Солнце уже почти опустилось за линию горизонта, затухают последние лучи.

Вскоре купол неба над нашими головами становится черным, на нем отчетливо видны серебристые точки звезд и обе взошедшие луны. Парус тихонько шелестит, он еще не полностью натянут, но уже несет нас по волнам. Линия огня на «Лизабетт» опускается ближе к воде, но медленнее, чем я ожидал. И она красная, другие цвета почти не просматриваются.

– Надо обсудить, что делать дальше, – произносит Селли, доставая мешок с яблоками, вероятно, часть добытого Уоллеслии. Она выдает по одному каждому из нас, я откусываю сладкий, хрустящий кусочек – какой приятный контраст с соленой водой – и понимаю, что за весь день почти ничего не съел.

– Надо плыть в Кетос, – не совсем внятно говорю я. – До Алинора доберемся по суше.

Хрустнув яблоком, Селли косится на меня и щурится.

– Поступим по-другому, – заключает она. – Прежде послушайте кое-что о нашем пути под парусом, затем обсудим следующий шаг.

– Хорошо, рассказывай.

Селли кусает губы, размышляя, затем поднимает левую руку, затянутую в перчатку без пальцев, почти затвердевшую от соли.

– Следите за мной внимательно.

Я подаюсь вперед, Уоллеслии сосредоточен, наши лица такие серьезные, словно нам предстоит сдавать экзамен. Впрочем, если разобраться, конечно, он будет. Тот единственный, самый важный.

– Допустим, это земля. – Левую руку она держит большим и указательным пальцами вниз, похоже на перевернутую букву «С». – Кончик большого пальца – Мелласея. Движемся вверх, там остальные княжества: Траллия посредине, затем Бесплодная долина, Бейнхоф и Фонтеск. Чуть дальше, примерно на середине моего указательного пальца, – Алинор, дальше, кончик пальца, – Кетос. – Пальцем другой руки она указывает в пустоту между пальцами. – А мы сейчас где-то здесь, в Море Полумесяца. Преобладающий ветер и течение… – Она проводит линию от Алинора до Мелласеи.

– Значит, поплывем по ветру, – говорю я. Кажется, сердце вот-вот остановится. – И нет никаких шансов, что нам удастся развернуться и плыть в другом направлении?

– Нет, – с сожалением отвечает она. – Если не случится шторм, который нас погубит.

Уоллеслии медленно и с шумом выдыхает.

– Но по ветру мы приплывем в Мелласею. Полагаю, у нас не получится… – Он проводит пальцем в воздухе, очерчивая линию от того места, где мы находимся, к Островам, куда предполагали попасть. – Доплыть до Островов.

Селли качает головой.

– К сожалению. У нас почти нет еды, и воды нам точно не хватит. Если ветер усилится и поднимет волны, мы погибнем. У меня также нет оборудования для навигации. У принца есть карта в дневнике, но без нужных инструментов я не смогу точно указать наше местоположение. Если плыть на Острова, мы можем их не заметить, особенно если будем проходить мимо ночью. Если мы и доберемся туда, то, оказавшись на Островах, мы можем потерять лодку, а без нее не получится вернуться домой.

Осознать правду получается не сразу. Я опираюсь на борт шлюпки, чтобы не упасть без сил. Внезапно мне становится еще холоднее, чем раньше.

– Итак, мы идем в Мелласею.

– Это единственный вариант, – кивает Селли. – Прямо в Порт-Наранду. Побережье там скалистое, попробуем высадиться рядом с деревней, а благодаря огням город мы не пропустим. Есть и один плюс – никому в голову не придет, что мы появимся в Мелласее.

– Это верно, – соглашается Уолеслии. – Принца, скорее всего, сочтут мертвым. Его никто не станет искать.

– Не соглашусь, что правительство Мелласеи признает меня мертвым. – Я говорю тихо и медленно. – Попавшийся нам на пути корабль только притворялся военным, но командовала им девушка без военной формы.

– Полагаете, он принадлежал частному лицу? – Уоллеслии смотрит задумчиво. – Это…

– Будет большим сюрпризом. Для политической ситуации, – заканчиваю за него я. – Но это не то, что сейчас должно нас волновать.

