А Генрих был предан Марии более других: и душой, и телом. Эту связь не оспаривал никто: ни консорт, ни тихая жена канцлера. Монарх сама выбрала ее для своего Генриха. В народе шепотом шутили: королева проводила конкурс среди уродин.

Получить приглашение на вечер друзей королевы было почти невозможно и считалось большой честью. Но за время правления Марии-Александры таких счастливчиков набралось человек десять или чуть больше — обычно это были купцы и путешественники, принесшие несомненную пользу стране. Королева любила интересные истории. Видимо, некоторые рассказывали их особенно хорошо, поскольку получали приглашение снова, и снова.

Сегодняшний гость королевского вечера едва ли не только что вернулся из Империи, где — хотелось бы думать, что успешно — нынче правил сорванец Майкл.

Женщина, которая вошла в королевскую залу следом за Генрихом Хьюиттом, была известна в самых удаленных уголках мира. Ее лицо мелькало в газетах всех стран, ее фото продавали на базарах Южных княжеств, ее глаза смотрели и с огромных — в несколько этажей — афиш на Островах, и с круглых тумб Северной Империи. Актриса, певица, танцовщица и просто «великая Дерба» со свойственным ей изяществом присела в глубоком реверансе. Спустя десять секунд Мария-Александра распахнула королевские объятия:

— О, Дерба. Мы так рады видеть тебя! Газеты сошли с ума описывая твой триумф на Севере, — монархиня лучезарно улыбнулась.

— Благодарю Вас, Ваше Величество, — голос Дербы звучал глубоко и мягко, а улыбка была аккуратной. — Вы же знаете, газетчики всегда все преувеличивают.

— Не скромничай, это не твой случай, — королевскому смеху могли позавидовать хрустальные колокольца.

Дерба присела перед главой церкви и получив милостивое благословение, нежно расцеловалась с фрейлинами, улыбнувшись чете Огаст.

— С Карлом и нашей милой Анной вы уже успели встретиться, несносная девчонка. Даже Генрих меня опередил, — глаза Марии-Александры смеялись. — Раз милый канцлер и глава контрразведки уже в курсе твоих приключений, давайте прежде всего отдадим дань настольной игре.

— Я почти полный профан в таких играх, — в голосе актрисы звучало искреннее сожаление.

— Все, что бросает вызов нашему разуму, поддерживает нас в форме. Для тебя, Дерба, это актуально. И для меня тоже. Для всех нас, друзья мои. Считайте, что это дело государственной важности. Так что, даже не надейся, Дерба, я не дам расслабиться.

— Я Ваша верноподданная Дерба Бот, я всегда готова, Ваше Величество, — Дерба улыбнулась своей самой фирменной улыбкой.

— Скажи лучше, как поживает наш любимый чиновник со сложной фамилией? Бросай, Дерба, это твой ход, — королева сплела пальцы под подбородком и посмотрела на актрису совсем как добрая тетушка, заполучившая любимую племянницу в гости — "на пирожки".

— Настоящий ледяной великан, Ваше Величество.

— Неужели вместо сердца у него кусок льда? — притворно ужаснулась монархиня.

— Подозреваю, кусок льда у него совсем в другом месте. Ах, простите, Святейший отец! — Дерба сделала испуганные глаза. — Мне так неловко.

Мервин только взмахнул рукой: пустое.

Королева хихикнула, как школьница:

— Какой ужас, Дерба. Ты имела случай лично убедиться в этом?

— Я только надеюсь, моя королева.

— Дерба, фея наша, боюсь, у нас не так много времени. Нужно блюсти определенные приличия, Майкл не может убрать всех сразу… хотя… если выбора не будет… Да, все верно, Кейт, — королева проводила взглядом кубик, который, как водится мимо, бросила лира Клосс. — Некоторым фигурам полезно падать со стала.

— Но вся имперская фронда завязана на нем.

— Уверена?

— Это я уверен, Ваше Величество, — Карл счел нужным вмешаться в разговор. — И наш Джокер считает так же.

— Ваш Джокер от него еще дальше, чем Дерба, — королевское раздражение было еле уловимым, но колючим как шарф из мохера. Карл быстро опустил глаза. — Скажите мне лучше, милый Карл, когда мы получим нашу северную награду? Когда начнутся поставки северной ягоды? Мы же не полагаемся на Майкла, не так ли? У мальчика совсем другие задачи.

