Поразмыслив пару секунд, решаю, что мне плевать на то, что подумает обо мне принц, и облизываю тарелку с остатками соуса. Надо же, он подмигивает мне и делает то же самое.

Внезапно лицо его мрачнеет – я поворачиваюсь в ту же сторону и вижу проходящих мимо зеленых сестер. Толпа расступается перед ними, освобождая дорогу. Не из страха, нет, из уважения. Многие прохожие смотрят на женщин, прикладывают ко лбу пальцы и закрывают глаза. «Пусть глаза бога нашего закрыты, но мысленно он всегда с нами». Когда я впервые сошла на берег в Порт-Наранде и увидела это приветствие, папа и Джонлон объяснили мне, что оно означает. Сестры благодарственно склоняют головы и поднимают руки, чтобы благословить.

Мне кажется, я никогда не видела, чтобы со служительницами Храма Баррики так уважительно вели себя простые люди на улицах Алинора.

– По слухам, Макеан скоро проснется, и это правда, – шепчу я. – Надо найти одежду и возвращаться. Пройдем дальше, там дешевле.

Мы кладем тарелки и вилки в ящик с грязной посудой и опять вливаемся в людской поток. Не успеваем дойти до прилавков с одеждой, когда Леандер сжимает мою руку.

Оборачиваюсь и, проталкиваясь сквозь толпу, приближаюсь к небольшому столику, притаившемуся между рыбной лавкой и прилавком торговца специями, над ним светится разноцветными огнями вывеска. Когда я понимаю, что привлекло внимание Леандера, сердце едва не останавливается. Над прилавком развеваются ритуальные флаги, в большой чаше лежат разноцветные камни, рядом разложены свечи такой формы, как делают в Алиноре и зажигают в Храмах Баррики.

Мне всегда было трудно заставить себя подойти к прилавкам для магов, а сейчас, после первого общения с духами на «Крошке Лизабетт», я краснею от стыда, кажется, от макушки до пяток. Я не смогу не только подойти, но даже поднять глаза. А я ведь только начала понемногу забывать о неудачной попытке заняться магией, о воодушевлении, с каким Леандер взялся меня учить, и о коротких моментах, когда удавалось увидеть духов, всю мою жизнь не желавших со мной говорить.

Воспоминания, как оказалось, мне еще не удалось спрятать глубоко, они были совсем рядом с поверхностью и выплыли, заставив живо представить, что я по-прежнему на нашей маленькой шлюпке.

Что мне сказать папе, когда мы встретимся? Признаться, что я, наконец, увидела духов, но они меня не слушались? Или лучше оставить его в неведении, не будить неприятные мысли? Ведь он уже привык к тому, что от меня нет толку, и научился с этим жить.

Изо всех сил стараюсь прогнать мысли вслед за неприятными видениями и, чтобы отвлечься, нахожу глазами принца. Неудивительно, что он не смог пройти мимо прилавка – он потратил столько сил, чтобы мы добрались до этого берега живыми и невредимыми.

– Мимо Аудиры не пройти, – слышу над головой голос.

Растерянно моргаю и поднимаю глаза. Рядом стоит розовощекая женщина, остановившаяся, как и я, посмотреть.

– Ты что-то сказала?

Она кивком указывает на прилавок, решив, что я выбираю, что купить.

– У нее есть все, что тебе пригодится на корабле, помяни мое слово.

– Спасибо, – с трудом выдавливаю из себя и стараюсь вежливо улыбнуться. Женщина кивает и поспешно удаляется.

Леандер уже стоит у прилавка и склоняется, чтобы заговорить с торговкой – видимо, той самой Аудирой. Проходит всего пара минут, и в воздухе появляется легкость, позы становятся расслабленными, и женщина подается вперед, ближе к Леандеру, словно он готовится открыть ей тайну. Еще через секунду оба уже весело хохочут, ресницы его кокетливо взлетают вверх.

Ну и ну, Леандер, нашел время и место…

Затем у него хватает наглости повернуться ко мне и призывно махнуть рукой.

– Можешь дать мне доллар? Пожалуйста.

Роюсь в кармане и достаю монету, кладу ему в ладонь и отворачиваюсь.

