Кричал Амайя. Явно от боли.
– Амайя, что случилось?
– Руку… зажало… – простонал инженер.
– Почему?
– А-а-а!!! Он ожил!
Камиль подключил канал связи со скафандром напарника, который уже ввёл своему владельцу обезболивающий и противошоковый препараты. Датчики показывали необратимые повреждения левой верхней конечности.
– Амайя, слушай меня внимательно! Ты должен использовать лазерный резак, чтобы отрезать себе руку.
– Что? Никак нет, сэр! Я не смогу!
Господи! Подумал Камиль. Вот буквально ещё несколько секунд назад всё было хорошо. Ничто не предвещало беды… И вот раз! И надо что-то срочно решать.
– Послушай меня, Амайя! На кону твоя вечная жизнь с одной стороны, а с другой всего лишь рука, которая регенерирует через несколько месяцев. Что ты выбираешь?
– Жизнь, конечно… – слабым голосом не сразу произнёс инженер.
– Ну так вперед, сынок, отрежь её к черту!
– Я не могу, сэр… голова кружится…
Скафандр Амайи зафиксировал отключение сознания.
– Буратино! – старпом активировал связь с корабельным ИИ. – Чрезвычайная ситуация! Я выхожу. Возьми управление турбопланом на себя.
– Принято, – немедленно отозвался Буратино.
Камиль нырнул в пустоту, быстро погасил вибрации и на максимально возможной скорости помчался на помощь. Через две минуты он уже был на месте. Из-за того, что он так разогнался, его контакт с корпусом телескопа был слишком сильным. У него даже дыхание перехватило от удара. Если бы не магнитные присоски, которые включились автоматически, он отлетел бы, как мячик от стенки. Телескоп хоть и обладал массой в шесть тонн, но из-за такого соударения получил мощный импульс. Звезды начали вращаться вокруг спутника, который казался неподвижным.
Камиль сосредоточил свое внимание на Амайе. Глаза у инженера были закрыты, тело болталось безвольно. Левый рукав скафандра пониже локтя был зажат почти полностью сомкнувшейся оболочкой спутника. Его содержимое, должно быть, превратилось в кровавую лепешку.
– Только резать, – заключил Буратино. – Освободить я его не могу, ИИ спутника не реагирует на мои запросы.
– Понял, – пробормотал старпом и включил лазерный резак, укрепленный на тыльной стороне перчатки.
Руку резать было страшно. Камиль попытался абстрагироваться, представить, что он режет что-то неживое. Ткань скафандра никак не хотела поддаваться, раскалилась под лучом докрасна. Наконец, лопнула и расползлась. В скафандре Амайи сработал сфинктер, который пережал руку выше локтя и не пустил пустоту космоса внутрь. Однако стекло шлема сразу запотело так, что лицо инженера совсем перестало быть видно. Датчики его скафандра фиксировали ровное, хотя и сильно ускоренное сердцебиение.
– Скорее! Его рука промерзает все дальше каждую секунду, – напомнил Буратино.
Старпом обхватил инженера обеими руками и оттолкнулся ногами от спутника. Используя только двигатели, размещённые на ногах, Камиль выровнял курс и уже через три минуты достиг турбоплана.
Он впихнул инженера в кресло и пристегнул. Потом оттолкнулся, отлетел от турбоплана и отдал команду закрыть колпак и впустить в кабину воздух.
– В чём дело, Легран? – спросил Буратино. – Амайю нужно срочно доставить на борт «Луча надежды», он может погибнуть без врачебной помощи.
– Ты и доставишь. А я отбуксирую телескоп вручную.
– Зачем так рисковать? Пришлём за ним другую команду.
– Буратино, ты сам не раз говорил, что нужно всё оптимизировать и не делать лишних движений. Говорил, что может возникнуть такая ситуация, в которой последняя капля гелия может спасти жизнь. Зачем же впустую туда-сюда турбопланы гонять?
– Хорошо. Ты молодец. Будь осторожен.
Турбоплан развернулся так, чтобы не задеть старпома пламенем дюз, сбросил космоцикл и умчалась на максимальном ускорении. За судьбу Амайи можно было не переживать: биочип задействовал экстренный протокол, погрузил своего владельца в гипносон и держит под контролем все органы и системы организма.
