно бледная барышня из твоих драматических поэм?

Если закрыть глаза, можно представить, что дядюшка как обычно сидит в любимом кресле и в очередной раз выражает свое неодобрение по поводу избранного племянником пути.

Да, он упал в обморок – малодушно, совсем не по-мужски, а придя в сознание, выскочил из кабинета, стараясь не смотреть на картину и не слушать, что говорит ему знакомый голос. Он побежал, не разбирая пути, и сам не понял, как оказался в конюшне. Кажется, именно удивленное ржание лошадей привело его в чувство…

– Не буду, – пообещал он портрету. – А ты, дядя, и в самом деле так спокоен?

– Я свое уже откричал, – сообщил нарисованный Ипполит. – Вчера. И в обморок бы упал, да только некуда и нечем. Признаться, подумал сначала, что все, отбыл в мир иной. Потом – что сошел с ума. Вот ты, племянничек, признавайся, ты настоящий или порождение моего помутившегося рассудка?

– Настоящий, – сказал Себастьян. – Правда, не уверен, что мой собственный рассудок цел и невредим. Может, мы оба сошли с ума, а, дядюшка?

– С ума сходят по отдельности, – утешил Ипполит Биллингем. – Хоть кто-то один из нас должен мыслить здраво. Правда, похоже, что это я.

– Спасибо. Что здесь произошло?

Портрет замолчал, по нарисованному лбу поползли морщины, густые брови сошлись на переносице.

– Я тоже хотел бы это знать… Два дня назад пришел незнакомый господин и сказал, что у него ко мне дело по поводу виноградников на северном склоне.

– А ты разве еще не прибрал их к рукам? – удивился юноша. – Уильям вроде бы писал что-то…

– А ну не перебивай старших! – прикрикнул Ипполит. – Уильям тоже хорош, поторопился хвастаться. Этот старый мерзавец Дотси уперся и наотрез отказался продавать виноградники, хотя, видит бог, мое предложение было более чем щедрым. Итак, я согласился принять того господина. Он зашел в кабинет, осмотрелся и сел в кресло – без приглашения, прошу заметить. Не успел я возмутиться его наглостью и полным отсутствием манер, как он достал из кармана что-то вроде самопишущего пера и направил в мою сторону. Со мною в кабинете был Хенрик, он увидел это и бросился к нашему незваному гостю. Потом – надеюсь, что сумею это когда-нибудь забыть, – я увидел, как лицо моего друга меняется в гримасе ужаса, а спустя мгновение он упал на пол замертво. Признаться, я оцепенел и не знал, что делать. Тогда этот мерзавец посмотрел на меня и сказал: «Непредвиденное осложнение. Что ж, так даже интереснее». Дальше я помню черные вихри, которые пронеслись по кабинету, потом я ослеп, оглох и перестал чувствовать свое тело. Когда чувства вернулись ко мне, я понял, что снова могу видеть и слышать, но не в состоянии двинуться. День я занимался тем, что кричал, молился, пытался звать на помощь. А потом появился ты, дорогой племянничек.

– Значит, нас посетил маг… – задумчиво протянул Себастьян.

– Маг? Только не это! Что будет с моими виноградниками? Если этот негодяй нанес им вред – боже, я разорен!

– Дядя, пожалуйста… – поморщился молодой человек. – Не разорился ведь ты три года назад, когда град выбил почти весь урожай? К тому же я шел сюда через виноградники, по-моему, с ними все в порядке. Сам подумай, что это еще может быть, как не магия?

– Ну… еще… возможно, я умер или сошел с ума…– сказал Ипполит несколько капризно.

– Нужно ехать в Ранкону, – проигнорировал его племянник. – Только там можно найти мага и разобраться, что здесь произошло и как это исправить. Я поеду в столицу. – Себастьян встал. У него появилась цель, а значит, возможность хоть на время перестать думать о пустом доме и холмике в саду возле олеандра. – В Ранконе есть ученые. Дядя, а тебя можно снять с этой стенки?