Моё сердце замерло, и я почувствовала, как оно стало слишком большим для моей груди. Я обняла его за шею, а его руки легли мне на бёдра.

— Спасибо. — Мои губы коснулись его губ, прежде чем мы слились в более глубоком поцелуе.

— Мне оно не нужно. — Я бросила золото на кровать, словно это был бесполезный хлам, хотя на самом деле я хотела сохранить его навсегда, потому что оно напоминало мне о нас.

Протиснувшись мимо него, я встала и, не сказав больше ни слова, вышла из спальни, направляясь прямиком к входной двери.

Его шаги глухо раздались позади меня. — Давай я тебя отвезу.

— Нет.

— Как ты доберешься домой?

— Точно так же, как я сбежала из Москвы и Шанхая. Ты мне тогда был не нужен, и уж точно не нужен сейчас.

— Ладно. Тогда я просто пойду за тобой всю дорогу.

Наглость.

— Чтобы ты снова бросил меня в Ист-Ривер? — Я бросила насмешливый взгляд через плечо. — Нет, спасибо.

Его челюсть напряглась. — Всё было не так.

— Точно то же самое было и вчера вечером.

— Послушай… Я послал за тобой одного из своих солдат. И он тебя толкнул...

Я усмехнулась. Обернувшись, я распахнула входную дверь.

Ладонь Зака врезалась в сталь над моей головой, захлопывая её. Другая его рука тоже поднялась, упершись в другую сторону и заключив меня в клетку. Я напряглась, когда он подошёл ближе, коснувшись моей спины, и тепло его тела окутало меня.

Он наклонился, его дыхание согрело мою шею. — Но я ему этого не говорил. Поэтому я пытал его несколько дней, прежде чем всадить ему пулю в голову.

Сердце колотилось в груди, а в животе разливалось жидкое тепло. Было тошно. Он должен был прекратить убивать каждого, кто хотя бы косо посмотрел на меня.

— Потому что он не выполнил твой приказ.

— Потому что он обидел мою девочку.

У меня горели глаза. Мне хотелось ему верить.

— Как будто тебе есть до меня дело, — прорычала я.

Когда я попыталась вырваться, он развернул меня и сцепил ладони на талии, прижимая к двери. Он наклонился, всё ещё нависая надо мной, оставляя между нами всего несколько сантиметров. Наши груди расширялись с каждым тяжелым вдохом. Выступ в его штанах давил мне на низ живота, и я почувствовала, как пульс падает, словно тяжесть между ног.

— Ты хоть представляешь, как я испугался, когда не смог найти тебя в воде? Я знал только одно: я не смогу подняться без тебя.

— Чтобы ты мог убить меня сам. Почти три года, да? Ты фантазировал о том, как перережешь мне горло и оставишь истекать кровью...

— Мария.

— Может быть, ты и мне пулю в голову всадишь, когда я перейду черту...

Он схватил меня за горло, притянул к себе и процедил сквозь стиснутые зубы: — Не смей, блядь, об этом говорить.

— Я ошибаюсь?

— Да. Всё изменилось. Я бы отрезал себе руку, прежде чем ты снова будешь страдать. Прости, что не доверял тебе. Но ты не особо облегчила мне задачу, детка. Ну же, эта чёртова папка? Даже не говоря про Мексику. У меня целый месяц был синяк под глазом.

Я сдержала смех, когда он указал себе на глаз. Я его сильно ударила.

Он обвиняюще повернул палец в мою сторону. — И ты, чёрт возьми, бросила меня на том острове.

Технически я его не бросила. Хотя я оставила эту мысль при себе.

— Ты заставил меня броситься в реку, так что мы квиты.

Он сжал моё горло ещё крепче. — Я прыгнул за тобой. Рисковал жизнью. Ради тебя.

Он был так близко, что я уже не была уверена, чьим воздухом дышу.

Мой тихий голос был полон сарказма, когда я посмотрела ему в глаза. — Тогда мне следует тебя поблагодарить.

Ухмыльнувшись, он опустил голову. — Ты уже это сделала той ночью... — Я почувствовала, как его губы коснулись моего уха, прежде чем он поцеловал меня в шею. — Помнишь, hermosa?

