— Госпожа директор, — произнёс хогвартский домовик, всё это время находившийся рядом со столом для совещаний, — Разрешите Херди сказать.

— Говори, — кивнула Амбридж, бросая мрачные взгляды на мракоборца.

— Хёрди не знает как, но это существо было внутри замка и являлось его частью. Потому крепость его не изгнала и не уничтожила. Оно было частью систем безопасности, но не могло выйти из зеркал. Домовики видели и чуяли его, но существо не подчинялось Ядру и не появлялось в обычном мире.

— Вот как… Спасибо за пояснение, Хёрди, — кивнула домовику Амбридж, обдумывая услышанное, — Другие подобные существа в замке есть?

— Есть, — кивнул домовик.

— Что они делают? — напряглась женщина, бросая на Нордлена откровенно злые взгляды.

— Они полностью подчинены Хогвартсу и охраняют его, — отвтеил домовик, — А это существо было чужим. Оно не охраняло учеников и крепость, хотя и находилось внутри, словно часть защиты.

Слушая домовика, Гидеон выглядел озадаченным.

Мракоборцы, по роду службы, встречались с самыми разными тварями. В большинстве случаев, речь шла о низшей нежити и различных видах нечисти. Реже противниками магов становились вампиры. Однако, более серьёзных тварей мракоборцам давно не попадалось, а зеркальщики так и вовсе давно считались полностью истребленными. Эти существа изначально были призваны в мир смертных демонологами, которых, позднее, подмяла под себя Церковь. Во время заключения мира между магами и церковниками, запрет на вызов зеркальщиков оговаривался особо. Причем, в этом вопросе обе стороны были не то чтобы не против — солидарны и жаждали уничтожение всех материалов, касающихся способов призыва столь опасных демонов. Причиной тому были кошмарные потери обеих сторон конфликта.

Собственно, именно вышедшие из под контроля демонологов зеркальщики и стали причиной перемирия, плавно перешедшего в мирный договор. Твари, призванные в мир смертных неизвестных глубин Инферно, оказались невероятно опасны. Им было плевать кого убивать — магов или жрецов, простецов или сквибов. Зеркальщики жрали всех, порой замещая собой некоторых священников или магов. С теми же, кого не удавалось использовать в качестве еды или вместилища, они расправлялись благодая особенностям зазеркалья — одного из спектров мира смертных.

Во время войны между магами и Церковью, до того, как твари смогли выйти из под контроля и стать угрозой для обеих сторон конфликта, в системы безопасности Хогвартса удалось интегрировать больше сотни этих демонов, сделав часью защиты крепости. А чтобы твари не имели никаких лазеек, все имеющиеся в замке зеркала были алхимическими, фактически, являясь разновидностью артефактов. Благодаря этому, зеркальщими не имели возможности вырваться в обычный мир ни через другие отражающие поверхности, ни путем захвата юных магов, проходящих тут обучение.

— А где сейчас это… существо? — спросил Слагхорн, о чем-то задумавшись, — И как оно стало частью систем?

Домовик пожал плечами и, разведя руками, произнёс:

— Хёрди увидел только след в осколках зеркала. Но этого существа в замке больше нет. Хёрди обращался к ядру. Оно покинуло замок. И Хёрди не знает как оно стало частью Хогвартса. Ядро не дало ответа.

— А как давно оно было в крепости? — спросила Амбридж, мрачно смотря на Гидеона.

Подумав, домовик ответил:

— Чуть больше тридцати дней. С первого ноября.

— Браун, — выдохнул Виндстоун, нарушив наступившую тишину, — Это был крестаж, который каким-то образом проник в зеркала и стал зеркальщиком? Если да, то… Как такое вообще возможно?

— Нордлен, — тихо произнесла Амбридж, посмотрев на мракоборца, — Не заставляйте меня ещё больше сомневаться в вашей компетентности. Найдите эту тварь. Если нужно, задействуйте Отдел Тайн, — Долорес кивнула на молча сидевших за столом невыразимцев, — Надо перекрыть эту брешь в защите замка… Вы меня поняли?

Избавьте Хогвартс от зеркальщиков и всего того, что с ними связано.

— Понял, госпожа директор, — кивнул мракоборец.

— Действуйте.

