- Они...они разрезали его..разреза...ли..на...куски, - повторяла, словно в бреду Келли, снова и снова, не слушая увещевания подруги о том, что необходимо говорить тише.
- Что? Я ничего не понимаю? Тебе приснился плохой сон? – Руби придерживала Келли за руки, чтобы та не повредила их еще сильнее, и осмотрелась. Кого разрезали? Что за ужасы подкидывало девушке больное сознание? Лихорадка отступила, но ее поведение говорило об обратном. Что это, так и выглядит настоящее безумие?
Только сейчас девушка заметила, что помимо пустых коек в комнате находился металлический стол на колесиках, которые часто используют для транспортировки трупов в моргах, небольшая клетка с человеческий рост, ведра и большие пластиковые контейнеры с давно стертыми надписями. Руби сглотнула, и как завороженная подошла ближе, уже не слыша шепота Келли. Время было на исходе, пора возвращаться в лагерь, если она хочет остаться незамеченной, но ноги будто приросли к полу.
На дне алюминиевой чаши плавали инструменты в воде, окрашенной в алый, в железном ведре рядом лежали разорванные тряпки в чьей-то давно засохшей крови. На ужине, когда они с Льюисом и Келли только пришли в лагерь говорили о больном мужчине, за которого семья должна молиться в надежде на выздоровление, вероятно, ему сделали операцию, но спасти не смогли. Знает ли его семья об этом, и куда Филиппа дела тело? Мозг лихорадочно пытался отбрасывать назойливые страшные мысли, пытаясь найти более рациональные ответы и предположения, но последние слова Келли, которые она беспрестанно повторяла, словно чужеродный голос из собственной головы не давал покоя.
Дрожащими руками Руби откинула крышку одного из пластиковых контейнеров позади, и ахнула, отпрянув в сторону. Внутри лежали волосы, до сих пор прикрепленные к коже головы, разных цветов и размеров. Зачем Филиппе понадобилось хранить такое? Для чего вообще нужно срезать с голов скальпы? Чертыхнувшись, Руби поспешила закрыть крышку, и как можно скорее убежать прочь, подальше от жуткого амбара с его отвратительными тайнами. Поскорее бы вернулся Льюис, она расскажет ему все, что увидела, и они решат, как вытащить Келли.
В нарастающей панике девушка резко отступила от контейнеров с жутким содержимым, задев боком чистый до блеска металлический стол, издав скрип колесиков и звон, показавшийся в маленькой комнате оглушительным, он покатился назад. Руби Дарем успела схватить стол до того, как тот ударился бы об стену, и тут взгляд ее упал на собственные ботинки, между которыми на полу лежал человеческий сине-черный палец, с ногтем, под которым спеклась кровь. Инстинктивно прикрыв ладонью рот, девушка чуть не вскрикнула, слезы щипали глаза и обжигали смуглую кожу на щеках. «Они разрезали его..разреза...ли..на...куски», - пронеслось в голове Руби, она мгновенно обернулась к Келли наконец заметив, что капельница с неизвестным содержимым, продолжала все это время поступать подруге через вену. Закрутив ползунок, девушка прошептала «держись, Келли, еще чуть-чуть, хорошо?», и, не дожидаясь ответа, рванула прочь.
***
Было настоящей пыткой делать вид, что все в порядке на очередной совместной молитве перед ужином, хотелось встать прямо посередине речи отца Ричарда, и высказать все, что думала в тот момент. Если бы дьявол существовал, то непременно поаплодировал бы ей. Пастор не может не знать, что делает его жена в амбаре, более того, девушка не была уверена в том, что мясо, которое едят живущие в лагере, еще вчера не находилось под покровительством Филиппы. Страшно даже подумать, что они с Льюисом ели настоящее человеческое мясо, и куда ужаснее думать о том, что остальные в курсе их злодеяний. Однако рассказать кому-то Руби не решилась. От этих мыслей желчь волной подкатила к горлу, и девушка прижала кончики пальцев к губам, желая остановить позыв.
- Дитя мое, вам не хорошо? – раздался вдруг голос священника, он смотрел прямо на Руби, внимательно изучая реакцию.
- Нет, то есть да, простите, пожалуйста, отец Ричард, могу ли я пойти прилечь к себе?
