Они в то время даже знакомы не были. Саватий — совсем другая история.

Мамина.

Какой-то противный холодок морозил кожу, когда Лиза входила под своды главных врат Серого Замка. Надвратная башня монументально возвышалась над окрестностями, утыкаясь шатровой крышей в рваные облака. С верхних этажей должно быть открывается прекрасный вид на окрестности… Во всяком случае, дорога просматривается очень хорошо, со всеми ее многочисленными изгибами, потому что гора, которую венчает Замок, тоже… не маленькая.

Удивительно, врата были огромные, а калиточка в них — махонькая. В такую не входят — вползают по одному, пригнув голову и низко склонившись к собственным коленям.

Свод главных врат высок, а надвратная башня не зря выглядит широкой: за первыми вратами обнаружились еще одни — тоже с калиточкой, на вид вполне обычной.

— Твое имя, дитя? С какой целью ты пришла под кров сей? — человек в сутане с капюшоном, надвинутым так, что лица не видно, задал вопрос мягко, вынырнув из густой тени в углу вторых врат.

Лиза вздрогнула, и тут же с облегчением поняла: не к ней обращаются. Женщина в черном платке обогнала девушку перед самой калиточкой. Но это даже хорошо, быть первой не хотелось…

А вправду, как ее имя? Когда они ехали в дилижансе она говорила больше всех, но сама так и не назвалась.

Попутчица вдруг бухнулась на колени, закричав так, что черная сутана отшатнулась:

— Помоги, помоги! Проводи меня к чудотворцу! Дочь, дочь! Моя дочь, моя дочь умирает!!! К Саватию проводи меня! — она разрыдалась, протягивая руки, и поползла за привратником.

Ее крик взлетел, ударился о каменную кладку, заполнил пространство, заметался между стен, оглушая всех. Женщина попыталась ухватить край сутаны, но рука сорвалась, а привратник попятился от нее с еще большим проворством. Коротко выдохнув, Лиза шагнула вперед и, ухватив женщину за плечо, почти крикнула, разрывая вопль несчастной:

— Конечно, он поможет! И Провинциал Саватий поможет, он, наверное, уже знает, что ты тут. Но для начала брату на воротах нужно пропустить нас всех в монастырь.

— А? — всхрипнула женщина, подняв красное, мокрое от слез лицо. Лиза содрогнулась, увидев ее глаза и, повинуясь мгновенному чувству прижала ее голову к себе — так в начальной школе Полунощи она обнимала обиженных, заплаканных детей… пока ее не уволили, конечно же. Госпожица, что она обещает?

— Э-э-лиза!?! — столько лет прошло, а этот голос и протяжную «э» Лиза узнала мгновенно. Теперь она разглядела узкую дверь, что сливалась с серой стеной в густой тени вторых врат. Савватий, все такой же чрезмерно худой и как будто совсем не постаревший, полу-вышагнув из нее, смотрел на девушку… в полутьме выражение его глаз было невозможно разобрать.

Ее ответ был озорным:

— Дядюшка! Я же обещала вас навестить!

Обещала. И было ей тогда лет пять-шесть: «Ты уезжаешь, дядюшка, значит, теперь я приеду к тебе в гости!»

Саватий хмыкнул. Женщина в черном платке, которую Лиза все еще держала за плечи, издала какой-то слабый звук, и он чуть повернул голову:

— Она с тобой?

— Нет. В смысле, мы вместе ехали в дилижансе. Она была добра ко мне в дороге.

Узкая ладонь Саватия легла на черный платок. Женщина всхрипнула, а Лиза снова внутренне содрогнулась от надежды в ее полубезумном взгляде. Так у самого края смотрят на Бога… и боятся, что Бог не выполнит волю просителя.

— Умиротворись. Ты все сделала правильно. Вечером братия будет молиться за твою дочь, но подумай о воле Небес. Подумай об этом! — голос Саватия неожиданно громыхнул металлом. — Святое Провидение ведет тебя особенным путем. Вставай!

Он поманил к себе привратника и кивнул на попутчиц Лизы, которые, сбившись в кучку, наблюдали за развернувшейся сценой:

— Всех разместить в белых гостевых. И скажи там, что я жду Акулину через час.

