– Хочешь молиться Макеану?

Опять качаю головой.

– Я сам отвечаю на свои молитвы, сестра Берис. Больше никто, только я сам.

Я был уверен, что она попытается меня убедить, но она лишь кивает.

– Возможно, тебе надо в Храм Матери, – неожиданно для меня говорит сестра. – Все ее дети там присутствуют.

– Возможно, – отвечаю я и внезапно понимаю, что нужно срочно заканчивать этот разговор. – Проверю, не нужно ли что Ласкии, сестра. Извини.

Она окидывает взглядом булавку с рубином на моем лацкане и кивает, милостиво отпуская. Я удаляюсь, сдерживая себя, чтобы не перейти на бег.

Я стараюсь держаться в стороне от происходящего. Мы добрались до Востер-Бей. Варон и остальные матросы готовятся бросить якорь, а пока огромная туша корабля разворачивается носом в сторону уходящей во время отлива воды.

В Храм на берегу посылают сигнал, и скоро оттуда отправят лодку, чтобы перевезти Ласкию, сестру Берис и меня, а корабль пойдет дальше, к следующему пункту назначения.

Все собрались внизу, в столовой, за длинными столами и подготовились к горячему завтраку, хотя солнце еще не встало. Впрочем, мы свою работу выполнили.

Я знаю, что после еды меня будет тошнить, поэтому открываю рот, чтобы отказаться, но меня опережает Лаския – тянет к выходу и заставляет встать рядом с ней и сестрой Берис. На лицах обеих непроницаемые маски – они не менялись с той поры, как мы бросили в море торговый корабль. Такое поведение наводит на мысль о том, что у нее теперь два пути: понять ужас содеянного и остановиться, либо оставить все в прошлом и двигаться вперед, где, возможно, она сотворит что-то еще более страшное.

Мне кажется, она искренна в своей вере и считает, что способна многое изменить. Что одной смертью может спровоцировать войну, которая сплотит верующих вокруг сестры Берис. Это принесло бы Руби столько денег и дало бы такую власть, что у нее не было бы иного выбора, кроме как принять значимость сестры.

Но Руби никогда не станет смотреть на Ласкию так, как она мечтает. Сестра Берис тоже. Она служит своему богу, и Лаския для нее лишь инструмент получения желаемого. Бог Макеан спит и не знает, что она творит.

А как же сама Лаския? Ей ведь известно, что она сделала. Губы ее плотно сжаты, взгляд устремлен в одну точку. Она похожа на человека, который отчаянно старается забыть о том, что случилось вчера, но вспоминает этот ужас всякий раз, когда оглядывается через плечо. Она приняла решение идти вперед, надеясь, что страхи из прошлого однажды исчезнут.

Я стою рядом с ней и смотрю, как матросы ковыряют геркулесовую кашу, которую раскладывают из огромных кастрюль, слушаю их радостные возгласы, когда кок приносит и ставит на стол горшочки с медом. Он кивает Ласкии, наполняет свою тарелку кашей и плюхается на скамью через пару мест от Варона.

– Это небольшой бонус, – обращается к команде Лаския и делает широкий и величественный жест рукой. – Спасибо за хорошо проделанную непростую работу.

Матросы радуются угощению, как дети, передают мед из рук в руки по рядам. Награда за совершенные убийства.

Лаския поворачивается и с отсутствующим выражением лица смотрит на сестру Берис, а та поднимает руку и кладет ей на плечо.

– Ты должна быть сильной, Лаския, – тихо подбадривает она. – И не забывать о цели.

Тошнота от запахов еды становится почти нестерпимой. Я уже готов бежать на палубу, как внезапно в помещении стихают разговоры. Я настораживаюсь, оглядываю ряды скамеек и вижу выпученные глаза и открытые в немом крике рты. Их что-то душит, лица краснеют от попытки вдохнуть. Варон становится пунцовым, наши взгляды встречаются, и я стою, опешив, не зная, как реагировать.

– Лаския, – бормочу я, – что ты наделала?

– Мы пытаемся сделать так, чтобы в убийстве обвинили наше правительство, Джуд, – монотонно объясняет она. – Поэтому мы и оставили там, среди обломков, тела в форме военно-морского флота Мелласеи. Свидетели – это лишние обязательства.

