«Растяпа! Идиот! Зачем вообще из ножен его доставал? И как теперь? Ножом в глаз этого гада убивать?»

Руаль, продравшись через кусты, чуть не свалился вместе с конём в этот же овраг. В последний момент заметив, что земли под ногами нет, конь встал на дыбы, как-то извернулся и остановился, нервно перебирая копытами на верхней кромке оврага, осыпая вниз комья земли.

- Стой, трусливая тварь! Так-то ты показываешь свою любовь к моей госпоже, ничтожество! Сын раба! Остановись и сразись со мной, если в тебе есть хоть что-нибудь от мужчины!

Луна снова выглянула из-за туч, и Жан заметил неподалёку торчащий из грязи клинок. Потянувшись, ухватился за его шершавую, ставшую уже родной, рукоять.

«Во-от. Теперь другое дело, мальчик. Теперь поговорим».

- Я здесь! — прохрипел Жан, удивляясь собственному, совершено сорванному от криков голосу. — Я жду тебя. Давай, спускайся ко мне, если не боишься.

- Я боюсь? Да ты…

- Руаль, стой! Не смей! Он убьёт тебя… Или ты его. И то и другое ужасно… Пойми, я люблю его, а не тебя. Даже убив его, ты меня никогда не получишь! Слышишь?

- Осторожно, Лин! Тут овраг. Не свались. — крикнул ей Жан.

- Милый мой… Сердце моё, как ты?

- Жив и почти здоров… Отзови своего мальчишку, а то я и правда его убью. Не хотелось бы, хотя он хам и невежа. Я даже готов наградить его за то, что он решился устроить тебе побег. Пойти против воли герцога Арно это поступок, достойный мужчины… Теперь у нас общий враг, Руаль. Может, мы могли бы поладить?

- Я не знала Жан… Прости меня, я… Я поверила что они тебя убили. Я только поэтому решилась…

- Будь ты проклят, мужлан! - прорычал Руаль и, спрыгнув с коня, принялся скользя по крутому склону, спускаться в овраг. В одной руке у него был меч, а в другой треугольный щит.

- Стой, Руаль! Остановись, Триса ради!.. Неужели ты не понял? Я тебя обманула. Я всё равно никогда, никогда не буду твоей!

- Даже если ты не достанешься мне, этот безродный трус всё равно тебя не получит! — скатившись на дно оврага, Руаль решительно бросился в атаку на Жана, ждавшего его в тени овражного склона.

При свете луны Руаль был виден как на ладони. Он с размаху рубанул в направлении Жанова силуэта. Потом, подшагнув, рубанул ещё раз. Жан отклонился, и тут же нанёс колющий удар. Попал в лицо. Руаль, жалобно вскрикнув, попытался отскочить, прикрывая лицо щитом. Жан, сделав выпад, уколол его снизу, под щит. Потом нанёс ещё один укол — в бок. Ноги Руаля подкосились и он, не издав ни звука, упал лицом в воду текущего по овражному дну ручейка.

- Ну, кажется, всё, - прошептал Жан. От напряжения его немного трясло. Враг конвульсивно дёрнулся и замер. Жан, как мог, бережно, вытер свой клинок о пучок травы, свисающей с овражного склона. Вогнал меч в ножны.

- Сердце моё, ты цел?

- Почти, - прокряхтел Жан, трогая себя за помятый при падении бок, и принялся высматривать, как бы ему выбраться наверх.

- Ты ранен?

- Ерунда. Ничего страшного… Прости, Лин. Я, всё-таки, убил твоего кавалера. Подожди. Сейчас выберусь отсюда и…

- Жан! Я… Лин шагнула вниз и, рассыпая перед собой комья глины, скатилась прямо ему в объятья.

Жан крякнул от боли. «Похоже, с одним из рёбер беда. Надо сказать Орсту, чтоб посмотрел… Вот чёрт! Он же ещё дня три в Тагор с телегами будет ползти!»

- Ты точно не ранен? Он так рубил мечом, что…

- Он ни разу меня не задел.

- А это что? — спросила Лин, коснувшись пальцем пореза на его щеке. Лизнула палец и с укором покачала головой: — Кровь.

- Это не он. Это раньше…

- Что раньше?

- Потом расскажу, - прошептал он, и поцеловал её обветренные, но такие желанные губы.

***

Огонь, наконец, разгорелся. Жан и Лин, по-очереди, аккуратно подкладывали в него небольшие сухие веточки. Пламя, потрескивая, обдавало их дымом и приятным теплом.

- Ты что, правда не умеешь пользоваться кресалом? Или это ты так проверял, сумею ли я сама разжечь огонь?

