– Тебе нельзя, – произношу я на выдохе, хотя очень не хочу его останавливать. Но так надо. Я получила приказ от капитана.

– Обыщите корабль, – грозно бросает девушка. – Всех предупреждаю: тот, кто скажет мне правду, сможет остаться в живых.

Она останавливается перед здоровяком Джонлоном. Он молчит, пристально смотрит на нее и молчит. Она резко вскидывает пистолет.

Пожалуйста, не надо.

Пожалуйста.

ХЛОПОК!

Конор кричит так, что холодеет кровь, и падает на колени рядом с телом брата.

Дыхание Леандера становится прерывистым, тело напрягается – ему непросто сдержать порыв и оставаться на месте. Я обнимаю его, чтобы помочь, и он обхватывает меня за талию. Тело твердое, как дерево, но теплое. Я поворачиваюсь к нему и прижимаюсь лбом к его груди. Она часто поднимается и опускается, пальцы лихорадочно цепляются за мою одежду. Я не должна прятать от него свой взгляд, он должен видеть мое лицо, чтобы не пропустить знак действовать. Я поднимаю голову и заставляю себя посмотреть на происходящее на палубе.

Время словно замедляется. Абри смотрит вниз на Конора, он держит на руках брата и убаюкивает его, словно младенца. Рядом лежит Кайри. И Ренса. Потом она поворачивается и смотрит на девушку. Она так напряжена, что кажется, ее вот-вот разорвет на части. Воздух вокруг становится разреженным, как перед грозой, будто через секунду ударит гром и сверкнет молния.

Я уже вижу, что сейчас произойдет. Абри поднимет руку, укажет на шлюпку и скажет:

– Вон там. Принц там, забирайте его, но пощадите меня.

Однако я ошиблась. Следующим вступает Ученый. Он неожиданно вскидывает руки, словно возмущаясь – как он не похож сейчас на того сдержанного, почти флегматичного парня, за которым я наблюдала последние полтора дня. Неужели я знаю его так недолго?

– Нет, так больше не может продолжаться! – негодуя, произносит он, и все люди на палубе поворачиваются к нему. – Я сын лорда Уоллеслии, вы не смеете так со мной обращаться!

Девушка настораживается и делает шаг к нему.

– Кто ты?

– Тот, кого ты ищешь, – отвечает он, важно вскидывая голову. – Я – то ценное, что есть на этом борту вместо груза. Я отправляюсь в экспедицию в Книгохранилище, желаю внести значимый вклад в развитие науки истории.

– И что же ты, сын лорда Уоллеслии, готов мне предложить? – спрашивает девушка, сильнее сжав пистолет.

Киган тянется к шее, достает из-под рубашки золотое украшение и стягивает его через голову.

– Вот, например, – недовольно говорит он. – Бери, это твое. Между прочим, семейная реликвия.

Она подходит еще ближе, подхватывает цепь двумя пальцами и, подняв, принимается внимательно изучать. Затем осторожно, чтобы не повредить прическу, надевает себе на шею.

– Сойдет, – заключает она.

Ученый немного расслабляется, совсем чуть-чуть, но все же заметно. Я не могу справиться с эмоциями так же быстро, как он.

– Надеюсь, ты меня не пристрелишь, – с вызовом говорит он и складывает руки на груди.

Как можно быть таким доверчивым?

– Нет, – отвечает девушка, глядя прямо ему в глаза, словно борется с самой собой. – Нет, – добавляет она, смягчившись. – Я тебя не убью.

Развернувшись на каблуках, она кивает двум сопровождающим ее матросам. Девушка не оборачивается и не смотрит, как они хватают Кигана под руки и тащат к борту. Он начинает понимать, что происходит, и упирается ногами. Ему с ними не справиться. Они легко подхватывают его и бросают в море.

На этот раз я сама зажимаю себе рот ладонью. В голове проносится мысль, известно ли им, что это более жестокий способ лишить человека жизни. Большинство матросов намеренно не учатся плавать, чтобы в подобных случаях не ждать долго неминуемой кончины. Но этот благородный сын своего отца наверняка хороший пловец. Придется ли мне пожалеть, что я тоже?

