Раздался приглушённый хлопок, подбросивший парочку в воздух. Не сильно высоко, всего на метр, но это и не важно. Важным было то что защитное поле бронированного схлопнулось, на последок ярко сверкнув.

С этого момента борьбы растеряла остатки своей элегантности. Бронированная туша пыталась подняться, в то время как мальчишка ей активно мешал. Оба соперника практически выбились из сил. Мальчишка, весь перемазанный грязью, пыхтел как загнанный зверь, выдавливая сквозь зубы нечленораздельный рык. Бронированный же не издавал ни звука, кроме приглушённого дыхания.

Но, что один, что другой, двигались всё медленнее и медленнее.

В какой-то момент мальчишка изловчился и выдернул секиру из рук бронированного, отбросив её в сторону. Не слишком далеко. На что бронированный усилил свои попытки подняться, всеми силами пытаясь доползти до оружия.

Мальчишка же, всё так же восседая на бронированной туше, обвил шею противника травмированной рукой, в то время как другой активно шарил по окружающей грязи. Наконец он нашёл что-то что было похоже на оружие. Камень. Приличного размера булыжник обрушился на шлем противника с глухим лязгом. Ещё и ещё, пока не раскололся на мелкие куски.

Мальчишка вновь не растерялся. Он зажал в руке обломок камня, больше напоминающий короткую щепку, и принялся вонзать её в неприкрытую шею противника, оттягивая шлем в сторону. Полилась кровь, и её поток усиливался с каждым ударом.

Судя по всему он не мог достать до артерий, но, неудачное оружие он компенсировал энтузиазмом.

Бронированный слабел с каждой каплей крови, замедляясь всё сильнее. Но, не смотря на своё плачевное положение, он не прекращал попыток добраться до своего оружия. И у него это почти получилось. Ему оставалось проползти какой-то метр, чтобы вновь завладеть разрушительной секирой.

Мальчишка, видя что не успевает прикончить своего врага, отбросил обломок камня и вцепился в шлем. Обеими руками, не смотря на то что левая ладонь серьёзно обгорела, и слушалась откровенно скверно. Вцепившись в шлем он принялся проворачивать его, прилагая колоссальные усилия, выдавливая из себя последние крохи выносливости.

Безликий шлем проворачивался медленно, с заметным сопротивлением, а латная рукавица почти дотянулась до рукоятки секиры.

Наконец, с коротким вскриком, мальчишке удалось свернуть голову своему противнику. Латная перчатка шлёпнулась в грязь, а бронированные ноги перестали загребать землю.

Мальчишка обессиленно обмяк на бронированной спине, тяжело дыша.

Он выиграл. Победил могучего противника, находясь в заведомо проигрышной позиции. Что оружие, что доспехи, что навыки, были не на его стороне. Да, ему помог тот страж, но это имело малое значение.

Этот бронированный был, либо имитировал, Мастером Смерти. Он носил оружие Мастеров Смерти. Был облачён в доспехи Мастеров Смерти, пусть и несколько отличающиеся от стандартных.

Этот противник был не его уровня, но он смог его одолеть.

Достойное деяние.

Именно об этом думал Каалнигар, приближаясь к, тяжело дышащему, мальчишке. Ему требовалось исцеление и перевооружение, не говоря уже про отдых. Каалнигар собирался отправить его к той парочке фермеров, с наказом двигаться к союзным силам. Хватит с него на сегодня. Дальнейшее продолжение боя для него будет фатальным. Глупая смерть мальчишки не входила в планы Мастера Смерти, пусть он и сам не понимал их.

Ведь он должен был вмешаться сразу, как только настиг место сражения. Но… не сделал этого.

Пока Каалнигар подходил к мальчишке тот смог самостоятельно подняться, только для того чтобы отвесить смачного пинка бронированной голове. После этого он позорно шлёпнулся в грязь, как раз рядом с секирой.

Это напомнило Каалнигару о том что стоило бы собрать оружие поверженных поддельных Мастеров Смерти. Неизвестно как они вообще смогли взять в руки столь благородное оружие, ведь кроме владельца его никто не мог брать в руки. В лучшем случае у чужака не получится его взять в руки. В худшем же… смерть в данном случае бывает предпочтительней.

