Центр Юсдисфала кипел, как острый бульон. На улице шумели толпы людей в красивых одеждах голубых, золотых и сиреневых цветов — цветах флага Юсдисфала. Шпили башен устремились к яркому небу. Проходящая мимо парочка влюбленных мило перешучивались по поводу внешнего вида человека, сидевшего на ступеньках перед Подиумом — главным военным штабом. Лицо его было мертвецки бледным, искаженным гримасой непрекращающейся боли. От подбитого виска шла речушка недавно засохшей крови. Скрючившись, он держал себя за живот, а перед ним расстилалась лужица, порожденная его больным желудком. Под левым глазом сиял свежий фингал, а над ним — опухшая бровь. Он просидел так все утро и планировал продолжать до тех пор, пока его не впустят. Пусть он и заслужил место вечной славы в колыбели войны — сейчас он мало походил на человека, доблестно сражавшегося за свободу Юсдисфала от бесчинств Шордана.

В таком виде он мог катиться на все четыре стороны. Он и сам это понимал. Сколько бы лет не прошло, привычка ставить себя на место другого всегда оставалась при нем. Плохо, как же плохо… — лишь одна мысль кипела в его горячей голове.

Через несколько часов приехала карета. К тому времени он уже потерял сознание и разлягся на ступеньках, словно решил покемарить в театре. Стража пыталась поднять его, намереваясь вышвырнуть куда-нибудь подальше от Подиума.

Румьер по-джентельменски подал руку Фидель, хотя они и были одного капитанского звания. Фидель сразу заприметила суматоху, развернувшуюся под стенами штаба.

— Да тяну я, Господи! Не дается!

— В нем килограмм восемьдесят от силы! Возьми ты за лодыжки покрепче.

— Еще вонь эта…

Румьер с грозным видом прошагал к ним, Фидель решила не отставать.

— Что здесь происходит? — спросил он, — Еще утром я дал вам приказ вышвырнуть это отродье отсюда!

Стража отпустила мужчину и тот рухнул на ступени ударившись головой.

— Думаете, раз попали на теплое местечко, то навсегда на нем останетесь? Будьте уверены, я могу согнать птичек с их насеста! — Румьер притянул стражника похилее и ударил его ладонью по щеке.

Фидель присела на корточки, чтобы получше рассмотреть мужчину. Тот был в хорошей физической форме несмотря на то, что сейчас его состояние напоминало состояние мертвого. Мужчина попытался подняться, но вновь рухнул без сил. Что-то в нем казалось Фидель очень знакомым, да и одежда у него была небедная…

— Давайте я покажу вам, как нужно выполнять свою работу!

Румьер хотел было схватить мужчину за шкирку, но Фидель остановила его:

— Подожди.

Девушка провела рукой по линии испачканных в грязи волос, убрав их с лица, и ахнула.

— К-крау!..

Его глаза раскрылись и зрачок скользнул наверх, чтобы рассмотреть обладательницу знакомого голоса:

— Фидель… привет…

В кабинете стояло настоящее марево. Ветер проникал через открытые нараспашку окна, но мало спасал при такой жаре.

— Его вымыли и дали новую одежду… Может уже скажешь, кто это?.. — Румьер скрестив руки на груди сидел в бархатном кресле напротив стола Фидель.

— Слышал о доме Арден?

— Нет, видимо это один из низших домов?

— Раньше так и было, но сейчас им руководит Тэвия…

— О да! О ней я слышал… Красавица с большим будущем в Юсдисфале. Я всегда говорил, что нам не хватает новой крови из других стран. Она может стать настоящей жемчужиной нашей аристократии.

Фидель захихикала.

— Так вот… это ее муж…

Румьер уставился на Фидель с большой долей недоверия:

— Не верю.

— Тебе придется поверить. Но, помимо этого, он ветеран войны с Шорданом. Если откроешь его дело, то увидишь, что у него внушительный послужной список.

Фидель протянула Румьеру грубо сшитую папку.

Почесывая голову, он принялся листать страницы, попутно спросив:

— Допустим, но откуда его знаешь ты?

Фидель с грустью выглянула в окно. Ярмарка на площади была в самом разгаре, шум толпы с улицы захлестнул штаб.

— Он долгое время заботился обо мне еще во время войны. Тогда я потеряла все. Можно сказать, что он спас меня.