— Ваше Величество, разрешите мне, — мягко сказал Хьюитт, сделав знак слуге. Тот, коротко поклонившись, шагнул в нишу, и вернулся оттуда со шкатулкой в руках.

— Что это? — прищурилась было Мария-Александра и тотчас распахнула глаза, даже слегка выкатив их. — Милый канцлер, это какой-то сюрприз? Интересная шкатулка. На первый взгляд она проста, но, верно, ее простота обманчива — какая необычная работа.

— Вы совершенно правы, моя королева. Одно мгновение, — Генрих нажал на кованый завиток, и крышка шкатулки мягко откинулась. Внутри обнаружилась стеклянная сфера, в которую был заключен кристалл, по форме напоминающий ягоду малины, если, конечно, малина бывает такой — ярко-желтой, с отливом в темное, словно по ее бокам мазнули черной кистью.

— Это то, что я думаю, — благоговейно сказала королева. — Я хочу его потрогать!

— Не стоит, — голос канцлера звучал ласково. — Для этого нужно спускаться в мастерские, но мы же не будем привлекать внимание придворных сейчас?

— Он опасен? Он поэтому заключен в стекло?

— Это не совсем стекло, Ваше Величество. Наши ученые поработают над этой … хм … вещью. И сфера, и сама шкатулка — разработка Соцкого для нового типа кристаллов. По предварительным разведданным, новых запасов в недрах Панциря хватит на несколько столетий. На сколько точно, сказать не может никто. Наш человек в Полунощи работает над этим вопросом.

Королева задумчиво провела пальцем по кованным завиткам шкатулки:

— Не зря эта вещь показалась мне интересной. Необычная решетка, дерево, стекло, которое не стекло… Сфера заправлена в короб, он выглядит как деревянный… Он деревянный? Что это за дерево? Кедр?

— Как будто…

— Ну да, — с неудовольствием заметила монархиня. — Этого мы тоже не знаем.

— Кедр, — вмешался Огаст с коротким вздохом. — Но он подвергся особой обработке. Мы разбираемся.

— По-прежнему жалеете о Соцком? — остро спросила королева. Букву «ц» она произносила на имберийский манер, через несвойственное имперцам сочетание «-сщ». — Полно, Карл, он был фанатиком.

— И фанатиков можно допрашивать, — глава контрразведки усмехнулся.

— Положим, наши люди поторопились, — согласилась королева. — Но скажите мне лучше о другом: кристаллы старого типа по всему миру дробили без всякой опаски. А эти новые … как вы собираетесь их использовать, если боитесь открыть сферу?

— Сейчас он работает как замкнутый сосуд. Энергия циркулирует внутри его и эту циркуляцию обеспечивает именно сфера. Двигатель нового типа и — один такой кристалл позволит вашему мотору ездить лет сто, и только на его энергии. Это величайший прорыв. У нас есть кое-какие наработки…

— Однако, я помню, нам были нужны бумаги Соцкого, — вскинула ладонь Мария-Александра. — Дебра, вы привезли их?

Актриса взмахнула ресницами:

— Насколько я знаю, проблемы возникли в Полунощи. И теперь я снова поеду на гастроли в Империю, — она усмехнулась и быстро взглянула на Карла Огаста.

— Против нас играют большие расстояние и погода, — успокаивающе сказал канцлер и отсалютовал бокалом королеве. — Но на нашей стороне император Михаил, а ведет нас умнейшая женщина нашего времени. Эти трудности легко преодолимы. Вам не о чем волноваться, Ваше Величество.

— Песчинки под нашими колесами становятся камушками. Большие крепости разваливаются, потому что никто не обращал внимание на мелкие трещины. Нам всем есть о чем волноваться, лир Канцлер, — королева откинулась вглубь кресла и, забывшись, снова прищурилась, разглядывая карту. — Север, север… Бумаги, бумаги… У Соцкого, помнится, была дочь?

— Наш человек уверяет, что она совершенный профан в делах своего отца, даже никогда не появлялась на шахте, — заметила Дебра.

— Ты тоже профан в делах Соцкого, но все-таки знаешь о них поболе других. Отец и дочь, в маленькой лачуге, оплакивают жену и мать, вероятно, это горе их объединило, живут вдвоем, не имеют даже служанок… и дочь ничего не знает о делах отца? Не верю. Возможно, она не задумывается о его делах, нужно просто правильно спросить. Ты улыбаешься, Анна?