Когда за Гидеоном закрылась дверь, Долорес тяжело вздохнула, понимая, что новая должность и Хогартс принесут ей изрядное количество проблем. Амбридж и без того понимала — Альбус Дамблдор не мог уйти со своего поста, не оставив «прощальных подарков». Не тот он человек, чтобы спокойно сдаться. Старик, несмотря ни на что, являлся действительно выдающейся личностью — сильны магически, хитрый, изворотливый, умный… Даже слишком, на взгляд того же Фаджа.

— Может… Может, стоит ещё раз обыскать крепость? — поинтересовался Орландо Липс, новоиспеченный декан Когтеврана, — Если тут обнаружился неизвестно чей крестаж, то и другие… хм… неожиданности могут всплыть.

Покосившись на него, Долорес вздохнула. Увы, но Мужчина был прав. Подобные действия необходимы. Точнее, их следовало сделать сразу, но ситуация с разрушившимися системами крепости помешала устроить тотальный обыск сразу.

— И всё это вылазит после отставки Дамблдора, — покачала головой Амбридж, — Неужели старик оставил «подарки»?

— Вполне возможно, что это не только он, — покачал головой Виндстоун, — Василиск появился в коридорах до отставки Альбуса. А куда могли залезть ученики, учитывая буйность нынешнего поколения, одному Мерлину известно.

Декан алозаменного факультета имел своё видение ситуации, которое и не думал скрывать. Учитывая биографию и послужной список далеко не юного мага, такая возможность у него имелась, чем Чарльз и пользовался не стесняясь.

— Или куда могли их завести, — фыркнул в ответ Липс, покосившись на коллегу, — Целенаправленно. К тому же, нам вообще мало что известно о деятельности Дамблдора и его приближенных в Хогвартсе. Напомню, что МакГоннагалл была найдена мертвой в самом замке… В полностью восстановленном карцере, который, судя по следам, использовался по прямому назначению. Некоторые из помещений так и вовсе опечатаны магией крови и доступа мы туда пока не получили. Чтобы получить доступ к кабинету и спальне Снейпа пришлось вызывать разрушителей проклятий… О том, что треть крепости оказалась вне систем контроля и что там происходило при Дамблдоре тот ещё вопрос…

Деканы Грифиндора и Когтеврана имели совершенно противоположные взгляды на источник проблем. Однако, в одном мужчины сходись — ситуацию необходимо разрешить как можно скорее., а в крепости навести порядок.

— С этим разберется Отдел Тайн, — отмахнулась Долорес, — Я отправлю Фаджу доклад по этой ситуации. Надеюсь, он обеспечит скорейшее прибытие специалистов по магии крови и артефакторике. Думаю, в скором времени мы сможем окончательно привести крепость в надлежащий вид.

* * *

Открыв глаза, мальчик огляделся. Та же больничная палата, что и в прошлые дни. Повреждения энергетики исцелить сложнее, чем потерю крови и раны от стилета. Увы, но это не самые плохие последствия едва не сорвавшегося бегства. Впрочем, «едва» — не считается. Юный Риддл мог гордиться собой. У него получилось. Он вырвался. Смог добраться до своей жертвы, несмотря на то, что Малфой оказывал неожиданно серьёзное сопротивление и проявил удивительную изворотливость. Не ожидал Том от домашнего мальчика подобных качеств. В том числе, удивление вызвала готовность причинить себе боль, дабы спастись.

Нет, в годы обучение самого Риддла, юных волшебников из числа чистокровнных, как и значительную часть потомственных, ещё до Хогвартса обучали достаточно многим вещам. Да и тренировки тогдашнего молодняка не отличались легкостью. Многие сокурсники Риддла рассказывали о заклятиях боли в качестве средства мотивации, которые не стеснялись применять их родители, деды и бабки. Однако, наблюдая за нынешними учениками Хогвартса, Том понял — это уже совершенно иные личности. Их воспитывали куда мягче, без столь жестоких методов обучения. Именно данным фактом и решил воспользоваться осколок души, составляя план замещения Малфоя.

Увы, но крестаж допустил непростительную ошибку, что едва не стоила ему всего. Ведь, второго шанса Риддлу бы попросту не дали. Стоило Драко сорваться, как информация о неплановом обитателе Хогвартского зазеркалья точно дошла до невыразимцев. Предположить их дальнейшие действия было не трудно. Маги действительно боятся демонов, к каковым относятся и зеркальщики. Потому невыразимцы бы не стали медлить. Риддл понятия не имел какие именно методы они могли применить, но не сомневался в их эффективности. Собственно, потому он и воспользовался той брешью, что образовалась в момент разрушения зеркала. Другого шанса могло попросту не быть.