- Ты хорошо бился, мальчишка, - начал говорить Каалнигар, снимая с себя невидимость.

На что мальчишка только показал странный жест, даже не подняв голову, продолжая сидеть на заднице, тяжело дыша. Он выставил в сторону Каалнигара сжатый кулак, оттопырив средний палец. Жест явно оскорбительный, но неизвестный в Крепости.

Досадливо покачав головой Каалнигар воздержался от продолжительной нотации. На территории Ферм всё ещё шли бои, чьи отзвуки чётко улавливались ушами старого Мастера Смерти.

Щёлк!

Каалнигар слишком поздно заметил как от древка секиры отделилась нечто округлое, и устремилось к правой руке мальчишки. Словно змея, металлический браслет, соединённый с древком толстой цепью, вцепился в руку мальчишки, чуть повыше запястья, походя срезав наруч.

- Что за… - прохрипел мальчишка, удивлённо рассматривая новый элемент одежды.

Каалнигар же, запоздало осознавший произошедшее, произнёс совсем другое.

- Вот дерьмо…

Взгляд старого Мастера Смерти прикипел к браслету, в то время как он сделал осторожный шаг назад, взяв Рассекатель на изготовку.

Лезвие секиры вспыхнуло ярко-алым. Свечение стремительно передалось древку, заставив то полыхнуть внутренним светом, высвечивая все замысловатые узоры. Следом свечение перекинулось на цепь, молниеносно преодолев весь путь от оружия к мальчишке.

Тело юнца выгнулось дугой, словно бы его поразил мощный электрический разряд. Голова запрокинулась, а зубы оголились в судорожном оскале.

Мгновение, и всё, казалось, прошло. Голова бессильно упала на грудь, руки рухнули в грязь, а свечение прекратилось.

Но Каалнигар не пошевелился.

И верно сделал.

Секира, словно бы зажив собственной жизнью, взметнулась из грязи и молнией устремилась к мальчишке. Рука, обзавёдшаяся новым украшением, вытянулась в сторону летящего оружия, словно магнит притягивая его в свою руку. Изукрашенное древко послушно влетело в ладонь. Пальцы крепко обхватили длинную рукоятку, прижимая оружие к груди мальчишки.

Обожжённая голова медленно поднялась, вперив в Каалнигара взгляд единственного глаза. Полностью затопленного красным свечением.

- Кро-о-овь, - утробно прорычали уста мальчишки.

Группа стражей, которой поставили задачу по эвакуации уцелевших с территории Ферм, разбилась на три колонны, дабы охватить всю территорию.

По большей части эти силы состояли из мобилизованных сиинари. Большая часть была оторвана от своих привычных занятий, дабы вернуться в строй защитников Крепости. Командование, в лице Коменданта, не опасалось утраты навыков данными воинами, забывчивость и сиинари - два слова которые не могут соседствовать в одном предложении.

Большее опасение вызывала слаженность и исполнительность. Большинство мобилизованных служили сотни лет назад, плечом к плечу с совершенно другими сиинари, что могло повлечь за собой известные проблемы. Случаи неподчинения, когда более старший сиинари был вынужден подчиняться молодому, «короткоухому» сопляку, стремительно сходили на нет, стоило мобилизованным в полной мере осознать всю серьёзность ситуации.

Умудрённые опытом сиинари стремительно формировали новые подразделения, зачастую без включения в свои ряды действующих стражей.

Но, наружу выплыла иная проблема. Многие сиинари попросту терялись, стоило им войти в боевой контакт с противником. Здесь играла роль и отсутствие реального, боевого, опыта, и нежелание открывать огонь по своим сородичам. Из поколения в поколение им твердили что угроза исходит из-за пределов Веннисаара, но никак не изнутри.

Однако, к чести сиинари Крепости, эти проблемы решались стремительно, позволяя оказывать врагу ожесточённое сопротивление.

На некоторых участках доходило до столь остервенелой ненависти к вторженцам что отряды просто отказывались сдавать рубежи. Командованию, а порой и самому Коменданту, приходилось едва ли не уговаривать стражей оставлять бесперспективные укрепления.