От ужаса грудная клетка болезненно сжимается, к горлу подступает тошнота. Наконец выхватываю из общей картины третий корабль и понимаю, что это королевский флот принца. Эти обломки – все, что осталось от красивых судов, мимо которых мы шли в гавани Киркпула. Они тогда были украшены цветами и гирляндами, из трубы граммофона вырывались громкие звуки музыки, а молодые богачи, беспечно смеясь, танцевали на палубе.

Кто бы это ни сделал, он хотел убить принца Леандера.

Морской закон нарушать нельзя. Терпящему бедствие судну нужно прийти на помощь, даже если это сложновыполнимо или страшно. Нужно идти и помочь. Но я точно знаю, что на этих кораблях уже некого спасать.

– Нет! – слышится снизу. – Там мои друзья!

– Они могут взорвать и нас! – не раздумывая, отвечаю я. – Мы должны идти дальше!

На принца я даже не смотрю, на «Лизабетт» его слово ничего не значит, приказы здесь отдает капитан. Поворачиваюсь, чтобы перехватить взгляд Ренсы.

– Капитан, – произношу я, – нам навстречу идет пароход. Свидетелей тоже могут убрать.

Ренса говорит так тихо, что слова едва можно разобрать, звуки заглушает шум волн.

– Помогите нам, духи, – она крепче сжимает штурвал. – Мы не будем рисковать, погибшим уже не помочь. На всех парусах идем мимо тех, кто это сделал.

На палубе к нам подходят Конор и Абри, Джонлон спешно приземляется и спешит обнять брата, парня на целую голову его ниже. За их спинами виднеется голова нашего Ученого, в глазах его тревога. Все поворачиваются к Ренсе. Она медленно скользит взглядом по нашим лицам, словно запоминая их. Затем, будто очнувшись, громовым голосом отдает приказ:

– Полный вперед! Поднять паруса!

Все бросаются по местам, даже Ученый куда-то бежит. Ренса косится на меня, и я встаю так, чтобы помешать принцу подойти к ней.

– Как вы можете! – кричит он, хватая меня за руку, но я крепко удерживаю его за плечи. – Как вы можете оставить их умирать в воде!

Однажды мне довелось стать свидетелем пожара на корабле в доках Эскиума. На борту был горючий груз, и соседям ничего не оставалось, кроме как отогнать суда подальше и ждать, пока они выгорят до самой ватерлинии.

Я была среди наблюдающих на берегу, когда мимо меня пробежал человек. Он задел меня плечом и прыгнул в море, в самое пламя. Кто-то потом рассказывал, что там был один из его товарищей по команде. Матрос буквально умом тронулся, так хотел спасти его.

Леандер сейчас ведет себя как тот матрос. Все его мысли читаются на лице – будь он уверен, что сможет помочь, он бы тоже бросился за борт. Если он выкинет нечто подобное, Ренса сменит курс и вернется обратно в порт.

– Вы не понимаете очевидного, а я понимаю, – я сжимаю его плечи сильнее и понижаю голос. – Те, кто это сделал, уже все проверили и убедились, что выживших нет. У вас обязанности пред страной, принц, перед живыми, а не перед мертвыми.

– Селли, как ты не понимаешь…

– Я понимаю, что они вас убьют, если выпадет шанс, – перебиваю его я и сжимаю плечи еще сильнее. – Вы не думаете, что это мелласеане, готовящиеся начать войну? Как думаете, кому будет лучше, если они убьют принца Алинора?

Взгляды наши встречаются. В его карих глазах глубина, которую он обычно скрывает улыбкой.

– Хочешь сказать, я слишком ценный объект, чтобы мной рисковать? – Кажется, будто каждое слово его душит.

Должно быть, непросто быть заложником своего положения и видеть, как из-за тебя гибнут невинные.

– Простите, Леандер, – шепчу я. Я впервые называю его по имени.

Но он не просто Леандер.

Он принц Алинора.

А у нас на хвосте убийцы.

Два матроса перетаскивают тело ближе к нам, один держит его за руки, второй за ноги. Это молодой парень примерно моего возраста. У него темные волосы и светло-коричневая кожа, которая кажется светлее из-за смертельной потери крови. Рана его огромна, почти во все туловище, одежда разорвана, словно намеренно, чтобы продемонстрировать вывороченные куски мяса. Матросы отпускают его ноги и руки, и они безжизненно падают, а невидящие глаза обращены к небу.

