— Не знаю, — неуверенно ответил я. — Но давай двигаться осторожно.

— С этим спорить не буду, — сказал лейтенант.

Мы двигались осторожно, почти бесшумно, шаг за шагом продвигаясь вдоль улицы деревни. Каждое наше движение было выверенным — никто не спешил. В воздухе стояла неприятная сырость, ощущалась гниль, словно сама земля под ногами пропитывалась тревогой. Дождь недавно закончился, но на земле ещё оставались лужи, в которых отражались низкие облака. Всё вокруг было серым и мрачным, только мокрые стены убогих домишек из глины и палок, крытые рисовой соломой, в какой-то мере оживляли этот гнетущий пейзаж. Тишина была пугающей — не было ни людей, ни звуков.

Я вспомнил, что на современном языке это называется «зачисткой». Только пока этот термин здесь никто не употребляет. Он станет особенно популярным много лет спустя, когда нашим бойцам придётся прочёсывать афганские кишлаки, а спустя десять лет — горные аулы. С той лишь разницей, что первое будет происходить за границей, а второе — на собственной территории. Парадокс современной истории.

Я уже участвовал в подобной операции несколько недель назад, когда наш отряд освобождал один посёлок. С тех пор это стало привычным: прочёсывание, проверка каждого дома, каждого закоулка. Тогда, как и сейчас, в голове держалась мысль — не дать противнику шанса застать нас врасплох. Тем более японцы — ребята отчаянные. Камикадзе нам пока не попадались. Но кто знает, какими эти диверсанты окажутся?

Жилин двигался впереди, его взгляд метался по окнам и дверям. Сержант крепко сжимал автомат, готовый в любую секунду открыть огонь. За ним следовали остальные, каждый контролировал свой сектор. Я шёл немного в стороне, прикрывая фланг. Сердце билось ровно, но внутри всё равно чувствовалась напряжённость. Кто знает, что может скрываться среди этих убогих построек?

Подходя к очередной фанзе, я остановился. Прислушался. Подошёл ближе к окну, но в полумраке ничего не разглядел. Подождал пару секунд, затем медленно потянул расположенную рядом дверь на себя, стараясь не делать лишнего шума. Заглянул, в любую секунду ожидая выстрела. Внутри никого. Тишина, лишь влажный запах дерева и земли. Да, бедно живут китайские крестьяне. Видать, японцы держали их совсем в чёрном теле, не давая разбогатеть. Нищета буквально бросалась в глаза.

Мы двигались дальше, проверяя дом за домом. Деревня выглядела покинутой, но в воздухе всё равно витало напряжение. Лейтенант, шедший рядом, казался таким же сосредоточенным, как и я.

— Чисто, — тихо прошептал Жилин, выходя из очередной фанзы.

Я только кивнул. Но всё равно оставался начеку. Недавняя зачистка в посёлке, где я командовал штурмовым отрядом, не прошла гладко. Тогда мы потеряли нескольких бойцов из-за скрытой засады. Эта деревня тоже казалась слишком тихой, потому я не собирался расслабляться.

Мы дошли до Марченко и Прокопова, которые ждали нас на краю небольшой площади в центре деревни. Кажется, здесь проводится ярмарка — на другой стороне оставались простенькие столы, вокруг которых валялись пустые корзинки и ящики, а ещё луковая шелуха, какие-то другие овощи, уже подгнившие и потому брошенные на землю. Но мой взгляд остановился на яблоке, кем-то оставленном на одном из прилавков.

Яблоко было крупным, красным. Оно очень контрастировало с той серостью и убожеством, что царили вокруг. Пока бойцы поводили стволами автоматов, осматриваясь, я упёрся взглядом во фрукт, не в силах оторваться. Даже сглотнул невольно: как же захотелось прямо сейчас впиться в упругость яблока зубами! Ощутить, как его кисло-сладкий сок наполняет рот и стекает по подбородку. Похрустеть, пережёвывая, насладиться моментом…

— Семченко, куда⁈ — от приятных мыслей меня оторвал короткий вскрик сержанта Жилина. — Назад!

Я проследил взглядом. Оказалось, что один из бойцов, — молодой парень с веснушчатым лицом, — быстро отделился от основного отряда и быстро пошёл в сторону бывшего рынка, огибая площадь по периметру. Приказа сержанта он ослушался, а кричать так, чтобы привлечь к нам ещё больше внимания, Жилин не захотел.

— Куда это он? — удивился лейтенант, тоже наблюдая за Семченко.

— Судя по всему, решил местными фруктами поживиться, — сказал я.

Лейтенант нахмурился.

