Публике, конечно, именно этого и хотелось. Многие трактирщики и даже виноделы тут специально добавляли в своё вино разные одурманивающие травы, так что главным отравителем он себя не чувствовал. Но, всё-таки, ему уже который месяц казалось, что в своём производстве самогона и креплённого вина он уже достиг предела возможностей. Он понимал, что на этой идее можно зарабатывать ещё больше. Однако для этого надо было не только увеличивать продажи — надо было ещё и улучшать качество товара, и, главное, удешевлять его производство.

Всё залежалое и неудачное вино в Тагоре и ближайшей округе уже было скуплено Жаном по бросовой цене и почти полностью перегнано в самогон. Ждать следующего урожая винограда было долго, а покупать более дорогие вина для их превращения в плохой самогон было уже не выгодно. Качественное тагорское вино и так продавалось за хорошую цену. Нужно было искать более дешевые источники браги, то есть источники глюкозы, которая при брожении дала бы ему алкоголь.

Мёд, сладкие ягоды и другие плоды, конечно, годились, но самогон из них вышел бы не дешевле виноградного. Всё сладкое и так успешно съедалось местными жителями или сбраживалось и использовалось для приготовления различных фруктовых вин. Да, осенью, при большом урожае фруктов такая, фруктовая, брага из перезрелых яблок, груш, слив, из некондиционного винограда и даже из перебродившего виноградного жмыха будет дешевой. Но для успешного бизнеса, захватывающего новые рынки и приносящего всё больше прибыли, надо, чтобы его самогонные аппараты работали круглый год. Жан знал, что самогон прекрасно гонится и из перебродившего зерна. Лучше — из пшеницы с высоким содержанием крахмала… Конечно, в условиях Земного мира он бы просто купил мешок сахара в магазине, но здесь, в диком, варварском мире чистый сахар был настоящим сокровищем, тратить которое на самогон было ужасным расточительством.

Жан успел провести пару экспериментов с брожением пшеницы и дальнейшей перегонкой получившейся браги, но остался не доволен результатом. Потом, из-за подготовки к турниру, у него уже не оставалось времени на то, чтобы продолжать эксперименты самому. А объяснять что-то нанятым местным тагорским работягам он боялся. Пустившись в объяснения сложных процессов на чужом, не до конца ещё понятном ему языке, он вполне мог оказаться в глазах суеверных жителей опасным еретиком, а то и колдуном-отравителем. Конечно, полгода назад Жан сумел объяснить тагорскому епископу, что «открытый» им «винный дух» просто «выпаривается» из вина, ничего кроме вина не содержит, и поэтому тагорское крепкое это вполне дозволенный богом и законом напиток. Но то, что он сумел донести до епископа эту нехитрую мысль, было огромной удачей. Притом, эта удача стоила ему шести сотен со на подарки и откровенные взятки, и целого месяца, потраченного на предварительную обработку епископа и его окружения. Теперь же, если взяться за производство самогона не из вина, а из пшеницы, или чего-то другого, то доказать безвредность и законность получившегося продукта будет куда сложнее. Поэтому, чтобы не вызвать подозрений и обвинений, новый самогон должен быть гораздо лучшего качества, чем нынешний. Иначе у людей рано или поздно возникнут нехорошие вопросы к новоявленному «колдуну».

Размышления Жана прервал Ги, сунувший голову в шатёр:

- Господин, там к тебе пришли.

- Кто это «пришли»? - пробурчал Жан, лихорадочно ссыпая золотые монетки в кошель.

- Пришел тот меданец, с которым ты вчера рядом сидел на пиру.

- Так он жив! - Жан вскочил на ноги. Завязав кошель на шнурок, кинул его в ларец. Захлопнув крышку ларца, двинулся к выходу. Потом, сообразив, что такие деньжищи даже своим слугам не стоит доверять, подхватил ларец, и вышел наружу прямо с ним в руках.

***

- Главное, что голова цела. А шлем… - Арнильф беспечно махнул рукой, - тем более, что этот шлем потом, как трофей, достался Эльдану… А здорово ты этого ублюдка приколол! Насадил его на меч, словно поросёнка на вертел! - меданец довольно усмехнулся и похлопал Жана по плечу.

«Да уж. Мне теперь этот меч, застрявший в глазнице Эльдана, ночами, наверное, будет снится».