Я тяжело сглатываю, затем решаюсь заговорить и убеждаюсь, что голос звучит уверенно, хотя мне самой он слышится слабым и невыразительным.

– Это он?

Джуд стоит рядом, зажав рот ладонью – его уже дважды тошнило. Он не произносит ни звука, хотя и руку не убирает. На мой вопросительный взгляд лишь качает головой.

– Что? – я хватаю его за руку и тащу за собой к краю, к релингу, где нас не услышат члены экипажа. – Скажи мне, где его искать?

– Не знаю, – шепчет он, обхватив себя руками. Сейчас он совсем не похож на крутого парня на ринге «Красавчика Джека», это ясно нам обоим. – Я его здесь не видел. Кажется. Да и как его разглядеть среди… этого?..

Оглядываю палубу через плечо. Сестры Берис не видно, а фигура Дазриэля видна вдалеке.

– Смотри внимательнее, это ведь его корабли, – говорю я сквозь зубы.

– Да, его.

– Значит, он должен быть здесь.

– Уверен, он где-то здесь, – отвечает Джуд и опускает веки.

– Это ты по возвращении скажешь Руби?

Он стоит неподвижно, ветер треплет волосы, закрывая прядями часть лица. Он закусывает губу почти до крови и произносит слово, которое может быть единственным ответом в этом случае:

– Да.

Ему не хуже меня известно, как Руби воспримет совсем не то известие, которого ждала.

– Иди, – велю ему я, и он, спотыкаясь, удаляется.

Дождавшись, когда он скроется из вида, облокачиваюсь на релинг и смотрю вдаль, чтобы не видеть открывающейся страшной картины.

Мы приближались к кораблям принца, и пассажиры махали нам с палубы. Корабли выглядели потрясающе – нарядные, украшенные гирляндами и флагами на мачтах, разноцветные ленты развевались на ветру. На самом верху синий с белым штандарт Алинора. Все это, разумеется, привлекало внимание. Капитаны, вероятно, недоумевали, зачем мы подходим так близко. Наш «Кулак Макеана» рядом с ними выглядел скучно. Он серый, хоть и вылизанный, но по-своему красивый. Похож на серого волка, который вышел на охоту. Урчание в брюхе заставляло его решительно рассекать воды.

Я стояла у борта, а не на капитанском мостике, но обзор оттуда был еще лучше. Капитан внимательно смотрел на меня сквозь стеклянные панели рубки, ожидая приказа.

Я отвернулась, оглядела три корабля, битком набитые праздными любителями вечеринок. Большинство из них были не старше меня, одеты ярко, красиво, должно быть, в лучшие наряды. Одна из девушек послала мне воздушный поцелуй.

Она была красивая.

– Пора.

Это слово прозвучало резко и совершенно неожиданно. Я подпрыгнула на месте, ругая себя за то, что показала сестре Берис, как ей удалось меня напугать. Она стояла рядом: стеганое зеленое пальто поверх сутаны, черные волосы стянуты так туго, что даже на ветру не выбилась ни одна прядь. Удивительно: у нее тихий голос, но его не заглушил даже царящий шум.

– Да, знаю, – сказала я, глядя за ее спину, где стоял Джуд, готовый опознать принца. Он выглядел так, будто измучен морской болезнью, смотрел на воду и крепко сжимал ограждение обеими руками.

Люди все еще махали нам. Я перевела взгляд на капитана и кивком подала знак. Следом раздался грохот пушки, и в борту корабля напротив образовалась огромная дыра. С нижней палубы появились наши матросы, готовые бросать гранаты. И тогда начались крики.

Они не прекращались последующие полчаса. Корабли поразительно быстро кренились набок. После первых залпов их капитаны сделали попытку развернуться и уйти, но судна большие, неповоротливые, и времени на маневры мы им оставляем мало.

Обеим сторонам было ясно, что у них нет шанса ответить нам. Мы действовали слаженно и последовательно. Пушки наносили смертельные удары, потом мы вылили на воду масло и подожгли.