Зак начал распаковывать еду на вынос, которую он принес в дом, я даже не заметила.

Он пристально посмотрел на меня серьёзным взглядом. — Ешь.

— Я на самом деле не...

— Не начинай прямо сейчас. — Он слегка покачал головой, его лицо смягчилось, но я не упустила из виду легкую боль, промелькнувшую в его глазах.

Я вздохнула и отнесла суп на диван. У меня больше нет сил бороться с ним. Через несколько мгновений Зак сел рядом со мной со своей едой и накинул мне на плечи одеяло.

Я слегка улыбнулась ему, но он этого не заметил. И хотя мне уже было слишком жарко, я не сняла одеяло. Может быть, это было изнеможение, а может быть, чувство вины за то, как я всё испортила. Он имел полное право больше со мной не разговаривать после того, как я лгала, снова и снова…

И всё же он здесь. Конечно, он не совершил невозможного, принеся мне еду и составив компанию, но я оценила этот жест, особенно учитывая, что мы не были друзьями.

В течение следующего часа мы молча поели и досмотрели романтическую комедию (на что я, к моему удивлению, не обратила внимания, что Зак не жаловался), после чего он убрался за нами, а я пошла принимать душ и освежиться. Когда мы снова устроились на диване, я предоставила ему право выбрать следующий фильм. Затем он обнял меня за спинку дивана, а через несколько минут обнял меня за плечи. Мы не смотрели друг на друга, что меня, честно говоря, обрадовало, ведь я не смогла бы скрыть глупую улыбку, даже если бы попыталась.

Знакомый запах наполнил мои легкие, когда я начал просыпаться: темный мужской аромат. Он наполнил лёгкие, затуманивая разум. Я снова вдохнула… дымный аромат, смешанный с шалфеем, мятой и древесиной. На этот раз он проник прямо мне между ног, мягко пульсируя. Никогда в жизни меня так не возбуждал ни один аромат.

Не открывая глаз, я придвинулась поближе, зарывшись в одеяло. Кровать казалась теплее обычного: теплее и жёстче.

Я подождала несколько минут, прежде чем осторожно открыть глаза. Голова всё ещё была затуманена от поглотившего меня запаха, и мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы отогнать его.

Я снова моргнула, проясняя зрение, и увидела знакомую загорелую, татуированную кожу. Меня пробрал холодок, когда я поняла, что лежу на Заке, без футболки с прошлой ночи. Я посмотрела выше его груди – всё ещё со следами от ножа – и увидела по телевизору без звука гонку Sunday Moto GP.

Я медленно подняла взгляд и увидела, как Закари одной рукой поддерживает голову, наблюдая за гонкой. Я почувствовала, как другая его рука обвилась вокруг моей спины, мягко обнимая за талию. Что-то дрогнуло в моей груди от ощущения его руки на мне, и я на мгновение задержала на нем взгляд, изучая его лицо. Длинные, ухоженные волосы; гладкая загорелая кожа; красивые губы и скулы; волевой нос и линия подбородка; черные ресницы.

Солнце согревало нас, словно в трансе, окрашивая загорелую кожу Зака в золотистый цвет, а его цепь отражала его свет. Однако его глаза всегда оставались чёрными, как ночь. Это завораживало.

Через несколько мгновений я приподнялась, заставив его обернуться и посмотреть на меня. Я тихонько рассмеялась: — Я не хотела заснуть на тебе.

Он продолжал держать руку на моей талии, оглядывая меня и хмурясь с присущей ему очаровательной и заботливой миной. — Чувствуешь себя лучше?

Я кивнула. Я не кашляла и не чихала, и головная боль прошла. Но я не могу найти в себе сил вымолвить хоть слово.

— Хорошо.

Он смотрел на меня так пристально, что я отвела взгляд, и мой взгляд упал на шрамы, которые я оставила ему на груди. Порезы были тонкими, красными и заживали, а значит, со временем исчезнут. Однако это не унимало чувство вины, наполнявшее меня. Почему я всё время вела себя как стерва?

Мои пальцы рассеянно коснулись порезов на его груди, и с моих губ сорвались странные, незнакомые слова: — Мне жаль.

