Она сама умывала святой водой сына, и утро маленького наследника всегда начиналось одинаково: мать садилась к нему на постель и протягивала маленькую плошку с глотком ледяной воды. Предание гласило, что источник, таинственно связанный с льдами Панциря, несет в себе целебную силу древних великанов. Один из них его и пробил его своим копьем, когда воевал с теми выскочками, что потом ушли на Север — Винтеррайдерами.

К подростковому возрасту будущий правитель заикаться перестал, вот только говорить ему нужно было медленно и совсем не волноваться при том. В благодарность Адлера Пиа воздвигла над Источником великолепную часовню, но сам кайзер всю жизнь, как в детстве, начинал день с глотка обжигающе холодной воды.

Однако, лишь приближенные знали — нарочитая медлительность не входит в число добродетелей Климента и, если на приемах, балах и выходах к народу, он тщательно контролировал себя и свою речь, то в кабинете не стеснялся и говорил быстро, чуть спотыкаясь и едва подтягивая первые звуки слов.

Сейчас же кайзер смотрел в документы, лежащие перед ним, и — молчал. И это был плохой знак: монарх умело давил свой гнев, да вот только прорывался он всегда неожиданно и порой с тяжкими последствиями для подданных. Уж лучше бы сразу вспылил.

Глава разведки Лотарь зу Харт долгим и нечитаемым взглядом уперся в лоб канцлера Эрхангена вон Царенцгена, сидящего напротив. Тот ответил ему таким же немигающим взором.

— Значит, вы уверены? — медленно спросил кайзер, по-прежнему разглядывая бумагу и не поднимая взгляда на герцогов.

— Наши люди не обнаружили никаких следов, — сухо молвил Харт. Эрханген опустил глаза.

— Вы уверены, что он п-погиб? — нетерпеливо спросил Климент, отбросив наконец, выдержку и оба герцога незаметно перевели дух.

— С большой вероятностью, мы можем утверждать, что он погиб, — Харт снова уставился на Эрхангена, который не поднимал глаз.

— Эрх? — кайзер уперся взглядом в канцлера.

— Я думаю, что наш план хорош, Ваше Величество, — учтиво ответил тот. — Однако, нам не следует его воплощать немедленно. Стоит понаблюдать за ситуацией.

— П-пока мы н-наблюдаем, — быстро заговорил Климент. — П-пирог с-съедят!

— Но ведь наш главный приз — Оплот, который мы хотим вывести из-под руки принца Майкла? — возразил канцлер мягко. — Мы гонимся за двумя зайцами, но…

— Но вы предлагаете уступить одного Королеве? — усмехнулся Харт, перебивая.

— Добровольно отказаться от денег, — снова размеренно произнес кайзер, откидываясь вглубь кресла.

— Да, денег. Больших, но коротких, — осторожно заметил Царенцген, нечитаемо взглянув на Лотаря. — Пусть Королева и ее флот растаскивают имущество Зюйд-Каритской компании. Ожидаемо к ним присоединятся и торговцы. И никто не заберет всех денег Винтеррайдера. Каждому достанется понемноу, но каждый будет желать большего, полагая, что он в своем праве, а оппонент нет. Это их отвлечет. Оплот даст нам ключ к Панцирю и кристаллам. Это куда более выгоднее в долгой перспективе. Более того, мы знаем тайну рождения Майкла и это дает нам дополнительный козырь в переговорах с Империей. Их тоже придется вести.

— Оплот даст ключ, — усмехнулся Климент, медленно выговаривая слова. — Но вы не уверены, жив или нет Винтеррайдер. И тут ваш козырь бессмысленней любимых кошек Ее Величества. Если он жив, то наш поход к замку обернется гибелью солдат. Мы с вами знаем, что игнорировать потусторонние силы глупо. Мои предки уже заплатили за свою самоуверенность жизнями рыцарей — вам ли не знать вон Царенцген?

Эрханген склонил голову. У Лотаря болезненно заныло в груди. Он, выходец из семьи богатых торговцев, титул заслужил своим потом и горбом, и в документах гордо именовался как зу Харт I, в отличии от канцлера, который был тридцать первым герцогом Царенцген.

Старая знать, с выдержкой.