Мы втроём, — остальные продолжали наблюдать за обстановкой, — смотрели с интересом, как рядовой Семченко нарушает приказ. Вот он добрался до рынка. Замер, осматриваясь. Двинулся между рядами, пригибаясь. Дошёл до стола, на котором лежало то самое яблоко. Присел, подождал. После протянул руку и быстро стянул фрукт. Сунул в карман. Наклонился и стал возиться за прилавком. Послышался шум досок.

Вскоре Семченко вынырнул из-под стола и поставил перед собой целый ящик с яблоками.

— Смотрите, товарищ сержант, что я нашёл! Здесь на всех хватит! — закричал он радостно.

Выстрел грохнул недалеко, но очень отчётливо в тишине. На груди бойца расцвела алая роза. Раскинув руки в стороны, он повалился навзничь и, бухнувшись всем телом на мокрую землю, замер.

— Все в укрытие! — закричал сержант.

Мы бросились прятаться. Выстрел означал, что где-то поблизости снайпер.

Пока двигались, в нашу сторону раздалось ещё несколько выстрелов. К счастью, пули ни в кого не попали. Но нам пришлось забраться в несколько домишек и сидеть, думая, как быть дальше.

— Кто видел, где эта сука⁈ — вскрикнул Жилин.

— Слева дом двухэтажный. Под крышей слуховое окно. Там он, товарищ сержант! — ответил кто-то из сумрака.

Мы все были полны ярости и желания отомстить за нашего товарища. Да, мальчишка совсем, дурость сделал и из-за неё же погиб, вероятно.

— Жилин, обезвредить снайпера, — приказал лейтенант. Человек, в общем-то далёкий от армейских правил, он не понимал, что мог бы такое и не говорить. Во-первых, нам надо отомстить за бойца. Во-вторых, дальнейшие перемещения по деревне, пока за нами наблюдают в оптический прицел, невозможны.

Марченко и Прокопов вызвались пойти и снять урода с винтовкой.

— Товарищ лейтенант, можно я сам? — предложил я Добролюбову.

— Ты? — удивился он.

— Опыт есть, не сомневайся, — хмуро ответил ему.

Сержант и два бойца посмотрели на меня с интересом. Видимо, были уверены: перед ними простой водила.

— Одного не отпущу. Пусть эти двое идут с тобой.

— Не надо, командир, — сказал я. — Сам справлюсь. Вы лучше Семченко займитесь. Вдруг жив ещё?

Лейтенант подумал, посмотрел на сержанта.

— Марченко, прикроешь старшину, — приказал Жилин. Следак кивнул, соглашаясь.

Я не стал спорить. Только время зря терять. Решил найти чёрный ход или окно, выходящее на другую сторону, чтобы подобраться к снайперу незамеченным. Марченко двигался следом. Так же бесшумно, как и я сам, из чего был сделан вывод: он и впрямь смыслит в разведке. Значит, мешать не станет, даже наоборот.

Мы добрались до дальней комнаты. Я осторожно открыл окошко, постаравшись не скрипнуть рамой. Фанза оказалась получше, чем остальные. Видать, здесь кто-то зажиточный обитал. Мебель получше, коврики, картинки на стенах, занавесочки на окнах и пара цветков в разукрашенных глиняных горшках. Словом, остатки былой чистоты и уюта. Мы выбрались через окно на задний двор, а потом пошли в сторону, где засел снайпер.

Двигались, прикрывая друг друга. Сначала я делаю несколько шагов, потом замираю, беру пространство под контроль. В этот момент выдвигается Марченко. Когда он останавливается, мой черёд идти дальше. Если ломануться обоим сразу, то легко в переплёт угодить. Кто знает, сколько там японцев? Может, двое, как те с пулемётом? Или вся ДРГ засела и только ждёт, когда мы сунемся, чтобы всех перещёлкать.

Через полчаса примерно вышли на узкую улочку. Двухэтажный дом с вывеской, — ясное дело, ни иероглифа мы с напарником разобрать не могли, — был справа. Мы обошли его с тыла. Теперь следовало перебраться на ту сторону. Оглядевшись, выполнили манёвр и стали двигаться дальше, проходя через палисадники, огородами. За всё это время снайпер сделал ещё выстрелов пять или шесть. Видимо, пытался достать тех, кто пошёл проверить, как там наш подстреленный боец. Ещё оставалась надежда, что жив. Хотя я сам видел, как ему прилетело в грудь. Скорее всего, наповал или жить ему осталось совсем немного. Здесь нет МТЛБ, в тыл на ней не отвезёшь. Да и там не ждёт вертушка, чтобы быстро эвакуировать в госпиталь и сразу на операционный стол.