Одновременно с тем, как он произнёс последнее слово в помещение ворвался аврор и заклятием Depulso отшвырнул Лаванду в сторону от зеркала и частично разрушил энергетическую структуру мистерии. Крича от боли, разрывающей не только тело девочки, но и собственной духовной составляющей крестажа, Том черным дымом вытек из глаз Браун и меж страниц дневника, что валялся на полу, приняв свой настоящий вид. Однако, загоревшиеся зеленью символы на поверхности зеркала не дали осколку души Тёмного Лорда куда-то уйти. Они превратились в тоннель, что затянул его внутрь и захлопнулся.

Уже почти погрузившись в портал, Риддл успел увидеть страшное. Полуразвалившаяся структура ритуала не могла полностью реализоваться из-за полученных повреждений. Незнакомое заклятие, выпущенное аврором в ставшие видимыми каналы мистического конструкта, повредили его ещё больше и сместили ближе к поверхности зеркала, после чего, он принялся врастать в энергетику замка.

«Нет! — забился Том, пытаясь вырваться из ловушки, в которую превратился путь к спасению, — Мразь! Нет! Только не это!»

Однако, всё было тщетно.

Несмотря на то, что энергетика второкусницы больше не подпитывала мистерию, структура ритуала не торопилась разрушаться. Более того, она начала получать силу от самого Хогвартса, постепенно трансформируясь в нечто совершенно незнакомое Тому.

Стоило этому процессу изменения завершиться, как зеркало, вмонтированное в стену над латунной раковиной, взорвалось стеклянной пылью, мгновенно заполнившей помещение. Второй аврор, что вбежал сюда же вслед за первым, успев увидеть нарастающее свечение кровавых символов, поставить на всех троих комплексный щит, благодаря чему они остались живы и не вдохнули стеклянное крошево, заполнившее воздух туалета.

— Проверь девочку, — распорядился первый оперативник, осторожно подходя к черному дневнику, из которого на кафельный пол вытекала густая черная жидкость.

— Жива, но паршиво всё… Вызывай целителей, — ответил его напарник, быстро наложив на Браун одно за другим несколько заклинаний из разряда полевого целительства.

Его напарник в это время проверял пустую раму, где секундами раннее было зеркало, покачал головой, — Ты видел как эта штука туда затягивалась?

— Да… Пускай с этим невыразимцы и мракоборцы разбираются, — мрачно вздохнул маг, не отвлекаясь от попыток спасти школьницу, — Что стоишь? Связывайся с Мунго!

В это же время Том пытался вырваться за пределы Хогвартса. Он метался по точной копии замка, ища выход, но его просто не было. Неведомая сила не давала ему сделать шаг через ворота крепости.

— Поттер! — закричал крестаж, приняв облик студента Слизерина Тома Риддла, — Ублюдок! Я тебя и твою подружку достану, мразь! Всех вас!

Глядя на пылающие костры, я думал о том, что кому-то придется ответить за это.

Пять тел, объятых пламенем. Пять прерванных жизней юнцов. Школьников. Детей и подростов. Они не успели увидеть жизнь во всём многообразии её красок. Не вкусили ни счастья, ни горя, ни радости ни гнева. Смерть забрала их неожиданно быстро.

Казалось, совсем недавно они были рядом. Смеялись, писали эссе и шутили, учили новые заклятия и тренироваливь в учебных аудиториях… А теперь их юные тела с хищным ревом поглощало пламя погребального костра.

«Сколько раз я такое видел? Сколько гробов было отправлено к звездам ТАМ? — задумался я, — Сколько похоронок ТАМ я написал родным тех мужчин и женщин, что погибли на многочисленных войнах Небесной Реки, половина из которых даже в ленты новостей Республики не попала? А сколько их будет тут?»

Когда ветер донёс до меня запах сгорающей плоти, я посмотрел на Гермиону, стоящую рядом. Лицо девочки было бледным, а под глазами появились темные круги. Сквозь броню её оккулюменции я ощущал страх. Он был направлен на меня, Симуса, Демельзу и Колина. Но больше всего девочка боялась меня.