И порой мнилось, что канцлер только и ждет удобного момента, чтобы приятно спросить: «А чем занимались ваши предки зу Харт, когда мои воевали во славу великого кайзера и наших земель?»

Харт и сам хотел бы это знать.

«…Воевали во славу великого кайзера, завоевывая и отвоёвывая Оплот у отщепенца Винтеррайдера?»

Но не отвоевали же! Лисы, что гордо красуются на гербе Царенцгенов, бежали от медведей и волков Винтеррайдеров — охотников зимы.

Сыну Харта тоже будет нужна красивая легенда, пусть на его гербе никогда и не будет древнего зверя.

Но Харт в зубах принесет этот замок Его Величеству. И торговые деньги Винтеррайдера тоже. Деньги лишними не бывают. Никакие.

В конце концов, его брат — торговец на Островах — с подсказки Харта начал заниматься политикой. В сенате Островов достаточно тех, кто за малую долю предпочтет закрыть глаза и не открывать рот.

— Нет, господа, так не годится, — снова медленно заговорил кайзер. — Мне нужна полная гарантия. Ступайте, дорабатывайте свой план! И помните — что именно я хочу от вас услышать!

Когда зу Харт с поклоном пропускал в высокие двери вон Царенцгена, в спину прилетело быстрое:

— Л-Лотарь! Задержитесь! — и с внутренним торжеством глава разведки увидел, как еле уловимо дернулось плечо канцлера. Теперь благородный лис поломает голову над тем, что было после того, как за ним закрылась дверь.

Лотарь остался с монархом один на один. Он бы так не радовался, знай, что Царенцген прямиком отправился к кайзерине.

В Южных княжествах рассказывают такую легенду: местный принц решил выехать в город, чтобы развлечься, а время для развлечения он выбрал самое неподходящее — ночь. Впрочем, как знать, как знать, кому-то и ночью веселье.

А надо сказать, что дворец принца стоял на острове, посередине прекрасного города Мец — столицы Южных княжеств. Так что принцу волей-неволей приходилось переправляться на тот берег на лодке, которую он прятал в маленьком затончике, у королевского сада. В те времена при дворцовой поварне жила белая кошка, и в этот час она гуляла неподалёку от того места. Легенда гласит, что сначала она проводила принца внимательным взглядом, а потом вдруг с громким мяуканьем побежала за ним. Принц знал кошку и даже, случалось, играл с ней. Он взял пушистую мурлыку на руки и погладил ее, успокаивая, когда же хотел опустить ее на землю, кошка раскричалась, да так громко, что разбудила саму королеву. Принц никуда не поехал — маменька вмешалась и не отпустила.

Похожая история случилась и на следующую ночь. На третью же принц прятался от кошки, но она его все-таки задержала при попытке отплыть и снова подняла шум. А на четвертый день стража поймала наемных убийц, которые караулили принца на городской пристани три ночи подряд, и ничуть в этом деле не преуспели.

Свою спасительницу принц забрал в королевские покои, и с тех пор белые кошки невероятно расплодились в Меце. Их так и зовут мецкие кошки, их отличительная черта — белая длинная шерсть, пушистый хвост и янтарные глаза.

Из книги рассказов о народах Южных земель, изданной в Имберии век назад

Рассказывают, что кайзерина Гера Анжелина кошек любит чрезвычайно. Не зря ее предки правили в Меце. Первую кошку она привезла с собой из Империи — подобрала по дороге, когда свадебный поезд следовал из Темпа в Арен. Тогда об этом даже писали в газетах: кошка была совершенно белой и пушистой, и это сочли добрым знаком. Принцесса Гера — одинокая ветка Мецкой династии — воспитанница императора Александра и старшая наперсница Великой княжны Веры, всегда была очень добра. Однако, ее доброта имеет границы. Ее нынешние подданные саму ее сравнивают с кошкой: такая мягкая, как кошачья лапка без когтей, но мало кто может догадаться, в какой момент кошка их выпустит.

Из дневника одной путешественницы

Кто умеет веселиться, тот и горя не боится.

Поговорка

Несравненную кайзерину Эрханген встретил на открытой галерее дворца. Гера Анжелина в окружении фрейлин шестововала на обычную прогулку. Все девять фрейлин несли изящные корзинки, где на расшитых золотом розовых подушечках возлежали довольные белые кошки.