Теперь у нас есть ответ. К счастью, ночь прошла спокойно, каждому удалось поспать час или два. Сейчас подошла очередь Кигана отдыхать, и он занял место в единственной каюте.

«Эмма» – небольшая аккуратная рыбацкая шаланда, способная на все, что мне от нее нужно. На ней еще сильно ощутим запах последнего улова, но корпус у нее крепкий, и как раз такие паруса, с которыми мы справимся. Та сумма, которую за нее просили, была нам по карману, и все потому, что на ней не установлены всякие новые штуки, как на более современных кораблях в гавани. Мне понравился ее прежний владелец – благообразный пожилой мужчина. К тому же других предложений попросту не было.

Нам удалось довольно быстро натянуть паруса, ветер попутный, и мы идем на очень хорошей скорости. Пахнет солью, нос лодки разрезает волны, и они расходятся с привычным звуком – вшух, вшух. Ветер выхватывает пряди волос из косы, они бьют меня по лицу, но это не мешает держать курс. Наконец я дома.

Я отчетливо ощущаю присутствие отца, кажется, даже вижу, как Ренса и Кайри поднимаются по трапу и направляются к штурвалу. У меня такое ощущение, что прошла целая жизнь с того дня, когда я злилась на Леандера из-за того, что мне пришлось остаться с Ренсой, вместо того чтобы уехать к папе. А ведь прошло всего несколько дней.

У меня только сейчас начинает получаться не думать ежеминутно о команде «Лизабетт».

Когда я все же позволяю себе слабость, знакомые, почти родные лица всплывают перед глазами. Я оглядываю палубу «Эммы» и вижу, как Джонлон бросает на меня недовольный косой взгляд и поправляет за меня парус. Представляю, как Кайри стоит на коленях у алтаря и старается задобрить духов. Сердце пронзает боль одиночества.

Я бы все отдала за то, чтобы хоть кто-то из них оказался сейчас со мной на борту и разделил ответственность за доставку принца на Острова богов.

Но я одна, и мне нужно быть стойкой, а для этого требуется запереть воспоминания о друзьях на самом дне сундука.

Я пока не ощущаю в себе ту силу, которая позволит признать, что их нет и никогда не будет рядом. А силы мне надо беречь для выполнения той цели, что стоит перед всеми нами. Только это даст возможность и сейчас, и в будущем выполнить почти невозможное.

Иногда я думаю о папе. Он далеко на севере и не знает, что у нас больше нет ни «Лизабетт», ни команды. Ему неизвестно и то, что его дочь сейчас в море далеко от берега и делает все, что может, для предотвращения войны. Если меня постигнет неудача, все его корабли будет призваны на помощь армии, будут возить в трюмах солдат, а не полезные для людей грузы, например шерсть или зерно. Если меня постигнет неудача, он никогда не узнает, что со мной произошло. О том, как много нового я испытала.

Прошлой ночью Киган стоял у штурвала, а я и Леандер изучали карты, сравнивали их с рисунком в дневнике.

– Острова южнее Лофорты, – сказал он, проводя пальцем по прямой вниз. – Судя по всему, нужно пройти рядом с Вратами Бренда.

Я отлично знаю Врата Бренда. Будь я на борту «Фреи», я бы проплыла мимо по дороге к отцу.

– Не помнишь, где они были на той карте, что ты отдал Ренсе? – Я пытливо вглядываюсь в его лицо. – Точно прямо под Лофортой? Или ближе к Вратам Бренда? Между рисунком в дневнике и изображением на карте огромная разница.

– Я не разглядывал ее так внимательно, – растерянно признается Леандер. – Я же не собирался сам вести туда корабль. Как мне помнится, Острова были совсем рядом. Кажется.

Успех нашей экспедиции будет зависеть от того, насколько верно им сказанное. Острова богов – крошечные точки в огромном море, а думать мне удается с трудом, ведь я почти не спала ночью. Я знаю, Леандер молится Баррике, но она сейчас слаба из-за не принесенной вовремя жертвы. Остается лишь надеяться, что и такая связь с богиней будет нам хорошим подспорьем.

