— Значит, генерал Поу предал нас и единолично прибрал к рукам добычу? — уточнила я у одного из матросов.

— Он так и не появился, — ответил тот.

Я нахмурилась.

— Тогда кто там был?

— Не знаю, Ченг-тай.

Судя по всему, Ченг Ят определил обидчика, выкрикивая во всеуслышание ругательства, но не упоминая настоящего имени захватчика.

— Ах ты, ослиное дерьмо! Будь ты проклят до восемнадцатого колена!

Наконец капитан бросил последний взгляд в подзорную трубу, прежде чем швырнуть ее на пол. Никто не осмелился приблизиться, чтобы поднять ее. Зато я спокойно подошла и взяла трубу. Стекло не разбилось. Я поднесла трубу к глазам.

Одна джонка показалась знакомой: крупнее и изящнее остальных, из темного, почти черного красного дерева, хотя цвет мог быть игрой утренних сумерек.

Джонка медленно развернулась в нашу сторону, и паруса надулись. Поперек транца красовались написанные красной краской знаки, которые, хоть и были неразборчивы для меня, врезались в память, указывая на любовь их владельца к словесности. Казалось, целую жизнь назад этот человек написал несколько слов только для меня — слов, которые канули в безумии последних месяцев: «Оставайся всегда молодой и красивой».

Я смотрела в подзорную трубу, даже когда расстояние между нами увеличилось и наш корабль повернул на юг. Меня охватило облегчение оттого, что Ченг Ят решил не догонять джонку из темного дерева. А еще оттого, что Куок Поу-тай не увидит мой растущий живот.

После месяцев в море я была счастлива ступить на твердую землю, где, по крайней мере, могла бы спокойно ходить со своим огромным животом. Но, увы, я попала в Тунхгой. Здесь мне пришлось гулять с призраком.

Когда я проходила мимо торговца бататом, призрак шептал: «Следи за его большими пальцами, чтобы они не касались весов!»

Рядом с торговцем семечками призрак фыркнул: «Свежие, говорите? Может, были свежими во времена моего детства».

Снова шепот: «Купим чаю, сестренка».

Куда бы я ни повернула, я слышала хрипловатый живой голос невестки: «Моя дорогая младшая сестра».

Я пыталась сбежать от нее, спотыкаясь между разносчиками и рыбаками, что плели сети, между кули и пьяными матросами, но никак не могла изрыгнуть из себя воспоминания, которые не давали покоя душе.

«Я тоже хочу псевдоним для цветочной лодки!» — Голос смеялся и смеялся без конца.

Я чуть не поскользнулась в луже грязи, а то и чего похуже в переулке, оккупированном собаками, которые яростно лаяли на любого незваного гостя.

Все мужчины — Ченг Ят, Тунгхой Пат, By Сэк-йи и его братья, другие капитаны и тхаумуки — сидели в харчевне, веселые и раскрасневшиеся от вина. Я прислонилась к дверному косяку и затаила дыхание, не смея смотреть в угол на столик, за которым мы с подругой смеялись и подшучивали над нашими мужьями.

Но там меня ждал не призрак невестки. Вместо нее мне махали рукой три жены By и жены его братьев. Младшая была на таком же сроке беременности, что и я. Не успели мне налить чай, а у меня уже звенело в ушах: я узнала куда больше, чем хотела, о разврате мужа двоюродной сестры и цене на консервированные сливы. Пришлось планировать побег от этих вечно ржущих, как лошади, особ, столь же примитивных, как гусыни, которых они и напоминали.

— Видела нового мастера, который делает гребни в деревне? Стоит посмотреть! — посоветовала мне вторая жена By.

— Ей не до гребней, — возразила третья, беременная жена, которой на вид было не больше шестнадцати. Она положила руку мне на колено. — Как ребенок?

Маленькое создание как раз брыкалось внутри меня. Даже плод не мог выносить болтовни этих клуш.

— Приезжай к нам в деревню. Детишки родятся в одно время.

— Мы будем повитухами, — пообещала похожая на лисицу жена… By Сэк-сама? Я их особо не различала.

Еще одна жена хихикнула:

— Она станет твоей кормилицей. Вымя как у коровы!

Пять женщин залились смехом.

