Более того, мастер Дюк успел зачистить и лес вокруг города. Как стало известно, архиепископу, дьявольский ведьмознатец уже успел добраться до Бирменгема. Этот человек, Грегор Дюк, пугал и одновременно восхищал Стефана. Его напористость, сила, жестокость и жесткость в совокупности с превосходными способностями сыщика, острым умом, огромными познаниями позволяли ему достигать невероятных вершин своей профессии. Воистину, он бы мог уже стать Гроссмейстером своего Ордена, но в какой— то причине, несмотря на преклонные для охотника на ведьм возраст, все еще бегал по полям и лесам, разыскивая уничтожения и нечисть. Вероятно, все потому, что Грегору была чужда политика в самом ее проявлении.

То, чего монсеньер Стефан не мог и не хотел понять. В отличие от Грегора, монсеньер был вторым сыном богатого и влиятельного графа. Ему не светило наследство и титул, поэтому он ушел в Церковь. Прибыв в этот город в возрасте тридцати двух лет, будущий архиепископ стал выстраивать свой будущий пьедестал власти, он пошёл по карьерной лестнице, уничтожая своих противников с помощью я fда интриг и иногда и прямого убийства. В конце концов ему на голову возложили епископскую тиару, а он стал архиепископом. Следующий ранг был рангом кардинала, но церковная карьера больше не интересовала Стефана. Ему больше всего на свете хотелось светской власти, то, чего он лишился в своей семье, будучи всего лишь вторым сыном.

Теперь, когда случилось настоящая катастрофа в Мариенгофе, оказалась его главной противник капитан охотников на ведьм Отто, с которым несмотря на многолетнюю и длительную вражду, никогда не сталкивался лично, дождался своего часа. Он собрал большое войско и двигался прямо на Мариенгоф, чтобы огнем и мечом вычистить его до основания, ну и, разумеется, захватить самого архиеретика. Конечно, Стефан мог использовать свою власть, готовить город к обороне, но это бы означало вступление в прямую войну с Орденом, с Церковью, с Императором. Так что Стефану требовался более тонкий и изощрённый способ решения своих проблем.

В покоях Князя Церкви стоял чарующий полумрак. Большинство свечей в высеребренных подсвечниках были затушены. Взор монсеньора Стефана блуждал, но тут архиепископ неожиданно остановил его на обитом красным плюшем кресле, которое минуту назад пустовало. Теперь— же в нем появился необычный и пугающий посетитель. Неизвестная женщина в трико цвета меди, с закрытым лицом, с закрытой белой фарфоровой маскарадной маской, в колпаке с тремя хвостами, каждый из которых оканчивался позвонцом.

— В… вы? — испугано произнёс прелат.

— Да. — голос женщины был тихим и гулким, словно идущим тёмного из погреба.

— Что вам тут нужно? — пытаясь вернуть самообладание спросил архиепископ.

— Нам нужна девочка. — сказала женщина.

— Вы итак уже забрали много детей…

— И заберём столько, сколько потребуется! Среди них не было Белой ведьмы. Она станет или оружием, что уничтожит слуг Дьявола навсегда, или Архиведьмой, что повергнет этот мир к ногам его истинного ВЛАДЫКИ!

— Но…

— Их было двое. Мальчик и девочка. Мальчик бесполезен, а девочка и есть Белая ведьма. Её увёз охотник. Ты должен помочь нам, также, как мы помогли тебе взойти на престол.

— Я возродил Нищих Пророков, чтобы они несли ересь и разрушение по моему слову и без вашей помощи. Они должны были развращать толпу, а затем я захватил бы её тёпленькой и стал бы истинным правителем. Когда люд поднимется по слову еретиков против законной власти, я явлюсь им, как Спаситель и Пророк Господа, и они пойдут за мной. Тогда я стану…

Архиепископ умолк, поняв, как надменно и тщеславно звучит его голос.

— Да. — произнесла женщина в маске. — Твой план воистину достоин Князя Тьмы. Но он провалится. Ибо люди не доверяют церкви, они не доверяют бургомистру, олигархии, тебе. А твои Нищие Пророки, открывшись прилюдно, как их глава, ты получишь власти не больше, чем тебе позволит пламя костра. Ты стал заложником этого всего. — Женщина указала перстом на сутану архиепископа. — Но мы можем тебе помочь. Также, как помогли надеть этот перстень. Достань нам девочку, и ты наденешь кольцо рыбака*.