Камиль остался совсем один. Большего одиночества невозможно было себе представить. Это было ощущение пугающее, но в то же время чрезвычайно приятное. Камиль отдался ему полностью, сознание его как будто отключилось. На какое-то время он превратился в сгусток энергии, парящий в бесконечном вакууме…
Насладившись, он сел на космоцикл, который мог быть средством перемещения для одного человека, а мог трансформироваться в двигатель, который можно установить на любой объект в космосе, и направил его на телескоп.
Изначально было два плана. Идеальный – если с телескопом все нормально, подключить электропитание, заправить гелием и отправить своим ходом к «Лучу надежды». И неидеальный – если спутник поврежден, подцепить его буксировочным фалом к турбоплану, а на нос закрепить космоцикл для того, чтобы его двигателем тормозить по достижении пункта назначения. Теперь же приходилось использовать план «В», который старпом придумал только что.
Космоцикл он закрепил на корме спутника. Сам оседлал телескоп ближе к носу. С помощью нарукавных движков скафандра развернул его туда, где должен был находиться сейчас «Луч», и, надёжно закрепившись на корпусе с помощью магнитов, дал газу. Когда ускорение достигло значения 4G, Камиль еще минут пять поразгонялся и отключил двигатель космоцикла. Когда ускорение упало до нуля, он подкорректировал курс. Полёт теперь совсем не ощущался. Камилю стало казаться, что спутник стоит на месте, а часа через четыре в скафандре закончится воздух… Чтобы разогнать идиотские мысли, он спросил:
– Буратино, как там Амайя?
– Жить будет. Рука промёрзла лишь до половины плеча – Хельга разберётся.
– А что всё-таки произошло?
– Видимо, в процессе консервации спутника возникли какие-то проблемы, которые привели к незапланированным тратам энергии. В итоге оболочка не сомкнулась до конца. Когда Амайя поменял батарею, автоматика спутника продолжила процесс с того момента, на котором он был прерван. ИИ спутника из-за того, что не был защищён должным образом, похоже выгорел за четыреста лет, поэтому не контролировал процесс.
– Понял. Я только, знаешь, чего не понимаю. Неужели нельзя для таких опасных задач использовать роботов? Зачем рисковать вечными человеческими жизнями?
– Видишь ли, это было одним из условий, которые мы выдвинули олигархам перед переселением на Терра Нову: использовать роботов только для задач, невозможных для людей. В истории Земли был период, когда роботы заменили человека во всех опасных и трудоёмких процессах. Люди от безделья принялись воевать друг с другом. Оказалось, что, когда роботы заменяют людей, люди становятся никому не нужны.
– Откуда ты это знаешь?
– Наша компания Golden Key в конце XXI и в начале XXII веков была самым крупным производителем роботов в мире. Я тогда служил её управляющим, а наш капитан Закари Вентер исполнительным директором и генератором утопических, как выяснилось впоследствии, идей. Мы попытались облегчить участь человечества. Сначала наладили производство промышленных роботов, с помощью которых можно было автоматизировать любое производство. Мы продавали их себе в ущерб очень дешево, чтобы любое сколько-нибудь рентабельное предприятие могло приобрести их. Этим воспользовалась группа мировых олигархов, которые скупили наши машины через подставные фирмы, а затем стали продавать их, но уже гораздо дороже. Наша идея потерпела крах. Тогда мы сделали аппараты, которых мог позволить себе любой работяга, чтобы отправлять вместо себя на завод. Олигархи стали давать рабочим кредиты на этих роботов, – мы же не могли сделать их бесплатными. Потом повсеместно снизили зарплаты работникам, которые присылали вместо себя андроидов. В итоге снова скупили роботов-помощников и снова взвинтили на них цены. Тем временем наша компания обанкротилась, а мир встал на пороге тотального уничтожения. Нам пришлось заняться космическим кораблестроением, чтобы спасти хоть какую-то часть человечества. Поскольку денег у нас уже не было, нам пришлось пойти на сделку с негодяями, которые нас переиграли, – только у них были достаточные для этого средства. Поэтому они сейчас занимают самые роскошные жилые модули на «Луче надежды».
