Оказалось, что несколько человек искали и расспрашивали Ангела. Я знала, что все они работали на Руиз. Теперь мне предстояло отомстить им.

Некоторые полагались на карму, которая должна принести им справедливость; я же полагалась на свою безнравственность и способность убить живого медведя, если потребуется.

Я закрыла ноутбук и направился к шкафу. Надев черную одежду, я засунул пистолет 45-го калибра за пояс и закатал балаклаву так, что она стала похожа на обычную шапку. Я схватила пустую черную спортивную сумку и вышла, ещё раз оглядев темную квартиру, прежде чем закрыть за собой дверь.

Я больше не хранила дома много оружия, поэтому в подобных ситуациях мне приходилось полагаться на других. На плохих, опасных людей с плохим прошлым и дурной репутацией.

Я позвонила единственному человеку, который согласился мне помочь, не задавая вопросов.

Я передернула затвор Glock, только что вставив в него заряженный магазин. Подняв пистолет в ухоженной руке, я осмотрела его конструкцию и изящные, гладкие линии. Кровь кипела от первобытного желания увидеть Руиз на конце ствола.

Зейн вернулся из задней комнаты, держа в руках то, что мне так хотелось потрогать весь последний год. Он положил полуавтоматическую винтовку на холодный металлический стол, и я тут же провела руками по углеродистой стали снайперской винтовки.

Я тихонько присвистнула. — Вот о чём я и говорила...

— Осторожно. Я знаю, что ты за год ни одного такого даже не нюхала.

— Осторожно, — резко ответила я, встретив холодный взгляд Зейна. — Не забывай, у кого в руках смертоносное оружие.

— Я бы повалил тебя на землю, прежде чем ты снимешь предохранитель.

Мы обменялись многозначительными взглядами и оба рассмеялись.

Мы с Зейном познакомились еще тогда, когда я работала агентом ЦРУ. Пока я играла в “грязного копа”, Зейн всегда был сам себе хозяином. Он был желанным киллером, которого все хотели видеть на своей стороне, включая Коза Ностру. И хотя “Семья” готова была продать половину почек, чтобы работать с ним, он редко им помогал.

Зейн Такаши, известный только по кодовому имени Самурай/Питон, был неприкасаемым. Он отвергал многих заинтересованных клиентов и тщательно выбирал задания, сосредоточившись главным образом на своём законном бизнесе – спортзале в Мидтауне. Место было достаточно суровым, чтобы пробудить любопытство мультимиллионеров-хиппи, но в то же время достаточно роскошным, чтобы быть доступным для высшего класса.

Мы с Зейном не были друзьями. Но мы оба ценили оружие, бокс и месть как блюдо, которое лучше всего подавать горячим, словно адское пламя.

— Ты уверена, что это всё, что тебе нужно? У меня есть несколько MAC-11, которые ты можешь взять.

Подняв свою черную спортивную сумку, набитую оружием, боеприпасами и только что заточенным мачете, я покачала головой. — Со мной всё будет в порядке.

— Ладно, — сказал он, провожая меня к выходу из своего подземного склада. Он отпер дверь и повернулся ко мне в последний раз и голосом старшего брата произнес. — Береги себя. И не пускай их в свою голову. Вот так они тебя и поймают.

Вот так они тебя и поймают.

Я мысленно застонала от того, как легко Зак смог залезть мне в голову. Я не собиралась позволить этому повториться.

Я кивнула. Я не слушала ничьих советов, кроме, пожалуй, Зейна. Он был на десять лет старше, лучше дрался и был более опытным киллером – один из немногих, кого я уважала, потому что он относился ко мне как к младшей сестре.

Он протянул мне руку, и я обняла его, прижавшись к нему. Мы похлопали друг друга по спине и отпустили. Выйдя под дождь, я услышала, как за мной щелкнула дверь.

Год назад я пообещала себе оставить старые привычки позади.

Сегодня вечером я пообещала себе оставить после себя кровавую баню.

Я пряталась в тени, а дождь лил вокруг меня во тьме. Он скрывал мой запах и присутствие, пока я ждала восьмую и, надеюсь, последнюю жертву. Предыдущие семь оказались бесполезны, и теперь, неделю спустя, я начала терять терпение.

