— Человек, который умеет расспрашивать девушек, уже подъезжает к Полунощи, Ваше Величество. Представьте! Наш парень едет на собачьей упряжке! Утром, точнее, в полдень — на Севере будет уже полдень — он попробует познакомиться с этой красоткой.

— Не поздновато?

— В самый раз. Она нагоревалась, наревелась, испугалась… Выехать она не может, источника дохода нет. Прекрасный принц, спаситель несчастной — это в самое сердечко, Ваше Величество, — сверкнула улыбкой Анна Огаст.

— Хорошо, пусть выманит… вытащит из девчонки каждую мелочь. Нам с вами достаточно ниточки, чтобы раскрутить клубок, — Мария-Александра хлопнула в ладоши.

Вечер был закончен. Королевская игра ушла на новый виток.

Серый замок имеет удивительную и печальную историю. Вероятно, в будущем она дождется своего исследователя. Пока с уверенностью можно сказать о том, что Совет вольного города Межреченска, когда-то предложивший Империи тюрьму с таким содержанием, где обязательным условием было отсутствие указаний о сроках заключения, не прогадал и обеспечил работой часть своего населения на несколько веков вперед. Но потомки, кажется, не оценили жест отцов…

Из дневника путешественника Изольда Карловича Мора

Провинциал Саватий завершил шестидневный пастырский визит по Скучным землям, в ходе которого он посетил несколько наименее благополучных поселков. В ходе поездки он затронул ключевые проблемы региона: экономическую нестабильность и вопросы национального примирения.

Голос народа, 3-й год восшествия на престол Его Императоского Величества Михаила

Если бы Лиза знала, как королевское величество оценило их дом в Полунощи, то она бы обиделась. Но Мария-Александра была последним человеком на земле, о котором могла думать девица Соцкая. Неожиданная катастрофа ее плана занимала все мысли девушки.

Барона Винтеррайдера больше не было на этом свете и — это было поистине страшно. И больше всего пугало не то, что ехать не к кому, а то, что неизвестно, кому можно доверять.

После смерти отца все люди казались Лизе подозрительными, и она очень боялась совершить ошибку. Сейчас нужно было остановиться, успокоиться, подумать… Но — где?

Во-первых, из Осинового нужно было уезжать. Новые правила, введенные в Полунощи, подстегивали.

По большому счету ей повезло: посмотри дядя Саша внимательно в проездной, прояви больше рвения в исполнении приказа и… Лиза не смогла бы обвести его вокруг пальца.

— Прости, дядь-Саш, — вполголоса сказала она и оглянулась. Нет, ее никто не слышит. Старику стало бы плохо, узнай он, что вывез Лизу по фальшивому документу.

Ну, почти…

Лиза вздохнула: стыдно… Стыдно было бы признаться, что из отцовского «вездехода» она вытравила его имя и вписала свое. Конечно, подделка была весьма качественной — Лиза старалась! И, если не смотреть документ на свет, то и не заподозришь ничего. Она долго решалась на этот поступок. Это… это так низко.

Но и денег было до смешного мало. Денег…

Лиза фыркнула: надо было учиться рисовать ассигнации! Статья 37-я Уложения о наказаниях уголовных, до 10 лет каторги на рудниках. Да, крепко маменька в нее вбила юридическую науку.

Прости, дядя Саша, но, кажется, Лизина хитрость помогла ей в гораздо большем.

И, если она не ошибается, то из Осинового надо срочно уезжать.

С тяжелым сердцем девушка шла на площадку для дилижансов. Мысли метались, и решение, которое вселило бы спокойствие, не приходило.

Барон умер от сердечного приступа — это естественная смерть. Но… как-то очень вовремя.

Тем более, отец всегда шутил, что Фрам Винтеррайдер на редкость здоровый человек.

Ехать в замок? Но кто может помочь там сейчас?

Почему барон умер в Межреченске? Что он там делал?

Что говорят о смерти барона в вольном городе? Межреченск…Вольный город Межреченск…

Выбора нет. Надо ехать к Саватию.

Но в свете того, что отец успел рассказать про брата Саватия, ныне Провинциала* Скучных земель и настоятеля замка-монастыря Неусыпных братьев, как раз к нему в гости Лизе и не хотелось.