Леандер молчит, по его лбу стекает струйка пота, зубы сжаты крепче, чем когда он вызывал волну. Может, он снова просит духов о помощи? На этот раз он стал узником собственной значимости. Я вижу, как ему от этого плохо.

Я жду, какой следующий шаг сделает девушка, и от страха тело будто деревенеет. Если она велит обыскать корабль, жертва Кигана напрасна. Нам некуда будет деться. Сейчас мы прячемся за шлюпкой, закрепленной на палубе у борта, – сомнительное укрытие на случай обыска.

Девушка теребит пальцами цепочку на шее и медленно поворачивается вокруг себя, изучая корабль. Тот корабль, что всю жизнь был моим домом. Она сдержанна, хладнокровна, по глазам не угадать мысли – у нее все под контролем. Хотя я чувствую, что случившееся не прошло для нее без следа. Вопрос, как она поступит с теми эмоциями, что испытывает.

Откинув голову, она устремляет взгляд в небо, закрывает глаза и медленно делает глубокий вдох.

– Давайте, – тихо говорит она будто себе.

Она идет к сходням, матросы за ее спиной вскидывают ружья.

ВЫСТРЕЛ.

Падает Абри.

ЕЩЕ ВЫСТРЕЛ.

Конор повалился на тело брата.

Девушка прибавляет шаг и уже почти бежит по сходням, легкая и ловкая, будто кошка. Команда несет бочки с маслом, чтобы пропитать палубу.

Я невольно подаюсь назад, видя, как вспыхивают доски. Масло загорается с приглушенным «пых».

В корпус «Лизабетт» летит пушечное ядро. Потом еще одно – дерево щепками разлетается в стороны, пламя взбирается вверх по мачте и перебрасывается на белые паруса. Мой дом в огне.

Еще несколько шагов, и она ступит на палубу парохода. Я цепляюсь за «Крошку Лизабетт», чтобы не свалиться вниз, когда корабль кренится, одной рукой держу Леандера, который, кажется, от усталости потерял сознание.

Пароход берет курс на юго-запад – они не желают смотреть, как мы горим, они спешат домой, в Мелласею.

Решаю больше не ждать и рискнуть. Пытаюсь распутать канаты, удерживающие лодку, потом понимаю, что крепления уже никогда не понадобятся и вытаскиваю из-за пояса нож. Меня с детства учили, что моряк никогда не перерезает веревки, но сейчас это вопрос жизни и смерти.

«Крошка Лизабетт» скользит по палубе вправо, туда, где борт уже почти касается поверхности воды. Я крепче прижимаю к себе Леандера, и мы скатываемся с ним вместе.

Перила сломаны, я отталкиваю ногой кусок, и он падает в море. Затем сжимаю рукой край лодки и толкаю ее, переворачиваю, чтобы она упала днищем вниз. Сама не понимаю, откуда взялись силы, но у меня все получается. Примериваюсь и вместе с принцем прыгаю в воду. Одной рукой цепляюсь за борт лодки, второй держу Леандера. «Крошка Лизабетт» намного больше остальных обломков, но, надеюсь, никто не станет следить за нами, и у нас получится забраться в нее, когда корабль пойдет ко дну.

В какое-то мгновение мне кажется, что я улавливаю на палубе парохода фигуру с биноклем, подсвеченную лучами заходящего солнца. Нет, пусть это и не мираж, но нас невозможно разглядеть.

Солнце продолжает путь вниз, бросая золотые блики на воду, цветом они похожи на пламя перед глазами. Все, что я когда-то любила, превращается в пепел.

Я плыву, развернувшись вперед спиной и закрыв глаза, иначе соленые волны будут бить в лицо.

– Там, – внезапно слышен голос принца, охрипший от бессилия.

Он доносится непонятно откуда. Глаза сами собой распахиваются, и я кручусь, оглядываюсь, пытаясь увидеть его, с трудом удерживаюсь на плаву.

– Что? Я ничего не вижу. – Теперь это Селли.

Моргаю, глаза болят от соли, но мне удается разглядеть небольшую лодку.

– О, вижу! Принц, сидите, пока не упали за борт.

Крошечный огонек надежды, который мне удалось сохранить в душе, разгорается и медленно превращается в пламя, которое уже ничему не потушить.