Румьер быстро закрыл папку и положил ее на стол:

— Тогда это все, что мне нужно знать, чтобы относится к нему без предубеждений.

Фидель мягко улыбнулась:

— Спасибо.

В таверне «Южный путь» было очень весело. За этим, собственно, он сюда и приходил.

Место, в котором собирались все. Знать, чернь, богатые и бедные. Всем был доступен вход, если ты лицеприятен и хорошо знаешь владельца заведения. Крау считал неравенство вполне закономерным и не таким страшным, как его малюют. Он читал «Падение Терадонской республики», которое окончилось рождением такого зла и убожества, как Шордан. Он всегда понимал тягу безродного общества к жизни аристократии, к взаимодействию с ним, но он очень нескоро понял тягу этой самой аристократии к ведению дел с чернью. «Иногда даже людям свойственно желание почувствовать себя животным».

— Еще по одной?

— Спрашиваешь!?

Крау все еще мог держаться на ногах, но последовательные движения вызывали у него трудности. Обычно он более четко представлял себе нужную дозу, но сегодня… сегодня особенный день.

— Никогда не видел людей, что вот так справляют похороны! — крикнул Моло.

Крау обнял старого друга за плечо и задыхаясь пустился в пляс:

— Ты не представляешь, как долго я этого ждал!

Ричард умер. Он уже давно был мертв. И Крау нашел его. Вернул тело в родную землю.

Трое мужчин басом напевали задорную песню, пока им подыгрывали духовые инструменты. Царила всеобщая атмосфера праздника, пусть и поводы у всех были отличны.

Вдоволь наплясавшись, Крау и Моро рухнули на диван в углу таверны. После того, как прошла отдышка, Моро застонал:

— Ох, чувствую сейчас желудок вывернет.

— Это хорошо! Значит ты меня достаточно уважаешь, ДРУГ!!!

— Это точно! Ах-ха-ха-ха!.. Но, пожалуй, я подышать все же выйду.

— На заблудись!

Моро был низким коренастым мужчиной с редкой бородкой. Одевался он всегда скромно, но обладал чудовищно притягательной аурой. Казалось, что все были ему друзьями.

Ненадолго Крау впал в дрему. Больше всего ему сейчас хотелось зарыться в шелка своей кровати в поместье и поспать немного. В одну ночь мысли не давали ему уснуть, в другую — похороны, наконец, сейчас он решил напиться до беспамятства. Три дня — это еще ничего. Во время войны он спал меньше. Нечего о нем переживать.

Вдруг Крау почувствовал, как тепло разливается по всему телу. Две нежные руки, словно змеи медленно сползли от груди к паху. Он открыл глаза и увидел два милейших лица.

— Рьяма… Мартин…

— Странно видеть тебя таким мертвым в разгар веселья, Крау. — Мартин.

— Впрочем, нам тоже скучно. — Рьяма.

Крау улыбнулся:

— Дамы, я жду Моро.

— Мы встретили его на улице, он был занят близким общением с Лирой, если ты понимаешь о чем я, и, возможно, его общение с ней продолжилось где-то на втором этаже.

— Ты снял себе комнату, Крау? — Мартин села к нему на левое колено.

— Разумеется.

— А деньги у тебя остались? — Рьяма — на правое.

— Вы же понимаете… как сильно… вы себя выдаете? Мужчины не любят женщин, что хотят от них только денег.

— Ты же знаешь, что это просто приятный бонус?

Крау усмехнулся. Девушки вырядились в откровенные красное и черное платья. На шеях висели золотые подвески, изображающие солнце. Охотницы были в активном поиске своей жертвы, и он очень хотел им помочь… но на своих условиях.

— Знаете, у меня сегодня что-то настроение не то. Знаете, просто хочется целомудренно пить.

Рьяма изобразила улыбку барракуды:

— Что же, может небольшая скидка настроит тебя на нужный лад?

— Небольшая? Ну даже не знаю… Может вам стоит обратиться к вон тому, что смотрит на вас с такой охотой?

Девушки проследили за его взглядом и наткнулись на крупного увесистого мужчину с гордым знаком дома Робертс на груди. Он был таким же завсегдатаем, как и Крау. Они часто не ладили, ведь им приходилось вступать в конфликт, когда они делили внимание женщин. Он был жесток и эмоционален, словно малое дитя, а Крау был учтивый и спокойный собственник. Таких характеристик все слышали предостаточно.