Меня спасла дочь хозяина харчевни, малышка с косичками, появившаяся с тарелкой рыбы на пару. За ней поспешал ее брат с пряными моллюсками. Блюдо выглядело и пахло восхитительно, и все атаковали еду палочками. Но мне хватило нескольких кусочков: у меня не осталось аппетита ни к еде, ни к сплетням, которые так увлекли женщин. Более интригующими были обрывки разговоров, которые пробивались к нам с мужского стола: что-то о генерал-губернаторе, который покончил с собой. Я отодвинула табуретку назад, чтобы лучше слышать.

— Клянусь, все так и было! — уверял Тунгхой Пат. — Сунул бутылочку с нюхательной солью себе в глотку. Хотя мои источники сообщают, что он добивался от императорского двора средств на постройку восьмидесяти новых военных джонок для борьбы с бандитами, и ему отказали. Да здравствует император!

— Может, его отравила жена, — заметил By Сэк-йи своим писклявым голосом. — Вот почему я отношусь к своим супругам как к богиням! Кстати говоря, я бы предложил дамам выпить, но у нас кончилось вино. Эй, хозяин! Неси еще!

Вино появилось в мгновение ока. Тунгхой Пат наполнил чарки.

— За будущих мам! Пусть родится у Ченг Ята здоровый сын! Или мальчики-близнецы!

— Или девочки-близняшки, которые будут прислуживать моему сыну, — пропищал By Сэк-йи.

Я сделала вид, что польщена тостом в мою часть. Но хотелось услышать больше о генерал-губернаторе. Отвергнут императором, убил себя — я думала, такое бывает только в операх. Суть в том, что произойдет в следующем акте. К счастью, Ченг Ят задавался тем же вопросом.

— Итак, у нас новый генерал-губернатор, — сказал мой муж. — Он захочет проявить себя, как и его предшественник, устроить настоящее представление, сражаясь с нами, морскими отбросами, месяц-два, дабы доказать свое мужество.

— Дело в том, друзья мои, — перебил Тунгхой Пат, — что, судя по моим сведениям, преемник появится не раньше чем через месяц. Тем временем правительство Лёнгкуонг[67]впадет в спячку, а значит, нам выпала редкая возможность.

— Кто гебе это рассказал? — удивился Чеш Ят.

— Ха! Те же ребятки из местного ямыня[68], которые мне докладывают о любых новостях. Нет такого твердого железа, которое нельзя переплавить за небольшое вознаграждение.

Он платил — они сочиняли истории. Чем коррумпированные мелкие чиновники надежнее уличного сказителя? Я прикусила язык, ожидая, что другие выскажут мои опасения, но Тунгхой Пат предвидел возражения.

— И хорошо бы они говорили правду, потому что вас заинтересуют дальнейшие сведения. В ямынь поступил запрос на военно-морское сопровождение конвоя глубоководных судов из Лусона.

— Йёнг, ты слушаешь? Говорят, ты сделала милейшие детские туфельки. — Вторая жена By так напугала меня, что я сначала не поняла, о чем она.

— Покажи нам, — попросила одна из невесток.

— Я думала, ты не умеешь шить. А у тебя полно секретов…

— Тихо, — перебила я.

За обоими столами воцарилось молчание.

— Извините, — сказала я мужчинам. — Простите, что прервали вас…

Тунгхой Пат откашлялся.

— Женщины, возможно, захотят уйти. Мы тут толкуем о скучных делах.

Жены By переглянулись, как будто готовы были принять предложение.

— Я остаюсь, — заявила я.

Тунгхой Пат сморщился, как будто я была тухлой рыбой, а затем повернулся к другим мужчинам:

— Так вот, поступил запрос на сопровождение.

— Значит, нам нужно какое-то время не показываться, — сказал By Сэк-йи.

— С другой стороны, сейчас самое время действовать. — Пат оставил замечание висеть в воздухе, пока он своей шестипалой рукой накладывал в миску острые бобы.

— Другими словами, ты хочешь, чтобы мы ввязались в бой с императорским флотом, — буркнул By Сэк-йи. — Кажется, ты перестарался с тостами.

— Даты сам ринешься поднимать тосты, когда я тебе все объясню. Мой надежный источник из ямыня сообщил, что правительству придется реквизировать гражданские суда для сопровождения, но у него нет на это средств. Чиновник опасается, что вскоре вообще не останется флота, который мог бы нам противостоять. Похоже, наш всемудрый император больше озабочен варварскими выскочками в западных пустынях, чем защитой нескольких прибрежных торговцев, которые к тому же уклоняются от уплаты налогов. Мало того что у властей не хватает боевых кораблей, так еще и военные суда, уничтоженные в бою, как мне рассказали, никто не спешит заменять.