- Не собирался я тебя проверять, - пожал плечами Жан. — Я, действительно, не умею вот так, кресалом… Если бы ты не разожгла огня, пришлось бы нам до утра сидеть в темноте… Хорошо, что ты умеешь. Хоть согреемся и просушимся немного. Зря ты спрыгнула ко мне вниз. Только ноги намочила.

- Не зря, - она снова прижалась к нему. Бок отозвался ноющей болью. Жан дёрнулся. — Что? Опять слишком сильно? — огорчилась Лин. — Ты весь изранен на турнире?

- Не только на турнире. Но это долгая история.

- Так расскажи. Всё равно до рассвета ещё далеко… А ещё мы можем пожарить на костре две колбаски. Это всё, что я из дому прихватила. Вот. Можно насадить их на веточки и разогреть над костром. Я так всегда делала в детстве, когда ходила с отцом в ночное. Нет ничего, вкуснее такой свиной колбаски, поджаренной ночью, под звёздами. Когда Руаль разжег костёр я уже хотела их достать, чтобы… Но тут мне вдруг послышалось, что ты зовёшь меня. Далеко-далеко. Еле заметно. И я замерла. Стала слушать… Они ведь мне сказали, что ты умер. Что тебя разбойники убили, когда ты возвращался в Тагор с турнира. И по подлой ухмылке того рыжебородого негодяя с кривым глазом, который об этом рассказывал, видно было, что он и сам — один из этих разбойников… Они так радовались, так были уверены в твоей смерти, что и я проверила. А тут — твой голос. Потом снова. Уже чуть громче… Тогда я вскочила на Рыжуху и помчалась назад, к тебе. А Руаль схватил оружие и бросился следом за мной… Господи, Трисе! Как нелепо и обидно всё получилось… Ты не верь ему, милый. Я точно знаю, что ты не трус. И я вовсе не считаю тебя безродным… Ты что, уже слопал свою колбаску не разогретой?

- Угу. Очень вкусно, - Жан облизал пальцы и улыбнулся. — На самом деле я, конечно, трус. Но не настолько, чтобы разум от страха терять. Сражаться пешим, даже без копья, против всадника было бы самоубийством. Вот я и побежал. Думал, там лес… А свалился в овраг… А ещё я старик. И лицо у меня теперь в шрамах, как у этого твоего вдовца, Гизеринга, или как его…

- Гизериха, - поправила Лин. — Вовсе ты не старик. И шрамы у тебя совсем не такие. Очень милые шрамы… И вообще, скоро они все заживут. Нет, тебе, конечно, не восемнадцать. Судя по поведению, тебе все двадцать пять. Может быть даже тридцать… Ну что ты смеешься? Или ты мне всё наврал про свою родину, или ты откуда-то совсем издалека. Например, с той стороны Южного Океана. С Лааданских островов, да? Оттуда до нас плыть, наверное, года три. И это многое объясняет… Знаешь, я однажды видела зинбарца. Он был весь совсем чёрный. Вот как эта ночь. Только губы красные, и размером как лепёшки. А лааданцев я не видела ни разу. Они приплывают только в Зинбар. Иногда, очень редко, в Динай. Вот я и подумала…

- Хотелось бы мне и самому побольше узнать о том, что происходит в Зинбаре и в Лаадане… Нет, я не оттуда, солнце моё. Я совсем из другого мира. Похоже, из очень далёкого. Сам не пойму, как так получилось, но мой разум вдруг попал в тело этого, - он похлопал себя по груди, - чернявого юноши. Это случилось год назад, когда его ударила молния. С тех пор я в нём и живу. Молодое, здоровое тело. Ему и правда восемнадцать лет. А вот разуму гораздо, гораздо больше.

— Ну вот, — Лин нежно чмокнула его в щёку. — Я же говорила, что ты совсем не старик. Расскажи лучше, что было там, на турнире, что случилось по дороге домой и вообще… — Лин уселась поудобнее и надкусила холодную колбаску, так и не насадив её на веточку.

***

— Так что мне пришлось сломать в твоём доме ворота. А потом был бой. Потом они сдались, а я вошел в дом. Узнал, что ты незадолго до этого сбежала с Руалем, и тут же бросился в погоню.

— Значит, был, всё-таки, бой, — упавшим голосом пробормотала Лин. — Убитых много?

— Двое точно. Мои люди насмерть забили тех двоих, кто кинул в меня копья. Одно копьё я поймал щитом. Другое вот, - он коснулся царапины на щеке. — А раненых много с обеих сторон. Гильбер там старается всех подлатать…