А Квантунские так себя не ведут. Чуть мы поднажмём, и драпают или лапки кверху. Но это всё же не те, с кем нам дело иметь придётся.

— Если предположить, что у него действительно был кто-то в подстраховке, то это мог быть кто-то вроде старшего офицера. Майора или даже полковника. Стратегия японцев редко страдает от одиночек — на случай каждого провала предусмотрена замена. И уж наверняка тот, другой, опытен, умён и хитёр.

Добролюбов недовольно кивнул, прислушиваясь.

— Есть такая флотская мудрость: на всякую хитрую гайку всегда найдётся свой болт с левой резьбой, — ответил он.

— И нам предстоит стать тем самым болтом? — пошутил я.

Опер хмыкнул.

— Типа того. Да, ты прав. У японцев свои законы, но здесь, в условиях отступления, они могли бы отойти от протокола. Нашли кого-то достаточно серьёзного и амбициозного, и он теперь будет жопу рвать на британский флаг, чтобы найти сокровища и переправить в Японию.

Сергей внимательно прислушивался, не перебивая. Кажется, он начал прикидывать сценарии в уме. Потом спросил:

— Помнишь, ты говорил о том, что нужно найти этого… Кейдзо Такеми?

— Совершенно верно.

— Как полагаешь? Может, всё-таки стоит прежде отыскать его и взять с собой на поиски драгоценностей, чтобы потом сразу и приступить к следующей фазе нашего замысла?

Я улыбнулся краешком рта. Приятно было услышать, что Добролюбов так воспринял мою идею. Что не побежал докладывать в штаб, хотя… Кто знает? Хорошее настроение мигом улетучилось. Может, это всё хитрая ловушка для меня? Пообщался Серёга с кем надо, и там решили: вот пусть Оленин сначала поможет отыскать сокровища, а когда попробует их на свои нужды пустить, мы понаблюдаем. Если не понравится, — прихлопнем, как муху, и под трибунал.

«Ладно, разберёмся по ходу пьесы», — решил я.

— Да, ты прав. Сначала надо отыскать Кейдзо. Кстати, ты сообщил, что он может нам понадобиться? Не хватало ещё столкнуться со своими же. Иначе майор Демьян Мартынович Грозовой, начальник разведки полка, к которому придан мой отдельный батальон, в нас с тобой дырок понаделает.

— На этот счёт не волнуйся. Я доложил, — ответил опер.

— Так, теперь предлагаю придумать условное название для сокровищ. Не будем же мы, как пираты, так их называть. Кодовое наименование нужно, — сказал я.

Сергей задумался на секунду, а потом усмехнулся:

— Пусть будет «Тень императора», — ответил. — Подходит для чего-то такого… потайного и ценного. Да и звучит, как у японцев принято: загадочно и с уважением.

Я покачал головой.

— Тебе бы книжки писать, товарищ оперуполномоченный, а не одни только протоколы. Давай так: «Объект „Кобальт“».

— Почему Кобальт?

— Потому что кобальт — редкий металл, вроде как символ чего-то скрытого, ценного, — ответил я. — Ну и звучит коротко, не выдаёт сразу, что это золото или драгоценности.

Добролюбов кивнул, видно, оценил.

— Ладно, пусть «Кобальт». Пошли. Пора выдвигаться.

Мы подошли к группе бойцов, собравшихся у края плаца.

— Стройся! — скомандовал я на правах заместителя командира отряда.

Добролюбов выдвинулся вперёд, деловитый и сосредоточенный, и обвёл каждого взглядом, словно оценивал, кто на что способен. Одно дело — знать военно-учётную специальность бойца, а совсем другое — его истинные возможности. Но с этим предстояло разобраться в будущем. Правда, времени на боевое слаживание у нас почти нет. Только те часы, а может и дни, что проведём бок о бок в поисках.

Я знал, что сейчас последует — Сергей всегда задаёт тон так, чтобы даже сомнений ни у кого не оставалось в важности нашей мисси.

— Товарищи бойцы, у нас две основные задачи, — начал он твёрдо, со свойственной ему уверенностью. — Во-первых, нам необходимо отыскать одного важного японца. Он, скажем так, не враг, но и не друг. Это — человек, знающий нужные нам сведения, а значит, представляет интерес для СМЕРШа. Его данные имеют прямое отношение к нашему делу. Зовут его Кейдзо Такеми. Он– завербованный нами высокопоставленный чиновник в Госсовете Маньчжоу-Го. Когда его перебежал линию фронта с беременной женой. Её зовут Ханако. Она здесь, в Хабаровске. Кейдзо видели в расположении штаба дивизии, откуда мы прибыли с товарищем старшиной. Но это было несколько дней назад. Вероятно, бежавший уже здесь. Будем искать.