Он не дал мне встать, лишь продолжал лизать меня поверх моих трусиков, наполняя комнату моими стонами и своими собственными стонами удовольствия. Каждый его рык отдавался во мне, заставляя меня закатывать глаза к затылку и впиваться ногтями в его предплечья, лежащие на моём животе. Не успела я опомниться, как меня затрясло под ним от оргазма. Зак не останавливался, заставляя меня терпеть, пока я не начала извиваться и вырываться из него.

— Я знаю, ты злишься. У тебя есть на это право. — От его слов у меня сжалось сердце. — Ты можешь кричать на меня. Можешь ударить меня. И можешь ненавидеть меня. Потому что я тоже ненавижу себя за то, что причинил тебе боль.

— Зак...

— Но ты не можешь меня бросить. — Его губы коснулись моей челюсти.

— Зак.

— То, что я сделал, непростительно. Поэтому я проведу остаток жизни, извиняясь. Я сделаю всё, что угодно. Ты же знаешь, я сделаю.

— Остановись.

Он тут же отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза. Что бы он ни увидел, это вызвало в нем панику. — Я не потеряю тебя, Мария.

Тишина была оглушительной.

Я произнесла свои слова с ангельской мстительностью.

— Ты уже потерял, Зак.

Я была в трансе, шагая по оживленным улицам Мидтауна. Я была в трансе в метро на шестой линии. Я была в трансе даже в лифте на пятьдесят второй этаж. Но когда дверь 111 открылась и обеспокоенные глаза Натальи встретились с моими, по моему лицу потекли безмолвные слезы.

Она обняла меня за считанные секунды, прижимая к себе, пока я плакала в дверях. В этот раз я позволила себе прочувствовать свои эмоции.

— Что случилось? — Ее тихий голос успокоил меня. Мы выросли без семей; у нас были только мы. Наталья была мне не просто старшей сестрой, иногда она мне казалась матерью, которой у меня никогда не было.

Я на мгновение задумалась над ответом. Она знала только, что я встречаюсь с Заком. Как я могу вкратце описать то, что произошло за последние недели?

— Мы расстались.

Зак

Казалось, жжение согрело меня лишь на мгновение, а потом его приглушило ледяное одиночество в груди. Я почти никогда не пил, но сегодня это показалось мне отличной идеей.

Я сидел за барной стойкой, восхищаясь темным деревянным гарнитуром, похожим на шоколадные волосы Марии, хотя и не совсем. Слева и справа от меня сидели Тревор, Зейн и Маттео. Я не мог понять, обращались ли они ко мне или просто сидели у меня над головой, но, честно говоря, мне было все равно.

Ты уже потерял, Зак.

Я запрокинул голову и осушил еще один стакан.

Хотя я заставлял себя не следовать за ней, кто-то всё равно шёл за ней, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Мне было плевать, что что-то не так, мне нужно было знать, что она в безопасности. Она могла получить от меня столько личного пространства, сколько ей нужно; я всегда был готов ее защитить.

Я рад, что она пошла не к себе в квартиру, а к Наталье. Я рад, что она была не одна.

Поскольку никто, кроме меня, не знал о странных отношениях Тревора и Натальи, ему пришлось выскользнуть через пожарный выход и спуститься по пятидесяти пролетам лестницы, когда Мария неожиданно появилась у Натальи.

— Так вот почему у тебя над кроватью висит эта размытая картина? — Похоже, Маттео наконец-то понял. — Не знаю, впечатляться мне или сходить с ума, бро.

Обычно я бы что-нибудь ответил, но не сегодня. Я почувствовал, как все переглянулись, услышав моё молчание.

— Зак ничего не сказал? Это плохо, — сказал Тревор так, словно я его не слышал.

Маттео встал и хлопнул меня по плечу, отчего текила вылилась через край моего стакана. Чёртов идиот. — Ты справишься с этим, мужик.

Я оттолкнул его сильнее, чем нужно; он отступил на несколько шагов назад, чтобы удержаться на ногах.

— Я никогда не смогу забыть ее.

Мне хотелось только пить в одиночестве и думать о Марии. Но эти идиоты просто ходили за мной по пятам и портили мне свободное время.