— Конечно. В частности, присматриваешь за дочерью босса?

— А ещё это то, за что мне платят. — Я неловко поёживаюсь, одновременно желая, чтобы он ушёл, и радуясь, что его присутствие, по крайней мере, помогло мне справиться с эрекцией. — Я её личный телохранитель, Брик. Куда ещё мне смотреть?

— О, я не знаю. — Голос Брика звучит слишком буднично, когда он прислоняется к дверному косяку рядом со мной, его голос звучит достаточно тихо, чтобы слышали только мы. — Окна. Двери. Сады. Любой вход или выход, через который может входить или выходить кто-то, кто хочет причинить неприятности. Могу сказать, что она не раскрывала рта в течение пяти минут подряд.

На самом деле, я смотрел на её горло и думал о том, какой звук она издаст, когда я проведу по нему своим ртом. Мой член снова дёргается, и я прочищаю горло, отгоняя эту мысль. Это, конечно, не то, что я собираюсь сказать Брику.

— Осторожнее, — пробормотал я, бросив на него раздражённый взгляд. — Если кто-нибудь услышит, как ты это говоришь, они подумают, что у меня есть идеи, которых на самом деле нет.

— Ты уверен? — Спросил Брик, глядя на меня с тяжёлым выражением лица. — Ты здесь уже три года, Синклер, и всё это время был рядом с ней. Я знаю, как это может вскружить мужчине голову, когда он так близок к тому, чего не может иметь. Заставить его начать думать о том, о чём ему не следует.

— Отвали, — огрызнулся я. — Ты несёшь чушь. Единственное, что меня интересует в Эстелле Галло, — это деньги, которые её отец платит мне за то, чтобы я присматривал за ней.

Эти слова обжигают мне губы, как ложь, которой они и являются. Но что, чёрт возьми, я ещё мог сказать? Что с каждым мгновением, когда я нахожусь рядом с ней, мои мысли становятся всё более грязными, а моя потребность в ней превращается во что-то, что превосходит желание.

Я не имел никаких контактов с женщинами уже несколько месяцев, и это кажется мне чем-то совершенно невозможным в последние недели. Я не могу представить, что буду прикасаться к кому-то другому, кроме неё. Возможно, ситуация изменится, когда она выйдет замуж, и мне придётся принять, что другой мужчина будет касаться её. Но сейчас я не могу желать никого другого. Это сводит меня с ума – жить как монах и не иметь ничего, кроме своих кулаков, но я не вижу никакого решения этой проблемы.

Брик поднимает руки, как будто сдаваясь.

— Всего лишь дружеский совет, Синклер. Я просто хочу напомнить тебе, кто она такая и что может случиться с мужчиной, который ставит свои идеи выше своего места в этой семье.

— Я не забыл, — выдавливаю я сквозь зубы, но Брик уже уходит. Мой взгляд возвращается к Эстелле, притягиваемый к ней, как магнит к железу. Она беседует с мужчиной средних лет, одетым в безупречный костюм. Его волосы зачёсаны назад и аккуратно уложены гелем, а взгляд направлен на неё, словно она – блюдо, которое подают к его столу.

От этого зрелища у меня сжимается челюсть, и я чувствую, как мои пальцы сжимаются в кулаки. Когда он наклоняется и что-то шепчет ей на ухо, я ощущаю, как во мне закипает ярость. Она вежливо смеётся, но я замечаю, что её улыбка не касается глаз. Я вижу, как её пальцы сжимают бокал с шампанским. Я работаю её телохранителем уже три года и замечаю каждое её движение, каждую мелочь, каждый нюанс её личности. Я знаю, что она не хочет, чтобы этот мужчина был рядом с ней.

Мне требуется вся моя выдержка, чтобы не сократить дистанцию между нами и не оттолкнуть его физически. Я отвожу взгляд от неё и осматриваю комнату. С другой стороны, Энтони Галло ловит мой взгляд и едва заметно кивает, его глаза следят за мной, как у акулы. Это напоминание о том, что я должен выполнять свою работу. Напоминание о моём месте.

Это горькая мысль, особенно сегодня, когда она так явно проявляется. Моё место – в тени, а не рядом с ней. Я оружие, а не любовник.

Я наблюдаю, как Энтони пробирается сквозь толпу к Эстелле. Рядом с ним идёт ещё один мужчина, на голову выше Энтони, с вьющимися чёрными волосами и сильно загорелой кожей. Он жестом приглашает Эстеллу пойти с ними, и она следует за ним с некоторой неохотой, которую, как мне кажется, замечаю только я. Я иду рядом с ними к месту у окон, недалеко от того места, где я стою.