Бойцы напряглись, переглянулись. Чувствовалось, что дело пахнет серьёзной операцией — одним только упоминанием СМЕРШа Добролюбов настроил всех на нужный лад.

— И вторая задача, — продолжил он, чуть понизив голос. — Найти и определить местонахождение объекта, который носит название «Кобальт». Всё, что я сейчас могу сказать, — это то, что объект крайне важен для командования. Что бы там ни было, это наш приоритет.

Я стоял рядом, наблюдая, как по лицам бойцов пробегают любопытство и лёгкая напряжённость. Добролюбов, как обычно, особо не распространялся — выдавал информацию маленькими порциями, подогревая интерес, но не выбалтывая лишних деталей. Это был его стиль. Настоящий, ментовской.

— Вопросы? Пожелания? Просьбы? — бросил он напоследок, оглядев нас ещё раз.

Бойцы промолчали.

— Командуй, старшина.

— К машине! — приказал я.

Мы погрузились в студебеккер.

— Куда едем? — спросил водитель.

— В управление НКВД.

Я этому нисколько не удивился. Кто ещё знает досконально обстановку в городе, как не милиция? Уж не военные — это точно, и даже не СМЕРШ, поскольку его возможности тут ограничены. Оперативные сведения обо всех происшествиях, административных и уголовных, стекаются в милицию, с ними и будем разговаривать. Точнее, этим займётся Добролюбов, поскольку кто лучше него найдёт общий язык с бывшими коллегами?

Добролюбов скрывался за дверями здания НКВД целый час. Я ждал с бойцами, прислушиваясь к оживлённому ритму города, а сам всё время поглядывал на машину, от которой приказал далеко не отходить. Сам же думал о том, что очень он похож, — это мне память настоящего Алексея Оленина подсказывала, в чьём теле я показался), — нынешний Хабаровск на Ленинград. Хотя линия фронта к нему стремительно приближалась, в городе на Неве до последнего в трамваи ходили. Ну никак не могли поверить жители колыбели русской революции, от простых рабочих до чиновников, что немцы за такое короткое время смогут оказаться под стенами города!

Вот и здесь так же. Не так далеко гремит настоящая война, а в Хабаровске тишь да благодать. Начинается золотая осень, самая романтичная пора в русской природе. Впору сидеть у окна и, глядя, как медленно опадают с деревьев золотые и пурпурные листья, писать стихи или мечтать о чём-нибудь хорошем. Зиночка вспомнилась. Вот бы ещё рядом она сидела. А лучше — мы бы оба лежали и смотрели на проплывающие по небу облака.

Я даже помотал головой, отгоняя наваждение. Нельзя расслабляться!

Когда Сергей наконец появился, у него был сосредоточенный, серьёзный взгляд. Опер кивнул мне и жестом позвал отойти в сторону.

— Общался с начальником управления, — тихо начал он, оглядываясь, чтобы убедиться, что нас не подслушивают. — По его словам, обстановка в Хабаровске спокойная, никаких провокаций. Японцев здесь никто не ждал, и, судя по всему, не собирается. Оперативная обстановка складывается вполне благоприятная. Я сообщил ему о полномочиях нашей группы. Он обещал полное содействие в поимке опасного преступника.

— Как же ты ему японца представил?

— Как вражеского шпиона. Сам понимаешь, в этом случае искать будут более ответственно.

— Зря ты так, — покачал я головой. — Шлёпнут они беглеца без суда и следствия. Потом скажут: мол, при попытке бегства.

— Я сказал полковнику, что если это случится, все, от стрелявшего до лично него, пойдут под суд военного трибунала как изменники Родины и пособники японского милитаризма, — серьёзно сказал Добролюбов.

Я нервно сглотнул. Да, видать, хорошо накрутили Серёгу в штабе фронта. Вон как серьёзно настроен. Слова ему поперёк не скажи, — сам под подозрением окажешься. Я кивнул, но внутри оставалось чувство тревоги. Всё-таки где искать Кейдзо Такеми?