С удачей или без, единственное, что я могу сделать, – подвести лодку максимально близко и смотреть в бинокль, надеясь увидеть на горизонте то, что нам нужно.

Мы будем идти весь день и всю ночь, и только завтра на рассвете станет ясно, получилось у нас или нет.

Леандер не отходит от меня и помогает всякий раз, ко гда нужно заняться парусами и держать штурвал. Я сосредоточена и не думаю ни о чем, кроме дела, все остальное я отложила на потом.

В какой-то момент я понимаю, что у нас вдвоем выходит довольно слаженно. Леандер подхватывает конец каната, упавший в воду и волочащийся за нами, потом подходит ко мне и забирается под одеяло, в которое я закуталась. Смотрит на меня с улыбкой и прижимается. А я поступаю так же. Бессовестно присваиваю тепло его тела. Он обнимает меня и касается щекой моей щеки. Я чувствую укол отросшей щетины, запах соли и парусины.

– Небо красивое, – говорит он и кивком указывает на оранжево-розовый горизонт.

– Красное небо поутру – предупреждение моряку.

– Что?

– Ты не знаешь? Красное небо поутру – предупреждение моряку. Красное небо ввечеру – на радость моряку.

– И о чем нас предупреждает небо? – спрашивает он с прищуром.

– О грозе. – Я запрокидываю голову, и он тоже смотрит на небо.

Облака плывут высоко, разорванные на меньшие части сильным ветром. Розовый и оранжевый цвета у горизонта выше превращаются в бледно-желтый. Оглядываясь, вижу, что позади небо уродливо-зеленое. Наши наспех закрепленные ритуальные флаги трепещут, полощутся на ветру. Над Мелласеей тяжелые облака, и я пытаюсь понять, дойдет ли до нас гроза. Ветер с востока, но это совсем не значит, что он ее отгонит. Часто там, наверху, грозовые облака ходят по кругу.

Внезапно я что-то замечаю на горизонте. Всего лишь на мгновение, но это точно не волна. Я замираю, и Леандер сразу настораживается.

– Что ты увидела?

– Держи штурвал.

Лезу в сумку и достаю подзорную трубу капитана. Поворачиваюсь назад, упираюсь рукой ему в торс для устойчивости и подношу трубу к глазам.

Леандер молчит, сосредоточенный на том, чтобы направлять нос лодки на каждую волну, но я чувствую, как напряженно он ждет объяснений.

– За нами идет шхуна, – наконец произношу я. – Они подняли все паруса, используют ветер по максимуму. Обычно рыбаки так не ходят.

– Может, это почта? Или торговец, который очень спешит?

Опускаю трубу и, повернувшись, встречаюсь с ним взглядом. Он сжимает зубы, прочитав ответ в моих глазах, но я понимаю, что все равно должна произнести это вслух.

– Нет. В этом направлении от берега только Острова… и мы.

Лаския не отпускает меня от себя, а меня так и тянет подальше от нее, на другой конец шхуны. Но стоит мне отойти, как она сразу зовет меня, и я, проглотив очередной приступ морской болезни, занимаю место рядом у перил. Хорошо, что она дала мне ночью поспать, сама, кажется, совсем не отдыхала.

Наш корабль – «Русалка» – больше той лодки, что мы преследуем, но и на ней не так много коек. Одну занял Дазриэль, вторую – помощник капитана. Мне достался гамак. Не думал, что смогу уснуть при постоянной качке, с подступающей тошнотой, когда все вокруг скрипит и раздаются другие непривычные звуки, которые некстати будят воспоминания о возвращении в Мелласею. Неожиданно усталость взяла верх, и я отключился.

Утром кок, выполнявший, как мне кажется, и некоторые другие функции на корабле, приготовил кашу в подвешенном над плитой котле. Здесь используется карданов подвес[17], поэтому котел всегда остается в вертикальном положении над огнем, хотя корабль покачивается из стороны в сторону.

Меня стошнило от одного запаха, а ведь еще минуту назад я чувствовал себя вполне сносно. Свое дело сделали воспоминания о последнем завтраке на борту парохода «Кулак Макеана» и о смерти Варона.