- Конечно, дорогая, какие вопросы. Будет весьма печально, если и вас подкосит зараза, отдыхайте, - губы пастора растянулись в улыбке так, что даже его уши немного приподнялись вверх. Он окрестил щепотью Руби Дарем, выходившую из столовой.
Едва добежав до угла, весь не успевший перевариться до конца обед оказался на земле. Утерев тыльной стороной ладони губы, сглатывая горьковато-соленый привкус, Руби твердо решила, им с Льюисом и Келли нужно бежать. Убедившись, что никто не обращает на нее внимания, девушка нырнула в склад, находящийся рядом с домиком, где им с братом Келли выделили койки, принявшись перерывать все малочисленные припасы в поисках того, что может пригодиться им в дороге. Батарейки, фонарик, даже миниатюрный карманный радиоприемник отправился в сумку. Не помешало бы запастить оружием и антибиотиками, а это значит, придется снова вернуться в амбар.
Руби перешагнула порог склада, и ее тут же встретили сощуренные внимательные глаза отца Ричарда. На миг испугавшись, девушка почувствовала, как холодный пот покрыл пленкой все ее тело.
- Потерялась? – спокойным тоном спросил священник, продолжая следить за ней.
- Нет, хотела пойти в лазарет, но вашей супруги там не оказалось, поэтому решила поискать здесь, может, нашлось бы что-то от желудка, какой-нибудь порошок, - для убедительности речи, Руби прижала ладонь к животу, и вымученно улыбнулась кривой улыбкой, словно сдерживая приступ боли.
- Вот как, я передам Филиппе, что ты заходила, она принесет тебе лекарство в дом, - кивнул мужчина, пожевывая нижнюю губу. Похоже, он все-таки что-то заподозрил. От данного предположения захотелось заплакать, слезы сами появились на глазах, и Руби с трудом их остановила.
- Большое спасибо, отец Ричард. Буду благодарна вашей жене за заботу. Хорошего вам вечера, я все-таки прилягу, - едва сдержавшись, чтобы не побежать, девушка прикусила губу до крови, и зажмурилась, осознавая собственный провал, как только отвернулась от всеведущего священника. Льюис, возвращайся скорее, пожалуйста...
Вечерние сумерки уже окрасили горизонт в лилово-оранжевый, когда ворота, наконец, распахнулись, и в лагерь вошли уставшие мужчины со сложенным за спинами оружием, и ветками на плечах, к которому за передние и задние ноги был привязан дикий козел*. Разделкой тут же занялись охотники и кухарка, а остальных отпустили на заслуженный отдых. Руби тотчас бросилась к Льюису, крепко обняв, мужчина улыбнулся, похлопывая девушку по спине.
- Похоже, я еще не растерял сноровку. Знаешь, впервые мне хочется поверить в Господа Бога, мы забрели так далеко, что казалось, не вернемся обратно. Этим горе охотникам я бы никогда не доверил собственную жизнь, они косулю от медведя не отличат, - хохотнул на ухо Руби Льюис, махнув рукой в сторону тащивших мертвую тушу животного мужчин.
Только отстранившись, он заметил, как бледна Руби, и в глазах ее блеснули предательские слезы.
- Что-то стряслось? Ты видела Келли? С ней все в порядке? – шептал Льюис, пока девушка кивала в попытках взять себя в руки, чтобы заговорить.
- Надо бежать отсюда, как можно скорее...Льюис, они, кажется, они здесь...- слова застряли в глотке, когда на нее вновь обратил внимание пастор, стоящий поодаль. Руби сморгнула слезы, и потупила взор на свои ноги.
- Я видела Келли, ее чем-то накачали. Пришлось прокрасться внутрь, когда жена священника ушла на обед. Льюис, я видела там ужасные вещи, не смогу доказать, но поверь, ничего хорошего они с людьми не делают, и вряд ли вообще лечат. На складе я взяла немного припасов в дорогу, но, кажется, отец Ричард о чем-то догадался. Сегодня. Мы бежим сегодня, - не глядя на мужчину, шептала Руби надеясь, что из-за его широкой спины пастор не видел, как шевелятся ее губы.
- Хорошо, я тебе верю. У нас есть какой-нибудь план? – произнес Льюис без раздумий. За спиной все еще находился вверенный ему арбалет, и отдавать его он был не намерен. Черт возьми, если бы я знал, никогда бы не пошел за ними. Вдруг Келли погибнет, и все из-за меня?