Саватий много лет не напоминал о себе… Первое письмо от него пришло после воцарения Михаила.

А когда — то, когда Империю ломала на части революция, и народники яростно преследовали представителей любого религиозного культа, Саватий прятался в доме Лизиных родителей… Благодаря им, у Полунощи была слава городка, основанного народниками, и, конечно, Саватия там не искали.

То время девушка не помнила и знала исключительно из рассказов: скупых — маминых, озорных и образных — отцовских.

Потом пришла Вторая Директория и Саватий перебрался в столицу: к нему была благосклонна и власть, и публика. Кажется, тогда он начал первый раз собирать братию.

Но народники снова взяли верх, и Саватий опять бежал на Север. Работал помощником отца, прикидывался простым парнем, носил Лизу на руках, а вечерами на кухне, закатав рукава толстого свитера, чистил овощи. Маменька кухонные дела плохо переносила, и нянюшка кашеварить не любила и не умела: помощь Саватия была уместна.

Лиза помнила, как нянюшка сидела на кухне, пристально наблюдая за Саватием. А он, случалось, чудил. Летом в свежее варенье накидал мух, зимой вместо овощей сварил очистки.

Лиза вздохнула, словно наяву увидев тяжелый взгляд Нянюшки и тарелку с супом, которую Саватий поставил перед ней. Сейчас ответная улыбка будущего Провинциала казалась вызывающей. Да, в то время она была еще мала, но чувствовала непонятную натянутость между этими двумя.

— Юродствуешь, значит, — медленно проговорила нянюшка. — Меня не жалко, ребенка пожалей.

— Ребенок будет есть кашу, — со смешком ответил Саватий. — А что не так с супом? Все, как вы любите!

Детская память стерла дальнейшую сцену и сейчас Лизе казалось, что она не помнит что-то безумно важное.

…Но в любом случае, ей — на дилижанс. Не потому, что он дешевле и не потому, что моторы еще не полностью захватили дороги: до замка-монастыря, который возвышался на горе, чуть в стороне от Межреченска, ходят только дилижансы. Похоже, Саватий до сих пор относится к любому техническому прогрессу с большим подозрением. А чудно, что под монастырь он выбрал бывшую тюрьму — когда-то печально известный на всю Империю Серый замок.

— Барышня, купите книжечку, — откуда-то сбоку вывернулся мальчишка лет семи и протянул Лизе тонкую брошюрку в яркой обложке. — Гривенник всего.

— Спасибо, милый, — хотела отказаться Лиза, но увидев в обложку, сморгнула и вгляделась в мальчика. — А где ты взял эту книжку?

— Братец старший у меня при нашей типографии книгоношей работает. Он захворал с утра. Я работу взял, значит, — ребенок тяжело вздохнул. — Только не берут у меня книжки-то. А в типографии ругаются, когда приносишь товар обратно и деньги вычитают. А книжка хорошая, на дирижаблях хорошо покупают. Берите, барышня!

— А еще есть …

— Вот их сколько!

— Нет, — Лиза перевернула книжечку, показывая обложку. — Вот про этого человека есть другие книжки?

— Есть, — обрадовался мальчонка. — Толстая! Смотрите какая! Но она одна, дюже дорогая. Рупель стоит.

— Я беру, — Лиза взмахнула рукой, стряхивая серебряный браслет с дамским кошельком** в ладонь. Мамин, маленький, изящный, покрытый разноцветной глазурью. Его удобно прятать в рукаве. Интересно, сам кошелек во сколько оценят? Ой, нет!

Маленький книгоноша посмотрел на рубль и десять копеек, которые Лиза вложила в его ладошку, и поднял заблестевшие глаза:

— Спасибо, барышня!

— Ступай, малыш. Пошли Госпожица тебе хорошую выручку.

Мальчишка серьезно кивнул:

— Я, барышня, за вас помолюсь Госпожице, чтоб и у вас все-все получилось! — и бросился бежать за следующими покупателями. — Не грустите, барышня!

Проводив его глазами, Лиза прикинула в уме размер бреши, которая образовалась в ее скромном бюджет благодаря неожиданной покупке: два пирожка, два чая, ночлег в дешевом трактире. Однако, разорилась! Даже по ценам Осинового прилично…