Мне нужны ответы. Сейчас.

Задняя дверь с грохотом захлопнулась у стены, к которой я прислонилась, и фиолетовый свет из стрип-клуба хлынул в переулок, прежде чем она захлопнулась. Если не считать шума отдаленного транспорта и изредка вопящей сирены, в грязном переулке царила тишина.

Не подозревая о моем присутствии, мужчина направился к мусорному контейнеру, повернувшись ко мне спиной.

Я оттолкнулась от разрисованного кирпича и приблизилась, бита свободно болталась в моей руке, а ладони жаждали насилия.

Я подождала, пока этот идиот выбросит мусорные пакеты в мусорный бак, прежде чем приступить к его похоронам. Мне не хотелось оставлять после себя еще больший беспорядок.

Прежде чем он успел обернуться, я ударила его металлической битой по ноге – я играла нечестно. Детский крик раздался в воздухе, когда он опустился на одно колено на холодную землю. Дождь и машинное масло покрыли асфальт, отражая синеватый оттенок.

Я ударила его битой по другой ноге. Снова крик. Колени подогнулись, и он упал вперед, схватившись руками за грязный мусорный бак перед собой.

Я взмахнула битой над его руками. Его рыдания стихли, когда он ударился лицом о зараженный микробами пластик. У меня в ушах звенело, и всё, что я могу видеть, слышать, чувствовать – на чём сосредоточиться – было красным.

Когда я почувствовала, что могу позволить себе перерыв и задать мужчине несколько вопросов, я отстранила его и схватила за воротник. Я избила его так сильно, что он был бы идиотом, если бы не ответил на мои вопросы.

— Ты меня искал. Вот я здесь.

Его глаза выпучились от осознания. Мужчина уставился мне в лицо, но под балаклавой были видны только мои глаза. Он смотрел, но не ответил, поэтому я подняла его за воротник и ударила головой о цемент. Этот ублюдок прекрасно знал, о чём я говорю.

— Я просто... выполнял приказ, — сумел откашляться он, и изо рта у него потекла кровь.

— Чьи приказы?

Он зажмурился, отказываясь отвечать, так что у меня не осталось другого выбора, кроме как причинить ему еще больше боли.

— ЦРУ?

Его грудь отчаянно вздымалась, он захлебывался собственной кровью. — Хуан Мендоса.

— Где мне его найти?

— Угловой винный погреб… На Тридцать шестой улице.

Я встала, когда он начал рыдать.

— Она меня убьёт...

Она.

Чертов Руиз. Я так и знала.

Его лицо было слишком изуродовано, чтобы видеть, как я насаживаю глушитель на пистолет. Но он почувствовал холодный ствол, когда я прижала его к его рту.

— Нет…

Я воспользовалась моментом и засунула пистолет ему в горло. Его крики сотрясали воздух, и мерзкий запах мочи наполнил переулок. Приглушённые мольбы разнеслись эхом, когда мой палец снял предохранитель. Резкий щелчок – и мужчина упал на землю с дырой в затылке.

Час спустя флуоресцентные лампы винного магазина замерцали и зажужжали по всей улице, отражаясь в лужах на тротуаре. Дождь не прекращался, и с тёмного без звездного неба стелился туман.

Моё лицо было скрыто капюшоном куртки, и я стояла в тени. Я вдыхала, ощущая только запах бензина, и прислушивалась к шуму машин в Бронксе.

Я хрустнула шеей и костяшками пальцев, прежде чем перейти улицу. Над моей головой мигнула вывеска, и звякнул колокольчик, когда я вошла в ярко освещенный магазин с грязным, отслаивающимся ламинатом.

Кассир сидел за стойкой, курил косячок и разглядывал старый разворот Playboy. Ему было чуть за тридцать, он уже начал лысеть, но пытался скрыть это короткой стрижкой. Руки у него были чистые, но я всё ещё вижу засохшую кровь под грязными ногтями.

Когда я застыла посреди магазина, он взглянул на меня и вытащил косяк. — Ты в порядке?