Возможно, пытаясь отнять чертов дневник у Браун, я допустил ошибку. Однако, оставлять артефакт в руках Лаванды было ещё опаснее. Лич, коим стала Молли Уизли и то, как её дочь, неизвестно сколько находившаяся под действием артефакта, отреагировала на заклятие «Невилла», говорили о том, что люди, став жертвами «дневника», превращались в нежить. Да и эти ментальные щупальца…

Собственно, следователи, выслушав наши показания, подтвердили мои мысли.

В подобных ситуациях нельзя медлить и лучше неудачно, пусть даже и с потерями, попытаться скрутить жертву такого артефакта на месте, чем произойдет нечто более опасное и кровавое… Например, артефакт мог заставить Лаванду устроить бойню в Большом Зале. Тогда жертв было бы не в пример больше, даже при наличии в помещении преподавателей.

Разговор с «Лонгботтом» тоже внёс свою лепту. Маг в теле ребенка пояснил, что девочку захватил мой враг — Тёмный Лорд Волдеморт. Иметь к нему какое-то отношение «Невилл» не хотел категорически. Более того, «мальчик» считал, что этот маг опасен даже для своих сторонников. Ведь, пребывание в виде темного артефакта, скорее всего, пагубно сказалось на психике Темного Лорда.

Сам «Лонгботтом» во время того разговора поведал, что некоторое время являлся призраком и после обретения тела довольно долго избавлялся от неприятных последствий пребывания в подобном виде. Более того, некоторые из приобретенных таким образом качеств так и остались с ним и периодически создавали изрядные проблемы.

Теперь же, я смотрел на тризну здешних одаренных, благодаря которой убитые не вернутся к живым в виде нежити. Впереди был очень неприятный разговор с Гермионой… Если, конечно, оно того стоит.

Просчитать всё было не так чтобы легко, но потребовало времени, поскольку допросы следователей попросту мешали подумать. Зато потом, оставшись в молчаливой компании Симуса, Колина и Демельзы, к которым позднее присоединился и «Невилл», я смог подумать. Сопоставить факты и собственные наблюдения.

Выводы оказались чудовищны. Даже имея за спиной далеко не самый приятный жизненный опыт, я не мог принять то, к чему пришли мои мысли. Однако, Симус, что почти сутки отмалчивался, озвучил уже своё мнение. После него высказались остальные, включая «Лонгботтома». Каждый из моих товарищей был уверен — Гермиона прекрасно понимала что именно отдала Браун. Даже если не полностью, но Грейнджер осознавала степень риска.

Наша подруга, когда отдала дневник Лаванде, дествовала с конкретным расчетом. Она ЗНАЛА о магической начинке старой рукописи. Артефакт явно пытался подчинить и Гермиону, но не успел или не смог. Зато с Браун у него всё получилось за считанные часы. И теперь Грейнджер боялась, что было заметно даже Колину. Она прекрасно понимала, что просчитать её — дело времени.

«Заодно и нашелся выход с тем, как её можно удавить с пользой дела и обойдя „подарок“ Вишейта, — подумал я, вновь повернувшись к пылающим кострам, — С её влиятельной роднёй мы будем разбираться по мере возникающих проблем. Главное, чтобы у Джоанны получилось убить Эмму и похитить Гермиону между вокзалом и их домом.»

Фактически, своими действиями Грейнджер подписала себе приговор. Если раньше я ещё сомневался, прекрасно понимая, что кадры нужны не только сейчас, но и в будущем, а кроме нескольких малолеток под боком никого не наблюдалось, то теперь решение принято. Можно сказать, приговор вынесен.

Что удивительно, но Симус сразу понял что будет происходить дальше. Он ничего не сказал при Демельзе и Колине, но после ухода первокурсников попросил активровать мой артефакт для сокрытия дальнейшего разговора и поинтересовался как именно будет казнена Гермиона. Впрочем, взгляды Криви и Робинс тоже были далеки от благодушных. И если Колин испытывал странные внутренние сомнения, будто бы боялся собственных мыслей, то Демельза едва ли не кипела от ярости. Бросаемые ею на Грейнджер взгляды были вполне понятны и содержательны. Юная ведьма, побывав на краю могилы, очень многое поняла и сделала для себя некие выводы. Они, полагаю, были далеки от понятий доброты и святости.