Этот грязный и поганый город, пропахший собственными экскрементами и мочой, ты сбросишь его также, как змея сбрасывает кожу. Ты взойдёшь на Престол, что выше всего этого и никто, даже Гроссмейстер Ордена не осмелится подозревать тебя…

Лишь помоги нам, и мы поможем тебе. А если откажешься… — Женщина подняла руку и поднесла её к маске.

— Нет нужды. — прошептал архиепископ, подобострастно опуская глаза. — Я всегда буду служить Вам.

Женщина в трико кивнула, а когда монсеньор Стефан поднял свои очи, кресло вновь пустовало.

Безумная гордыня охватила его. Этот город, вся его жизнь стала ничем. Та власть, что замаячила на горизонте словно тень великой горы накрыла все его, теперь ставшие так жалкими и никчёмными достижения. Он всю жизнь лез на вершину власти, но теперь оказалось, что это был лишь пологий холм, взобравшись на который Стефан увидел настоящий Олимп. И теперь он готов. Он не упустить шанса.

Чтобы добиться чего — то, необходимо чем — то жертвовать. Чтобы добиться чего— то, необходимо рисковать, и теперь монсеньер Стефан решил пойти ва — банк.

***

Пустующая повозка горшечника подкатилась к городу Мариенгофу, к его главным воротам.

— Проезжай в них, — приказал мастер Дюк, надвинув на глаза шляпу. Как ни странно, стражники не стали их задерживать, свободно пропустив внутрь. Инга дремала, на дне повозки, закутавшись в рогожину, которой когда — то были накрыты крышки, чьи черепки валялись много миль назад на обочине тракта.

— Долго еще ехать? — поинтересовался горшечник.

— Сколько нужно, столько и будешь, — мрачно произнес мастер Дюк. — Поезжай в центр. А там разберёмся.

— Как вам будет угодно, милорд! — пробормотал испуганный возница.

— Нужно навестить Августа. — тихо, как бы про себя сказал мастер— охотник Дюк. — Он тут давно живёт и всё знает…

— Что? — переспросил горшечник.

— Я говорю, езжай в богадельню при монастыре святого Августина. — распорядился он.

— Как прикажете, милорд? Только вы это… Дорогу покажите.

— О, тысяча чертей, ладно езжай прямо, а как я скажу — налево!

— Да, милорд!

Повозка, стуча колёсами покатился по главной улице Мариенгофа, а Грегор всё всматривался в прохожих. Казалось, что после жуткого пожара ничего не изменилось, все занимались теми же делами, что и всегда, но мастер Дюк заметил, что людей и повозок на улицах практически. Казалось, город почти вымер.

***

Повозка затормозила перед угрюмым зданием богадельни. Четыре темных каменных ангела, со сложенными за спиной крыльями, держащие в руках чаши и кресты стояли, безмолвно взирая на мостовую.

— Я свободен? — осторожно поинтересовался возница.

Грегор молчал, вглядываясь, в большие, обитые железом двери.

— Нет, — произнес он, после некоторой паузы, — ты будешь ждать нас здесь.

— Но милорд… — промямлил возница.

Грегор извлек из кармана еще пару дукатов и бросил их извозчику.

— Ты будешь ждать нас здесь. — мрачно распорядился он. — Столько, сколько потребуется.

Затем охотник на ведьм слез с полоски, опираясь на посох, и растолкал свою ученицу.

— Вставай, — сказал он.

— Где мы? — спросила Инга, непонимающе оглядываясь вокруг

— В Мариенгофе. — сказал мастер Дюк. — Вставай.

Вскоре ученица и охотник на ведьм уже шли в полутемном здании богадельни, расположенном при монастыре Святого Августина. Мимо них сновали туда — сюда сестры милосердия в серых рясах и белых колпаках. На деревянных койках спали разные люди. В основном, старики и старухи, нашедшие здесь последние пристанище.

— Нам нужен один человек. Его зовут Август. — сказал Грегор, обращаясь к одной из сестер милосердия.

— Я не совсем понимаю, кого именно вы ищете. — гГлядя как бы сквозь охотника на ведьм сказала сестра. Тут в разговор вмешалась Инга.