Они тяжело повисли в воздухе, и никто из нас не осмеливался нарушить безмятежную тишину. Я думала, что произнесу их, и это сделает меня слабой, но, как и всё остальное, связанное с Заком… это было приятно.

Было какое-то странное чувство освобождения – быть уязвимым перед кем-то. То, что всю жизнь сжимало мои лёгкие, словно тиски… исчезло. И я наконец-то смогла дышать. Это просто потрясающе.

Его грубая рука поднялась и откинула с моего лица непослушные пряди волос. — Не беспокойся.

Угольные глаза впились в меня, а я просто смотрела на мужчину передо мной. Он был первым, кто так упорно крушил мои стены. Он был первым, кто не сдавался и добивался меня. Он никогда не проявлял ко мне неуважения. Он убил двух человек за то, что они подошли ко мне слишком близко. Он прыгнул в Ист-Ривер за мной и спас мне жизнь. Он спас меня и согрел… Заставлял меня кончать снова и снова… И даже после того, как я ушла без объяснений, он всё равно возвращался.

Может быть, он был не так уж и плох…

Мой взгляд оторвался от его, снова падая на порезы, и чувство вины пронзило меня до глубины души. Я опустила голову и нежно поцеловала красные порезы.

— Прости, — пробормотала я, уткнувшись ему в кожу, и мои ухоженные ногти слегка впились в нее.

— Эй, эй... — Зак покачал головой, схватив меня за подбородок, чтобы снова поднять меня на уровень своих глаз.

Наши взгляды невольно встретились, и время замедлилось. Его взгляд упал на мои губы, а мой – на его, его рука скользнула по моему затылку. Он притянул меня к себе, и наши губы встретились с такой нежностью, что всё мое тело затрепетало от электричества и тепла.

Отбросив смущение и нервозность, я слегка отстранилась и начала целовать уголок его рта, затем острую челюсть и шею. Он сжал мои волосы в кулак, а я продолжала оставлять на нём лёгкие поцелуи, как и прошлой ночью. Но когда мои губы продолжили спускаться ниже, мимо его мускулистой груди и вниз по рельефному животу, его рука в моих волосах заставила меня поднять голову.

— Что ты делаешь? — спросил он, прерывисто дыша. Он был так взволнован, что это вызвало у меня озорную улыбку.

— Прошу прощения. — Я не дала ему времени переварить мои слова, снова опустила голову и продолжила целовать его выше пояса, между V-образными линиями. Мои пальцы скользнули под резинку его боксеров, но прежде чем стянуть их, я высунула язык и лизнула кожу вдоль пояса.

Я приподнялась на колени между его ног, прежде чем стянуть с него спортивные штаны и боксеры. Его член выскочил, уже твёрдый, и у меня пересохло во рту. Я и раньше видела, какой он большой, но тогда это было в темноте. Теперь, без маски ночи, я поняла, что он больше и толще, чем я мысленно готовилась. Сердце у меня упало, словно тяжесть между ног; он действительно не лгал.

Нервы шипели под кожей, и я боялась отпустить его штаны, думая, что руки начнут дрожать. Благодаря яркому утреннему свету я могла разглядеть каждую деталь его члена – например, крупную вену, проходящую по нижней части и исчезающую под головкой.

Я провела языком по губам, потратив ещё немного времени на подготовку. Зак не торопил меня, просто скрестил руки за головой и поудобнее устроился на диване. Я знала, что в какой-то момент мне нужно будет встретиться с ним взглядом, но пока не могла.

Вместо этого я высвободила руку из его штанов и, не успев сообразить, обхватила пальцами его член. Зак с шипением выдохнул, и моё сердце заколотилось о грудную клетку, когда он напряг пресс. Пытаясь скрыть свою неопытность, я сжала его сильнее. Он оказался жёстче, чем я ожидала, и это напугало меня больше, чем я могла бы признаться.

Я бы и сама разобралась, как это сделать. Ну… насколько это сложно? Все так делали.

Я подняла и опустила руку, удивляясь, каким тяжёлым он казался в моей ладони. Я знала, что Зак следит за каждым моим движением, но не могла встретиться с ним взглядом, слишком подавленная собственной смелостью.

— Можешь схватить покрепче. Не сломаешь, — усмехнулся он после ещё нескольких моих неуверенных поглаживаний.