- Я что пришел-то? - Арнильф поморщился, потёр левой рукой висок, и ещё отхлебнул вина из своего серебряного кубка. - Кстати, хочешь? Нет?.. А у меня с утра голова раскалывается после вчерашнего. С утра пил альдонское, чтобы хоть как-то прийти в себя перед боями. А потом этот ублюдок рубанул меня в темечко! Даже на ноги подняться не дал. Налетел, как коршун… Я думал — он мечом череп мне проломил… Но ничего. Кость цела. Только шишка большая вскочила. Но главное, голова теперь кружится так, что меня постоянно тошнит. Поесть толком не могу. Хочу, но не могу. Как съем что-нибудь, меня сразу выворачивает. Только сладким пейлорским теперь спасаюсь…

- Доспех, господин, - в пол голоса напомнил ему, склонившись над плечом, рыжеволосый конопатый слуга.

- Да, верно, Рентус. Доспех. Тебе, Жануар, как трофей достались доспехи, щит и меч моего братца Арнольфа. Я хотел бы их выкупить, или, может быть, обменять. У меня, знаешь ли, тоже есть трофеи. Да что там, даже Нольфи сумел добыть два трофейных комплекта, прежде чем столкнулся с тобой, так что…

- И сколько ты дал бы за его доспех? - поинтересовался Жан. - Он сидел напротив Арнильфа на своем, полном золота, ларце, как на низком стульчике. Сам Арнильф, стоявший на ногах нетвёрдо из-за полученной в бою контузии и, главным образом, из-за «лечения» вином, был посажен на раскладной стул Жана.

- Ну… У меня есть три меданских либра.

Жан прикинул в уме: «Это три раза по двести семьдесят со… шестьсот, и трижды семьдесят — ещё двести десять, то есть всего восемьсот десять со?»

- Три меданских либра за весь его доспех, щит и меч? - скептически переспросил Жан.

- Ну да. Разве это плохая цена? - удивился Арнильф.

- Его кольчужные штаны я мог бы за эти деньги отдать.

- Только штаны? - удивлённо поднял брови меданец. - А… всё его добро ты во сколько оценишь?

- Кольчуга отличного качества. И на штанах, и на крутке. В Гетельде такой, пожалуй, никто не делает. Так что… Двенадцать либров за всё. Не ваших, меданских, а полновесных, эберских либров.

- Ну ты… Да отец ему всё это за девять меданских либров купил в Ринте! Совсем недавно, этой зимой. В лавке купил, а не с рук, как трофей. А ты, между прочим, в трёх местах этот доспех своим мечом продырявил!

- Только в одном, - поправил Жан. - На плече. В остальных местах доспех не пробит, я смотрел.

- Точно не пробит? - нахмурился Арнильф. - А откуда у Нольфи на ноге, и на руке, вот тут здоровенные блямбы?

- Во-от. Синяки есть, а доспех цел… Отличный доспех, я же говорю. Такой хороший, что мне даже не хочется его продавать.

Арнильф озадаченно посмотрел на Жана, но потом заливисто рассмеялся. Хлопнул себя ладонью по колену:

- Я ведь забыл… Ты же винный торговец! Торговец, Куббат меня задери, только недавно купивший свой титул… Ну, ладно. Тогда давай торговаться. Я готов даже занять и заплатить тебе завтра целых семь либров. Да прямо сегодня вечером семь, за доспехи малыша Нильфи, и его щит с мечом в придачу… Ну, что ты кривишься? Ладно, его щит и меч можешь оставить себе.

- Здесь, в Гетельде, нет таких хороших мастеров, как у вас, в Ринте. Здесь такой доспех стоит дороже. Он настолько хорош, что я сам теперь его буду носить.

- Ты? - меданец отхлебнул ещё вина, внимательно осмотрел Жана и покачал головой. - Нет, для тебя он, всё же, не полезет. А Нильфи, может, ещё год, а то и два в нём проходит. Он же тощий как цыплёнок. По росту почти догнал меня, а мясо… И есть ведь хорошо! Куда всё девается?.. Тебе его доспех будет тесен в плечах. А штаны-то уж точно.

- Да, - Жан кивнул. - Ты прав. Придётся всё переделывать. Клинья вставлять… Но здесь, в Эймсе, я другого такого доспеха больше не найду.

- Найдёшь, - вздохнул Арнильф. - Проклятый Ложеронт, прежде чем сдохнуть от твоего удара, забрал как трофей, весь мой доспех. Вот он бы тебе подошел по ширине. А по росту, думаю, даже был бы великоват. Но ведь укорачивать кольчугу проще, чем надставлять. Теперь наследники Эльдана наверняка выставят мой доспех на продажу, так что, если бы ты взял у меня семь либров за доспех мальчишки, то вполне мог бы потом для себя выкупить у них мой доспех.