Как он может? Это нечестно. И еще меня злит, что он всех очаровывает своей улыбкой. Я бы тоже хотела с кем-то поговорить, с кем-то поделиться, но не с ним точно. Едва ли он отреагирует правильно, в этом смысле он безнадежен.

Леандер расплачивается, направляется ко мне и встает рядом. Не взглянув на него, иду вперед и молчу.

– Я купил это тебе, – внезапно говорит он.

Он протягивает мне три блестящих камушка – зеленый, синий и красный. В свете электрических огней они переливаются и вспыхивают. Я обхватываю себя руками и сую ладони под мышки.

– Убери их.

– Ты маг, Селли, – неожиданно громко говорит он, и окружающие его слышат. – У тебя всегда должно быть в кармане что-то для духов.

– Для чего это? – Я смотрю на него хмуро и недовольно, надеясь, что смогу остановить.

Но нет.

– Потому что тебе это надо. Мы попробовали только раз. Обещаю, я разберусь с твоей проблемой. Мы вместе разберемся. А теперь клади их в карман и помни, что я обещал.

Я не могу остановиться посреди улицы и ругаться с ним, поэтому рывком сгребаю камни и сжимаю в кулаке. Они еще теплые, согреты его прикосновениями.

– Говорят перед посольством Алинора каждый день в последние недели проходят митинги протеста, – произносит Леандер, и я рада возможности сменить тему.

– Кто говорит? – спрашиваю, не вполне понимая, что это для нас значит.

– Аудира, – он показывает большим пальцем за спину. – Торговка предметами для магии.

– Твоя новая подружка?

Он расплывается в улыбке.

– О, посмотрите на нее! Да ты ревнуешь!

– Если не заткнешься, – произношу я сквозь зубы, – я сейчас громко всем объявлю, кто ты, и оставлю на растерзание толпы.

– Знаешь, а мне нравится, что ты собственница. Даже взял бы тебя за руку, будь я уверен, что ты меня не укусишь, если тебе опять что-то не понравится. Знаешь, я остановился поговорить с ней, потому что маги всегда знают больше остальных, но расскажут об этом только другому магу. Ты и сама, наверное, знаешь, что со своими людьми всегда будешь откровеннее. Например, торговцы с торговцами, соседи с соседями.

Горло сжимается от его слов. Маги говорят.

Я много раз стояла у похожих прилавков, покупая заказанное Кайри, и со мной ни разу никто не пытался заговорить. Более того, я даже не подозревала о таком тесном общении.

Леандер косится на меня, но молчит.

– Ты решила, что я просто флиртую, верно?

Я молчу, потому что в такой ситуации это для меня лучший вариант. Либо надо признать его правоту.

Он опять улыбается, на этот раз чуть грустно, что не может не нравиться.

– Знаешь, я не такой уж плохой, как многие думают, – говорит он.

– Встречала и похуже, – бормочу себе под нос.

Он удивленно вскидывает бровь.

– Правда?

– Может, и нет. – Тяну его в сторону, подальше от приближающегося фургона.

– Если у посольства митинги протеста, там не стоит появляться, тебя могут узнать.

Он хмурится и согласно кивает.

– Надо идти тебе и передать от меня послание.

Мы подходим к прилавкам, где продают одежду, подержанные книги, кастрюли и всякую утварь. Здесь же стоит огромный чан, в котором готовится нечто, пахнущее восхитительно, но на это у нас уже нет денег.

Замечаю на прилавке статуэтки Макеана. В каждой стране продают статуэтки своего бога, но медальоны с изображением Матери – во всех. Я протягиваю руку и касаюсь одного из них.

– Она заботится обо всех, – шепотом произношу я. – Не думаю, что она станет выбирать между детьми.

– Так говорят, – подтверждает Леандер. – Все боги присутствуют в Храме Матери, и неважно, что происходит за стенами, в Храме между ними мир и согласие. Полагаю, у них все, как у людей – надо вести себя хорошо, когда сидишь за одним столом с родителями.

Мы останавливаемся у прилавка с вещами поношенными, но крепкими, и быстро выбираем рубашки и брюки. Если все сложится удачно, Киган и Леандер покинут гостиницу в сопровождении королевской стражи, а в случае иного исхода смогут легко затеряться в толпе. Но им придется ходить в старой обуви, заскорузлой от соли. Кигану повезло, что он ничего не знал о спасении в море и не снял ботинки.