Я вскочила, собираясь призвать всех к порядку, а Тунгхой Пат вдруг разразился аплодисментами.

— Какой продуктивный совет! — Он отодвинул стул в сторону и хлопнул себя по коленям. — Ну что же, мы хотя бы все высказались.

— Я не высказалась, — поправила его я.

Пат и By медленно вернулись на свои места. Над столом повисло такое напряженное молчание, что я слышала, как за бортом плещется рыба.

Я встала и посмотрела за плечи мужчин, на сверкающую поверхность воды.

«Очисти свой разум и дух», — сказал Поу, и сейчас я была готова.

— Благодарю всех за внимание, — начала я. — Как же мне повезло! Ведь так думают и некоторые из вас? Шлюха, которой удалось попасться на глаза одному из вас и привлечь его внимание. О, не стоит так удивляться моим словам. Да, я была шлюхой, недостойной девкой с цветочной лодки. Я ежедневно отдавалась за горсть монет. Да, я продавала себя!

А что же вы сами? Были разбойниками всю свою жизнь. Чему вы научились за это время, кроме того, чтобы брать и присваивать? Но мы с вами различаемся не тем, чем занимались в жизни. Я отличаюсь от вас тем, что стремлюсь к лучшему. Я была готова умереть, лишь бы не оставаться шлюхой всю жизнь. Вот только мне пришлось начинать свой путь рабыней, а вы как оправдаете свои достижения?

Уважаемые мужчины, вы все с гордостью делитесь воспоминаниями, и у многих они весьма занятны. Вы простите мне, если и я поделюсь своими? Я помню время, когда меня, скажем так, приняли в ряды пиратов. Мы сидели в засаде в пещерах, иногда по нескольку дней, дожидаясь счастливого случая в виде ничего не подозревающего торговца. Если нам выпадала удача и мы захватывали немного сахара или партию лакированных чаш, счастью нашему не было предела! Иногда мы собирались в шайки побольше и выходили в море, чтобы поохотиться на баржи с солью, помните? В таких вылазках обычно несколько человек погибало, но разве это имело значение? Мы с легкостью спускали свои барыши и сорили деньгами, как короли и королевы, несколько месяцев подряд, забывая о тех временах, когда мы пухли от голода или сидели на мели из-за непогоды. Ведь так оно было раньше, да?

Кто-то пожал плечами, кто-то откашлялся. Я немного подождала и продолжила:

— Может быть, именно поэтому, когда вы за бокалом вспоминаете о добрых былых днях, почти все ваши рассказы вращаются вокруг вьетнамских кампаний. Ведь кроме них и нашем прошлом нет ничего, о чем бы можно вспоминать с радостью. Мы были простыми пиратами я ворами, иногда крадущими друг у друга и питающимися червивым рисом. Как говорится, в стае ворон и объедками не брезгуют.

Я замолчала, потому что мысль, которую мне хотелось донести, внезапно показалась слишком сложной. Но, наткнувшись на пустые взгляды мужчин, я поняла, что нельзя останавливаться.

— Разумеется, вам хотелось большего. Всем нам этого хотелось. Вот только желание больше не означает стремления к лучшему. Разве кто-нибудь слышал о разбойниках, стремящихся к развитию? А вы вообще пытались хотя бы попробовать? У вас есть суда, люди и оружие. Кто-нибудь из вас пытался с их помощью создать что-то иное, большее? Я пыталась. Так и появилась Конфедерация.

Ну вот, я наконец вывела их к нужной мысли. Каждый из этих твердолобых упрямцев считает, что для управления кораблем, флотом или объединением флотов достаточно иметь волю, меч и сильные руки. И почему понадобилось столько времени, чтобы признаться хотя бы себе самой, что идея Конфедерации появилась только благодаря мне?