Взгляд, обращенный на Лизу, был спокойным и внимательным:

— Ступай за мной.

… Внутреннее убранство надвратной башни Лиза не разглядела. Саватий шел быстро, не обращая внимание на встречных, которые кланялись, едва завидя Провинциала, и застывали в низком поклоне, пока он не миновал их. Похоже, он единственный, кто не носит капюшон. Зато не перепутаешь…

Однако, расстояния здесь… огромные.

Куда он ее ведет?

Но тут Саватий свернул в арку, которая оказалась не очередным бесконечным коридором, а тупичком для кабины подъемного механизма.

— Сейчас поднимемся на верхний ярус, — не оборачиваясь, объяснил он. — Вставай сюда.

— Выдержит? — Лиза не спешила заходить. Знала, что в старину такие открытые подъемники делали в расчете на одного человека.

— Мы с тобой худенькие, — скупо усмехнулся Савватий. — Сойдем за тяжелого рыцаря.

Тесная кабинка медленно, с натугой, ползла вверх и краем глаза девушка видела как появляются и скрываются замковые коридоры: один, второй…

Как они близко стоят, так, что Лиза, кажется, чувствует настроение Саватия. Он… не доволен?

Неожиданно, но они одного роста. А еще худые и русые… В детстве, в Полунощи шутили, что Лиза копия дядюшки. Родители отрекомендовали его родственником. Нужно было как-то объяснить людям появление в их доме будущего Провинциала… Девушка быстро взглянула в его лицо: вот уж не хотелось бы быть копией такого лица. К счастью — нет.

А он словно ждал ее взгляда:

— А ты выросла. И совсем стала похожа…, — Саватий вдруг осекся.

Лиза прекрасно знала, что она не в маму пошла, да и от папы взяла разве только что цвет волос и глаз, но все равно спросила дурашливо:

— На маму? На папу?

Савватий молчал, играл желваками и пристально разглядывал Лизу:

— Ты зачем приехала?

____

*Автор использует термин «провинциал» как духовное звание. Кстати, в католической церкви этот термин вполне в ходу. Провинциал — глава духовного союза, выполняющего определенную миссию. Провинциал может относиться к какому-нибудь монашескому ордену и обычно ему подчинены настоятели монастырей либо на определенной территории, либо в монашеском Ордене. Волею автора, провинциал Саватий будет иметь еще больше власти.

**Прообразом кошелька Лизы стали «кошельки милосердия». В них, как понятно из названия, носили милостыню, которую раздавали нищим: деньги из такого кошелька доставали очень быстро. Дамские кошельки милосердия порой были весьма миниатюрны.

Панцирь — земля негостеприимная для людей. Впрочем, выражение это не совсем точное. Чем дальше от Скучных Земель, тем больше льда на Панцире. Странное, заснеженное, безлюдное место, без деревьев и кустов. Но, как в любой пустыне, на панцире, опять же ближе к Скучным Землям, встречаются некие оазисы, которые человек обжил…Какой бы суровой не была погода, жизнь есть везде …

…Замок «Оплот Севера» принадлежит как бы двум мирам: находясь на крайней точке Скучных Земель, он выдвигается вперед, словно врезаясь в Панцирь. Погода здесь обманчивая и не постоянная. Свой суровый нрав она может показать среди лета, засыпав все снегом, а может и в октябре баловать местных жителей солнцем и дождем. Человек, чуждый Северу, никогда не знает к чему ему готовиться.

Из дневника путешественника Изольда Карловича Мора

Новости, которые Империя получала постепенно, обрушились на Анну вместе с ворохом промокших газет: несколько дней мело и дороги к Оплоту не было.

Анна потерла виски: с почтой определенно надо было что-то решать: они как на острове здесь. Но… не сейчас. И не известно, сколько она здесь еще будет работать и жить.

Судя по газетам, в Империи определенно творится что-то не то. Новый император… Он же… Ему же нужна Империя? Он понимает, что делают его люди? Или это… это что?

Мысли разбегались, и Анна не могла собрать их в кучу.

Во-первых, младший Винтеррайдер был в Империи, когда убили старшего брата. И…

И он уехал! Как такое может быть?