— Эстелла, позволь представить тебе Нико Адамоса, — произносит Энтони, указывая на мужчину, который стоит рядом с ним и почтительно кивает Эстелле. С того места, где я нахожусь, я вижу, что ему около тридцати пяти, он хорошо одет и достаточно красив, чтобы вызвать у меня волнение.

У меня возникает странное ощущение, что Энтони специально организовал ситуацию, чтобы я мог слышать их разговор, и это сбивает меня с толку. Я всегда был осторожен и никогда не переходил границы, которые мог бы заметить отец Эстеллы, чтобы не показаться слишком фамильярным с ней в его присутствии. Насколько мне известно, у него нет причин думать, что я испытываю к ней какие-либо чувства, кроме как к работе.

— Очень приятно, мистер Адамос.

— И мне доставляет огромное удовольствие, — Нико наклоняется, берет её руку и подносит к своим губам. Этот старомодный жест вызывает у меня бурю эмоций, потому что я знаю, что Эстелле бы это понравилось. Я сжимаю челюсти и стараюсь сохранять спокойное выражение лица, чтобы показать, что я лишь забочусь о благополучии Эстеллы, и ничего более. — Твой отец много рассказывал мне о тебе, — продолжает Нико, всё ещё держа Эстеллу за руку. — Но он не упоминал, какая ты потрясающая.

Я замечаю, как слегка дёргается уголок рта Эстеллы, и понимаю, что она изо всех сил старается не закатить глаза. Почему-то это меня немного успокаивает. По крайней мере, она не ведётся на то, что он предлагает, даже если её отец хочет этого.

— Это очень любезно с вашей стороны, мистер Адамос, — отвечает она скромно. — И вы здесь, в Нью-Йорке, потому что...

— Твой отец предположил, что мы могли бы захотеть быть представленными друг другу. — Нико отпускает её руку, и я с трудом заставляю себя разжать кулаки. — Может быть, я мог бы зайти в другой день, и мы могли бы поговорить более... лично? Я бы хотел узнать тебя поближе, Эстелла.

От того, как фамильярно он произносит её имя, мои зубы скрипят так, что я боюсь, как бы они не хрустнули. При мысли о том, что этот мужчина прикасается к ней, его руки на ней, его губы... мне хочется убить его на месте. Какое-то неистовство, которого я никогда раньше не испытывал, переполняет меня, и мне требуется вся моя сила, чтобы оставаться там, где я есть, неподвижным и наблюдательным.

— Прекрасная идея! — С удовлетворением восклицает Энтони. — Возможно, я даже смогу организовать для вас двоих вечерний выход в свет. Ужин, поход в театр, конечно, с надлежащей охраной. Себастьян, личный телохранитель Эстеллы, всегда с ней. — Он кивает в мою сторону, и когда Нико Адамос поворачивается, чтобы посмотреть на меня, я заставляю себя коротко кивнуть в ответ. — Он и мой начальник службы безопасности могут уладить детали, если это необходимо.

— С удовольствием, — говорит Нико своим мягким, как масло, голосом, и Эстелла сдержанно кивает.

— Конечно, я была бы рада, — произносит она, но мне кажется, что она говорит это через силу. — Мне всё же следует пообщаться, мистер Адамос. Было бы неправильно уделять всё своё внимание только одному гостю.

— Тогда до встречи, мисс Галло, — говорит Нико, склоняя голову, и я наблюдаю, как Эстелла, как всегда элегантная и невозмутимая, растворяется в толпе. Я вижу, как она останавливается, чтобы что-то сказать пожилой паре, которую, должно быть, Энтони пригласил на вечеринку, чтобы сделать её менее похожей на парад завидных женихов, а просто званый ужин. И в этот раз, когда она искренне смеётся над словами пожилой женщины, у меня что-то сжимается в груди, и я с трудом сглатываю.

Я был с множеством женщин, чувствовал их обнажённую кожу на своей, слышал их стоны и доводил их до оргазма, но никогда не знал ни одну из них так близко, как Эстеллу.

Я видел Эстеллу в разных состояниях: счастливой и радостной, а также сломленной и скорбящей. Я знаю, что ей нравится и что она не приемлет, её тайные романтические мечты, чувство юмора и желания, которые скрываются за её внешней невозмутимостью. После трёх лет, проведённых рядом с ней, я хорошо её узнал. Но даже несмотря на все хорошие моменты, которые происходят со мной сейчас, когда я вижу, как другие мужчины выстраиваются в очередь, чтобы привлечь её внимание, я всё равно чувствую себя далеко от неё.