Слушаю ее и смотрю, как Варон тянется ко мне рукой со скрюченными пальцами и смотрит так, будто я лично его предал. Я очень хочу отвести взгляд, но что-то странное внутри заставляет удерживать внимание.

Рядом с ним падают на стол, ударяясь головами, его товарищи. Некоторые поднимаются, делают пару шагов и валятся с шумом на пол.

Лаския стоит у дверного проема и невозмутимо наблюдает за происходящим. Рядом с ней – такая же спокойная сестра Берис.

– Уборщики Руби позже наведут порядок на корабле, – произносит Лаския.

Варон падает со скамьи на пол и теперь лежит, раскинув руки в стороны.

Лаския чуть сильнее сжимает зубы, взгляд по-прежнему обращен вдаль – по ней не понять, чего ей это стоило.

– Мы не можем уйти, оставив позади себя мусор, – заключает Лаския.

Солнце медленно поднимается за спиной, а я по-прежнему управляю шлюпкой. Небо у горизонта светлеет и становится светло-серым, затем появляются золотые лучи, указывая, где находится Алинор – там спокойно и безопасно. Первая луна заходит, вторая чуть медлит, но с восходом солнца незаметно исчезает и она. Сковывающий тело холод ночи растворяется. Начиная от плеч, высыхает рубашка, но ткань остается твердой от соли.

Мне удалось поспать несколько часов. Среди ночи проснулся Киган, я объяснила ему, что к чему. Надо сказать, слушал он очень внимательно и кивал. Я думала, что он будет смотреть свысока на учителя, который ни дня не сидел за школьной партой, но ничего такого не было. Он просто слушал, иногда задавая вопросы.

Наш наспех сделанный парус представляет собой треугольник, закрепленный на весле одним концом и на бортах двумя другими. Управлять им невозможно, поэтому приходится подстраивать положение лодки под него. Это опасно, ведь ее может перевернуть волной, а нас – выбросить в море. Если такое случится, боюсь, нам уже не вернуть ее в нужное положение.

Вот поэтому приходится лавировать и внимательно следить за каждой волной. Стоит ей подхватить шлюпку и понести, я напряженно жду, когда удастся соскользнуть, а потом все повторяется. Качка убаюкивает, а мне надо быть собранной. Зато это хороший способ оградиться от тревожных мыслей. Так или иначе, я постоянно вспоминаю «Лизабетт». Команду. Их горящие тела.

К счастью, мы с Киганом не разбудили Леандера. Он даже не шевельнулся, когда я объясняла, как управлять шлюпкой.

– Никогда не видел, чтобы магия так работала, – прошептал Киган, глядя на небо, где звезды выстроились в ряд, указывая нам путь.

Он взял на себя управление и старательно делал так, как я говорила. Я не ответила, и наш разговор переключился на другие темы.

– Я много лет ходил с ним в одну школу и никогда не видел, чтобы он что-то делал с усердием. Говорили, что он сильный маг, но как поверишь, когда ему все льстили? А он вызвал ветер такой силы, что тот несколько часов гнал «Лизабетт», потом удерживал меня на поверхности воды и еще укротил пламя. Это не просто мощь… Я даже не представлял, что такое возможно.

– Он маг королевского рода, – прошептала я и посмотрела на спящего Леандера. Даже не верится, что этот парень, позволивший мне так невежливо с ним говорить и еще засунуть цветок за ухо, обладает таким могуществом.

– Это мощно, даже для мага из королевского рода, – уверенно сказал Киган. – Получить столько энергии за небольшую жертву странно. Если только…

Он молчал и смотрел мне в глаза с немым вопросом, а я вспомнила, что он видел знаки на моих руках, когда я ремонтировала иллюминатор в каюте. Но тогда я не снимала перчатки и ничего об этом не говорила. Не было у меня настроения обсуждать магию или учителей, которые так и не помогли мне обрести силу.

Итак, у Леандера была возможность выспаться. Я тоже легла, как только поняла, что Киган разобрался, что и как надо делать.