– Думаю, у нас получится, – говорит Селли. – Решено, идем на Мелласею. Ваше прибытие, принц, будет поистине королевским. Воспользуемся вашим именем, если не сможем получить разрешение войти в порт.

– Нам поможет посол. Я знаю кодовые слова, которые подтвердят мою личность любому послу Алинора. Надо только добраться до Мелласеи и посольства.

– Если мы не сразу найдем корабль, который отвезет вас домой, посол сможет отправить сообщение, – говорит Уоллеслии. – Мелласеане, кто бы они ни были, уверены, что убили вас, они не станут скрывать столь важную новость. Но еще хуже, что до Алинора тоже дойдет весть, что флот принца потоплен, а королева знает, что вас на борту не было. Она решит, что мы еще на «Лизабетт» и идем к Островам. Ее величество может даже вступить в войну, уверенная, что вы совершили жертвоприношение и Баррика скоро поможет Алинору.

Сердце сжимается от осознания, что Уоллеслии может оказаться прав. Августа хороший тактик.

– Значит, она не только начнет войну, – осторожно начинает Селли, – но и проиграет ее.

Она сжимает пальцами переносицу, и я морщусь от всплеска нежности. Как для меня и Уоллеслии чужды ее объяснения об управлении парусом и направлении ветра, так и для нее сложно то, что понятнее нам. Однако нам придется смириться и с этим, как и с путешествием на «Крошке Лизабетт».

Принятое нами тремя решение может повлиять на многое: предотвратить войну, подтолкнуть к ней и даже определить победителя.

– Тогда Мелласея, – тихо говорю я. – Надо скорее встретиться с послом, он передаст мое послание сестре.

В Порт-Наранде можно найти человека влиятельного и ответственного, кого-то со связями. Со мной навсегда останется кошмар воспоминаний о загубленных жизнях, но из этой ситуации я должен найти выход.

Сейчас не верится, что всего день назад я считал предстоящую поездку увеселительной прогулкой. Я начинаю сильнее дрожать и вижу, благодаря свету лун, как хмурится Селли.

– Мы не сможем высушить одежду, пока не взойдет солнце, – говорит она. – Но отправляться в путь надо прямо сейчас, пока погода хорошая. Нам нужна ваша помощь с духами, принц.

– Боюсь, сейчас мне не поднять даже легкий бриз, – откровенно говорю я.

Она кивает.

– Тогда пойдем старым способом, по звездам, и при том ветре, что есть.

Потом она указывает на меня и Уоллеслии.

– А вы ложитесь, прижмитесь друг к другу, чтобы было теплее, и накройтесь парусиной.

– Ваше высочество, – растерянно начинает Уоллеслии.

Я его перебиваю.

– В данных обстоятельствах, думаю, всем лучше перейти на «ты» и называть меня Леандер.

Уоллеслии размышляет несколько секунд.

– Может, – продолжает он, – тогда вы будете назвать меня не Уоллеслии, как отца, а по имени?

– Киган, – соглашаюсь я.

– Я вот подумала, Киган, – усмехается Селли, – ты, наверное, уже пожалел, что сбрил волосы – с ними было бы теплее.

Уоллеслии – нет, Киган – ложится рядом со мной между двумя скамейками и натягивает на нас кусок парусины. Пытаюсь унять дрожь и хоть немного отдохнуть. Мне видно подсвеченный лунами профиль Селли, но разглядеть на лице удается только веснушки. Россыпь звезд на небе – словно их отражение. Через некоторое время она оглядывается назад, на обломки «Лизабетт», но лишь один раз, затем решительно переводит взгляд и смотрит вперед, в темноту.

На обратном пути я познакомился с одним из матросов.

Солнце зашло, и на темном бархатном небе стали появляться первые крохотные точки звезд. Я неотрывно смотрел на них, надеясь, что внутренняя дрожь скоро уляжется. Звездочек-огоньков становилось все больше, и вскоре картина стала грандиозной и огромной. Светили они ярче, чем мне когда-либо доводилось видеть. Внезапная головная боль заставила избавиться от содержимого желудка, и мне уже было не до красоты природы. Я повис на релинге, мне претила мысль о том, чтобы идти в каюту и лечь на койку, больше похожую на гроб, и тут подошел он. Словно материализовался из темноты.