— Я знаю, что некоторые из вас — да что уж тут, все вы — видели во мне выскочку, не знающую своего места, назойливую жену Ченг Ята, которая вечно донимала мужа своими идеями. Да, тут вы были правы! Именно я постоянно нашептывала бедному мужу на ухо свои мысли. Он противился, он со мной спорил, часто желая просто пришибить меня. Но в итоге он оказался достаточно умен и силен, чтобы прислушаться ко мне. И к чему привели мои глупые женские идейки? Посмотрите на себя, и увидите. Вы едите досыта и наряжены в дорогие новые одежды. Мы больше не занимаемся бандитским промыслом: мы повелеваем побережьями протяженностью в тысячи ли. Конечно, мандарины не признают в нас повелителей, они предпочитают называть нас плавучим мусором или бандитским роем. Но это единственное, что они могут нам противопоставить: свои злые слова. Мы добились невозможного, того, что ни на что не годный императорский флот сделать не сумел и уже никогда не сумеет. Мы дали побережью стабильность, а оно дало нам богатство. И благодаря этому все счастливы! Торговцы умоляют нас принять мзду и дать им защиту. Жители деревень больше не сбегают в горы. Даже иностранцы относятся к нам с осторожностью. Мы представляем собой истинную силу, и никто — ни император, ни напомаженные служащие — не может нас остановить. Разве не так?

Тунгхой Пат не выдержал первым, обратившись к своим собратьям капитанам:

— И она обвиняла нас в преувеличении? Признаю, ее муж достиг многого. Но эта бывшая веселая девица нуждается в том, чтобы ей кое-что напомнили: это не ее достижения, а Ченг Ята, а также ваши и мои, поскольку я вел людей в рейды и сам сражался за добычу. К чему нам затягивать совет? Давайте выбирать.

— Выберем, когда я закончу. — Мой голос напоминал глубокий рык. — Я слышала множество утверждений о том, кто самый сильный, самый старший, самый образованный или проверенный боями успешный командир. Или самый гибкий, готовый идти на сделки. Чего я не слышала, так этого обсуждений принципов управления. Никто из вас не предоставил плана дальнейших действий.

Куок поднял голову, генерал Поу заерзал на месте, Пат молча смотрел перед собой.

— Я много слышала о ваших связях, хитрости и силе, — продолжила я. — Но ни слова о том, как вы представляете себе последующее развитие Конфедерации. Что вы собираетесь делать с нашим общим делом, помимо того чтобы вернуться к старым грабежам и набегам?

— Грабежи и набеги в целом и есть наше общее дело. — заметил By Сэй-йи. — Или нам пора расширяться до строительства собственных гостиниц и чайных домов?

— Это первая идея, которую я от вас услышала. Может, нам стоит дать всем еще одну возможность высказаться? Кто желает первым поделиться представлением о том, как должна развиваться Конфедерация?

Я глотнула чая, чтобы промочить горло, и стала ждать ответа, которого так и не было.

— Тогда я выскажу свое первой.

— Хватит! Никому не интересны вдовьи претензии, — объявил Тунгхой Пат.

— Транзитная перевозка грузов, — произнесла я, четко проговаривая каждый слог.

Я помолчала, давая идее осесть и наблюдая за смятением на лицах собравшихся. Один Куок Поу-тай выглядел так, будто его что-то развеселило.

— Вот чем мы будем заниматься с этого момента, — объявила я. — Больше никакого пиратства, потому что мы больше не пираты. Мы — деловые люди, и наше дело — перевозка грузов.

Генерал Поу сплюнул на пол.

— Как бы красиво это ни называли, речь все равно идет о разбое и шантаже.

Я не стала отвечать.

— Мы расширим свою сеть, в том числе и на сушу. Посадим своих представителей в каждом порту, своих шпионов в каждом городе, составим надежный график, по которому нам будут платить взносы корпорации и чиновники. Для тех товаров, которые придется конфисковать, организуем систему поставок вместе с нашими партнерами из триад.

— Придется конфисковать! Это смешно! — не унимался Тунгхой Пат. — Ты хочешь превратить простые и успешные действия в бессмысленную запутанную сеть с платежами и агентами, чтобы заниматься так называемой транспортировкой товаров? Да как ты за всем этим уследишь?

— Как я уже говорила, у нас с вами существует деловое предприятие, самое крупное в регионе. Вот мы и будем вести себя так, как ведут себя предприниматели. Наймем на работу всех писарей на побережье. Всех до единого. Дадим им зарплату и долю в добыче, чтобы они уходили к нам из чиновничьих кабинетов.

Упоминание о грамотности оставило Куока равнодушным. Пока я говорила, его брови выгибались все выше, а взгляд становился все мутнее. Лицо генерала Поу перекосила кривая ухмылка.